По данным экспертов, июньское число заявок на кредиты немного превысило уровень января. Как из-за пандемии изменился спрос на кредиты, телеканалу «МИР 24» рассказал финансовый аналитик Михаил Хромов. - О чем говорят специалисту данные об июньском числе заявок на кредиты? Михаил Хромов: Это говорит о том, что население нуждается в деньгах. Те доходы, которые сейчас просели, не обеспечивают потребности населения. - На какие цели обычно берут деньги? Михаил Хромов: Когда кредит потребительский, могут быть любые цели. Выделяются ипотечные кредиты на покупку жилья, отдельная категория –на покупку автомобиля (их у нас немного), отдельно – образовательные кредиты (почти исчезающий вид), которые сейчас не слишком популярны, нет практически таких программ. Кредит наличными, потребительский может быть на любые цели. - Как повлияли на поведение заемщиков государственные программы поддержки ипотечного кредитования? Михаил Хромов: В мае резко упали ставки новых ипотечных кредитов больше, чем на один процентный пункт. Это очевидное действие программы правительства по субсидированию процентной ставки до уровня 6,5% годовых. До этого она была почти 9% с начала года, а в мае стала 7,5% средневзвешенная. Эффект этой программы мы сразу видим. Общий объем кредитов, который заявлен по программе поддержки, в среднем – одна четверть от годового объема, который выдавался ранее. При этом наверняка нельготных кредитов будет меньше, ставка должна по итогам года просесть достаточно сильно. - Уровень одобрения кредитов упал на треть. С чем это связано? Михаил Хромов: Население готово брать кредиты, ему это очень надо в текущий момент, потому что 2-3 месяца карантина и ограничений достаточно сильно замедлили рост доходов, уменьшили его, финансы населения стали хуже. Для банков ситуация обратная. Ситуация с финансами у населения для банков – сигнал о том, что надо притормозить выдачу кредитов, что риски невозврата сильно возрастают, поскольку неопределенность сохраняется, как дальше будут вести себя работодатели – сохранять рабочую силу, снижать зарплату, переводить в неоплачиваемые отпуска, как сильно это распространится по всей экономике или останется в тех отраслях, которые уже пострадали, – пока это неопределенность. Банки страхуются: раздать кредиты тем, кого уволят через месяц или уже фактически уволили, для банков это большой риск. Запрос со стороны населения, что им нужно больше кредитов в текущий момент, с точки зрения банков может не найти отклика. Банки просто остановят выдачу, потому что будет мало хороших заемщиков. - Что будет сигналом для банков, что можно выдавать кредиты? Михаил Хромов: В каждом случае ситуация просчитывается. У банков есть скоринговые процедуры, куда загружаются данные заемщика. По ним программно оценивается, насколько он рискованный. Сейчас дополнительно могут быть ужесточения, потому что ситуация неопределенности – есть снижение выпуска, производства, зарплат. Банк может при этом дополнительные коэффициенты риска добавлять к тем отраслям, которые он считает рискованными: туристическая, транспортная, торговые центры. Банки не только кредитуют физических лиц, они видят финансовое состояние тех клиентов, которые находятся у юридических лиц у них на обслуживании. Здесь они могут обладать большей информацией, чем Росстат, который дает среднюю температуру по больнице. Они могут конкретно понимать. Что у таких-то их клиентов из таких-то отраслей сейчас ситуация ухудшилась или, наоборот, восстановилась – тут безопасно кредитовать, тут придется ограничить в выдаче кредитов. - В апреле Банк России заявил, что долговая нагрузка россиян достигла максимума – 11% дохода. При этом у 23% жителей страны на выплату кредитов уходит более 80% их дохода. Это означает, что в дальнейшем задолженность по кредитам будет расти? Михаил Хромов: Когда мы говорим про 11%, мы имеем в виду все кредитные выплаты заемщиков по отношению к доходам всего населения. Если 30 или 50% вообще кредиты не берут, то их доходы все равно посчитали при оценке этих 11%. Получается, что на заемщиков нагрузка гораздо больше, о чем и свидетельствует цифра, что некоторые платят и по 80% от доходов. Положительный фактор в том, что ЦБ снижает ключевую ставку, значит, у нас есть тенденция по снижению процентных ставок, но это не означает, что банки начнут выдавать кредиты по более низким ставкам, потому что банки могут оценивать ситуацию как более рискованную в результате пандемии, кризиса и снижения доходов, и вполне ставки кредитования оставить на прежнем уровне или даже поднять их по отдельным продуктам, потому что они могут оценивать риски кредитования выше. Это может быть и дополнительное ограничение: кредит они вам выдадут, но не под 11%, как полгода назад, а под 15, потому что считают, что в этой категории заемщиков невозвраты будут гораздо выше. Общая долговая нагрузка вырастет обязательно, потому что доходы снижаются – знаменатель, но и числитель может подрасти, потому что новые кредиты могут выдаваться и по более высоким ставкам. - На какие цели стоит брать кредиты, а на какие – нет? Михаил Хромов: Вопрос больше философский. Любой кредит для финансов заемщика – это минус, потому что мы берем тело кредита, например, 1000 рублей, а отдали мы его уже с процентами больше. Если бы мы кредит не брали, у нас было бы располагаемых средств больше, чем с кредитом. Единственное экономическое оправдание в том, что мы получаем деньги сейчас, можем купить прямо сейчас квартиру или машину, а не ждать 10 лет, пока мы накопим эту сумму. Любой кредит – ухудшение финансового состояния, но улучшение в чем-то другом. - По каким критериям заемщик должен оценивать свою платежеспособность? Михаил Хромов: На кредит не надо отдавать последнее. Обслуживание кредита должно быть соразмерно тем доходам, которые можно было отложить на покупку того, на что кредит берется. Если есть необходимые расходы (питание, коммунальные платежи), плюс есть какой-то избыток, который откладывается, чтобы накопить, например, на машину. Надо приблизительно те деньги, которые пошли бы в накопление, соотносить с размером ежемесячного платежа.
