Женщина, потерявшая ребёнка в трагедии на Сямозере, пытается получить жильё
Потерявшая ребёнка в трагедии на Сямозере 45-летняя жительница Москвы Анна Широких пытается получить жильё. Сейчас семья живёт у знакомых, а сама Широких боится, что у неё могут забрать детей. О жизни без родной матери она знает не понаслышке — Анна родилась в колонии и росла в детдоме. Не получив положенного жилья от государства в 90-е, она последние 20 лет жила в аварийном доме у московской знакомой, заменившей ей мать.
45-летняя Анна Широких живёт в Москве и воспитывает двоих детей — десятилетнего сына и 14-летнюю дочь. Старшую дочь женщина потеряла пять лет назад в трагедии на Сямозере.
По словам Анны, сейчас главным смыслом жизни для неё стали две цели — не замёрзнуть и найти ночлег. Дом, где она жила с детьми последние 20 лет, признан аварийным, а другого жилья у семьи нет.
«Теперь мы ночуем у знакомых, а днём ходим по торговым центрам или идём в гости к другим знакомым — на улице холодно. А в гостях можно принять душ, перекусить. Три дня у одних друзей ночуем, неделю — у других», — говорит Анна.
Приходилось выживать
Анна Широких родилась в мордовской колонии, где её мать отбывала наказание. После освобождения она вернулась в Москву и отказалась от дочери.
Из столицы, где у Анны были родственники, её отправили в детский дом в Тамбове, а после выпуска не предоставили положенное по закону жильё.
«Я тогда ничего, кроме детдома, не видела и не знала, что нам как сиротам что-то положено. Время было дикое — девяностые, дефолт, работы в Тамбове не было, и я поехала в Москву искать родню», — вспоминает Анна.
В столице ей удалось найти мать. По словам Анны, она смогла её простить, но близких отношений так и не сложилось. Единственное, с чем, по словам женщины, помогла мать, так это с пропиской — зарегистрировала у себя в квартире.
«Оказалось, у неё ещё пятеро детей, меня к себе взять она не смогла и никак не помогла. Мне приходилось просто выживать, бралась за любую работу, жила то здесь, то там», — рассказывает она.
В 2000 году Анна Широких познакомилась с Верой Иблиевой — женщиной, которая смогла заменить ей мать.
«Я тогда колбасой на Даниловском рынке торговала, она к нам часто заходила, познакомились, потом в гости пригласила. Вера Митрофановна тоже детдом прошла, поэтому сразу поняла меня, решила помочь», — вспоминает она.
В итоге Вера Митрофановна, по словам Анны, взяла её к себе жить и стала во всём помогать.
«Она меня воспитывала, говорила, что я человек и у меня есть права. До этого я жила одним днём, думала только, что поесть и где в тепле поспать. Но, живя с ней, я пришла в себя, у меня родились трое детей. Я стала мамой и хорошо справляюсь с этой ролью», — говорит Анна.
Дом, в котором жила Вера Митрофановна, ещё в 2000 году был признан аварийным, поэтому Анну с детьми там не зарегистрировали.
«Нас зарегистрировали по месту жительства моей биологической матери, чтобы дети могли ходить в школу», — пояснила она.
Потеряла дочь на Сямозере
«В 2014 году Вере Митрофановне дали другое жильё, она нас взять с собой туда не смогла. Я осталась в квартире одна с тремя детьми. У нас только отрезали газ, но никто не трогал», — рассказывает Анна.
По словам женщины, она пыталась добиться выделения ей жилья как сироте, но безуспешно.
В 2016 году её дочь, которой тогда было 12 лет, поехала отдыхать в детский лагерь в Карелию. Девочка оказалась среди тех 14 детей, которые погибли на Сямозере.
Трагедия потрясла всю страну, с родителями встретился лично председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин.
«Он сказал, что если у кого ещё какие-то проблемы есть, то можно смело обращаться. Я рассказала о своих злоключениях с квартирой. Он пообещал помочь», — вспоминает Анна.
По её словам, после этого её пригласил глава Департамента труда и соцзащиты Владимир Петросян (освобождён от должности в 2019 году. — RT) и пообещал, что семье предоставят жильё.
По словам Анны, о решении выделить жильё по договору соцнайма ей не сообщили. Тем не менее, как вспоминает Широких, им снова подключили газ.
В конце 2019 года был подан иск о выселении. Суд постановил, что Анна с детьми должна освободить жильё. По словам Анны, о решении суда она узнала в 2020 году из ответа Департамента труда и соцзащиты Москвы, куда она обратилась с просьбой помочь решить жилищные проблемы.
После этого, по словам Широких, она обжаловала решение суда о выселении.
22 октября 2021 года в квартиру, где жила Анна с двумя детьми, пришла комиссия вместе с судебными приставами. По словам Широких, после того, как выяснилось, что семье некуда перевозить вещи, им пообещали временное жильё.
В квартире при этом, по словам Анны, остались личные вещи, детские учебники. Теперь женщина добивается, чтобы им дали возможность забрать своё имущество. Кроме того, Анна говорит, что сейчас вынуждена пропускать работу. «Пока разрешают за свой счёт отпуск брать, я там всё же на хорошем счету, но не знаю, как долго это продлится, а так я стала бездомной, а теперь ещё могу и работы лишиться», — говорит она.
Мать не лишали родительских прав
В Департаменте городского имущества RT сообщили, что Анна Широких с 2005 года вместе с детьми и родственниками зарегистрирована в Москве. Как пояснила Анна, ей удалось зарегистрироваться по адресу своей биологической матери.
«Я сама родственников нашла, но никогда там не проживала. Там, помимо нас с детьми, уже восемь человек жили. Регистрация фактически у нас есть, но у меня изначально с ними есть договорённость, что они меня прописывают, но я не претендую на проживание. А дети автоматически прописаны при рождении», — говорит она.
В ДГИ отмечают, что Широких «состояла на учёте как ребёнок-сирота, а на жилищном учёте в качестве нуждающейся в улучшении жилищных условий — нет».
В департаменте подтвердили, что в 2015 году Городская межведомственная комиссия по решению жилищных вопросов детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, отказала Анне в предоставлении жилья.
«В 2016 году этот вопрос снова рассмотрели на комиссии и приняли положительное решение. При этом личное дело Широких А.В. проработали дополнительно. Выяснилось, что её мать не лишалась и не ограничивалась в родительских правах. В 2017 году решение о выделении жилья из спецфонда было отменено», — говорится в ответе ведомства.
В ДГИ отмечают, что Широких с детьми жила в квартире без регистрации и каких-либо правоустанавливающих документов.
Как следует из ответа ДГИ, после решения о выселении семьи и начала расселения дома по программе реновации Широких объяснили, что для получения равнозначного жилья в новостройке она должна предъявить правоустанавливающие документы на квартиру.
«В марте и апреле 2021 года Широких А.В. предложили два варианта жилья для временного размещения. В качестве альтернативы ей рекомендовали обратиться в Департамент труда и социальной защиты населения (ДТСЗН) для реализации прав, предусмотренных федеральным законом «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей». От временного жилья женщина отказалась, в ДТСЗН не обратилась», — сообщили в ведомстве.
Сама Широких не понимает, почему её мать не лишили родительских прав.
«Мать меня в раннем детстве бросила в больнице, скрывшись в неизвестном направлении, а тётя не смогла взять на попечение и передала в дом ребёнка. Поэтому я с раннего детства росла в детдоме. А теперь оказалось, что всё это время мать не лишали родительских прав», — говорит Анна.
В распоряжении RT есть документы, подтверждающие, что мать бросила её в раннем возрасте и девочка воспитывалась в детдоме в Тамбовской области.
Анна Широких признаётся, что с ней связывались представители соцзащиты и предлагали ей место в центре помощи женщинам с детьми.
«Мы поехали с детьми туда, но не смогли остаться. Это койко-место в комнате на несколько семей. Причём центр на окраине города, непонятно, как детям в школу добираться. В нашем районе, где много людей нас знают и пускают переночевать, жить лучше», — говорит она.
Также Анна отмечает, что во время судебной тяжбы она обращалась в опеку Даниловского района с просьбой помочь ей отстоять свои права.
«Очень надеюсь, что после того, как общество узнает о моей беде, нам помогут. Сил почти не осталось», — жалуется Анна.