Какой спрос с Центробанка?

Банк России сообщил, что инфляция в стране начала снижаться: ее пик пройден в марте, причем рост цен оказался ниже, чем предполагали в самом ЦБ. Почему эта новость должна не только радовать, но и огорчать? Не так страшен НДС, как его боялись По итогам апреля годовая инфляция составила 5,2%, опустившись с мартовских 5,25%. Эти показатели оказались ниже прогнозов. «Годовая инфляция прошла пиковое значение на более низком, чем ожидалось, уровне под усиливающимся действием временных сдерживающих рост цен факторов: укрепления рубля и снижения цен на дизельное топливо. Влияние НДС на рост потребительских цен перестало прослеживаться в статистических данных», — сообщили авторы бюллетеня «О чем говорят тренды», выпущенного Банком России. А ведь в минувшем сентябре Банк России повысил прогноз по инфляции на 2019 год до 5—5,5% с прежних 4% (в марте прогноз был снижен до 4,7—5,2%), предупредив, что «возможен кратковременный всплеск инфляции до двузначных значений». Причины — ослабление рубля и повышение НДС. Допустим, колебания рубля — внешний фактор, но почему повышение НДС не оказало такого сильного влияние, как предполагалось? И что вообще стоит за более низким, чем предполагалось, ростом цен? «Как видно из данных Росстата, замедление инфляции произошло в апреле в основном за счет непродовольственных товаров и услуг (4,7% год к году против 4,9% в марте), тогда как рост цен на продукты питания уже три месяца подряд находится на уровне 5,9% год к году, — говорит аналитик компании General Invest Татьяна Симонова. — Среди компонентов, повлиявших на некоторое снижение темпов роста, отметим мясо, бензин, масло, яйца, сахар, тогда как плодоовощная продукция, наоборот, резко подорожала». Как на это повлияло повышение НДС с 18% до 20%? «Повышение НДС могло существенно отразиться на инфляции, и сторона предложения в этом должна была сыграть основную роль, — рассказывает профессор финансов РЭШ, академический директор Центра исследования финансовых технологий и цифровой экономики «Сколково»-РЭШ Олег Шибанов. — А фактически оказалось, что фирмы не повышали цены так активно, как ожидалось». Почему? «Нет никаких сомнений, что низкая инфляция — результат низкого спроса, то есть ничтожного экономического роста, — считает начальник управления аналитики и стратегического маркетинга Промсвязьбанка Николай Кащеев. — Во всем мире, в котором цены определяются более-менее рынком, это так». «Нет сомнений, что низкий спрос и вообще низкий рост экономики забивал инфляцию в 2017 и 2018 годах и давит вниз на нее сейчас», — говорит главный экономист рейтингового агентства «Эксперт РА» Антон Табах. Именно сжатый спрос со стороны населения ограничил влияние повышения ставки НДС на ускорение инфляции, уверен главный аналитик «БКС Премьер» Антон Покатович. Компании просто не рискнули сильно поднимать цены в условиях низкого спроса. Почему же в числе причин, затормозивших инфляцию, Банк России не называет низкий спрос? «Низкий спрос говорит о том, что экономика находится не в лучшем состоянии, наверное, именно поэтому ЦБ решил этот фактор не упоминать», — отвечает главный экономист BCS Global Markets Владимир Тихомиров. Впрочем, все не так просто. Без спроса Регулятор понимает действие, которое оказывает потребительский спрос на инфляцию, но не указывает его в списке дефляционных факторов, потому что сложно дать этому влиянию количественную оценку, поясняет Покатович. Снижение спроса — это косвенный фактор снижения инфляции, ЦБ же в перечне причин указал только прямые факторы, соглашается генеральный директор МФК «Займер» Роман Макаров. Впрочем, и косвенные факторы дают довольно явную картину. Во-первых, динамика потребительского спроса может оцениваться в том числе через данные Росстата по розничной торговле. Например, по объему розничных продаж. «Рост розничной торговли в реальном выражении в первом квартале этого года существенно замедлился: плюс 1,8% по отношению к соответствующему периоду прошлого года, — говорит Роман Макаров. — Для сравнения: в первом квартале прошлого года было плюс 2,7%». Еще можно сравнить рост среднего чека с уровнем инфляции. «Крупнейшие продуктовые ретейлеры в отчетах за первый квартал указали рост среднего чека от 1,2% до 4,2% в годовом выражении, однако индекс потребительских цен на продовольственные товары вырос за это время почти на 6%, что позволяет говорить о том, что граждане экономили на продовольствии», — продолжает Макаров. Снижение спроса не только заставляет потребителей меньше тратить, но и ретейлеров и производителей — сокращать маржу для поддержания спроса. «В итоге мы видим не только замедление роста цен, но и сокращение финрезультатов в торговле и производстве: именно последнее во многом и является количественным отражением низкого спроса», — обращает внимание Владимир Тихомиров. Собственно, вот и ответ на вопрос, почему продавцы подняли цены не так резко, как опасались экономисты. Они просто видят, что у людей нет денег. «Согласно Росстату, доходы населения в первом квартале 2019 года упали на 2,3%», — говорит аналитик Татьяна Симонова. «Скорее всего, если бы население имело больше свободных денежных средств и не снизило потребление, то уровень инфляции в конце первого квартала мог бы быть не 5,3%, а в районе 5,6—5,7%», — считает Роман Макаров. Жизнь взаймы Впрочем, у ЦБ есть и более явная причина не указывать снижение спроса как дефляционный фактор. Темпы роста розничных продаж хоть и снижаются, но остаются в положительной зоне. «Объем розничной торговли в первом квартале 2019 года все-таки вырос на 1,8% по сравнению с соответствующим показателем 2018 года, — напоминает директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. — Однако важно учитывать качество такого потребительского спроса. При падающих реальных располагаемых денежных доходах населения он поддерживался тем, что люди тратили свои накопления, занимали деньги для обеспечения текущего потребления. Поэтому признание ЦБ проблемы с потребительским спросом было бы еще и лишним напоминанием о том, что реальные денежные доходы населения фактически беспрерывно падают начиная с 2014 года». Опрос «Левада-центра», проведенный в апреле этого года, показал, что в 2018 году россияне отправили на сбережения 3,7% денежных доходов — это самый низкий показатель за последние 20 лет, с 1998 года. При этом 65% российских семей вообще не имеют никаких сбережений. Почему же при падении доходов и сбережений розничная торговля все же выросла? Потому что вырос другой важный показатель — объем потребительского кредитования. «С апреля 2018-го по апрель 2019-го совокупный размер долговой нагрузки физических лиц вырос примерно на 12%», — приводит данные аналитик инвестиционно-финансовой компании «Солид» Вадим Кравчук. Соответственно, можно предположить, что этот рост кредитов и помог расти торговле. «Подтверждают это опросы «инФОМ», проведенные специально для Банка России: если в декабре 2018 года только 3% респондентов указывали, что покупали за последний месяц товары в кредит, то в апреле 2019 года — уже 9%», — говорит Роман Макаров. Снижение потребительской активности, которое происходит на фоне роста кредитования, — нехороший сигнал. «Кредитные средства используются населением не для стимуляции своего спроса, а для его поддержания на условно комфортном уровне, необходимом для осуществления нормальной жизнедеятельности», — отмечает Антон Покатович. Рост портфеля крупных банков остается на уровне выше 20% год к году, приводит статистику Олег Шибанов. «Высокие темпы роста кредитов можно объяснить ростом доли кредитов, которые пошли на текущее потребление, то есть на поддержание прежнего уровня жизни, — комментирует управляющий партнер Exante Алексей Кириенко. — Немаловажная составляющая — увеличение затрат на обслуживание ранее полученных кредитов. Именно поэтому столь высокие темпы роста кредитования не подстегнули инфляцию». Да и характер трат не внушает оптимизма. «Опросы населения неизменно отмечают, что большинство очень осторожно и даже пессимистично оценивает как перспективы, так и текущую ситуацию, — продолжает Кириенко. — Люди используют кризисную модель поведения, что не дает инфляции набирать обороты». Но сколько будет сохраняться эта ситуация? «Потребительское кредитование позволяет поддерживать спрос, не давая ему сокращаться, но только до тех пор, пока заемщики остаются в состоянии обслуживать долг, а это становится проблематичным в условиях, когда зарплаты и доходы не растут», — говорит Владимир Тихомиров. Есть еще один негативный аспект инфляции, уровень которой оказался ниже ожиданий. Мало тратит не только население, но и государство. «Низкая инфляция полностью согласуется с ничтожными темпами экономического роста, который сейчас не разгоняется даже ростом нефтяных цен, — рассуждает Николай Кащеев. — Если это назвать «избавлением от нефтяной зависимости», то такое признание выглядит, мягко говоря, спорным. Дело в том, что, судя по тому, что мы наблюдаем, даже довольно большой список пресловутых национальных проектов — прямо-таки кейнсианский эрзац нормального инвестиционного процесса на фоне де-факто угасания последнего — не свидетельствует о том, что государство выбрало себе активную стимулирующую роль. Экономический рост в стране по неким причинам вполне целенаправленно поставлен в положение on hold, поддерживается лишь минимальный темп, словно в аварийной системе жизнеобеспечения. Вместо роста приоритетом пользуется накопление резервов». Чуть больше, чем надо В Банке России отмечают, что наметившееся в апреле замедление инфляции позволит через год достигнуть таргета в 4%. «В ближайшие месяцы ожидается постепенное замедление инфляции с выходом на 4% в I квартале 2020 года», — говорится в бюллетене ЦБ. Насколько критично российской экономике выйти на этот уровень? Да, текущая инфляция оказалась ниже прогнозов экономистов и самого регулятора, но насколько «здоров» для нашей экономики сам по себе текущий уровень в 5,2%? Мнения экономистов разнятся. «Вероятно, стабильность инфляции действительно сигнализирует, что экономика находится близко к потенциальному росту в среднем в 1,5%, — говорит Олег Шибанов. — Нынешние пять с небольшим процентов уже достаточно разумны, и, да, скорее не мешают экономике, чем создают проблемы». Рост цен все же немного выше нормы, полагает Татьяна Симонова. «В экономической теории считается, что здоровый уровень инфляции для развивающихся рынков — это 3—4%, а для развитых — около 2%, — поясняет эксперт. — Таким образом, текущая инфляция немного превышает целевой уровень, но абсолютно некритично». Текущий уровень инфляции приемлемый, но только на сегодняшний момент, подчеркивает Игорь Николаев. «Не будем забывать, что этот уровень в два раза превосходит показатель инфляции 2017 года (2,5%), больше он и по показателям инфляции за 2018 год (4,3%)», — напоминает Николаев. «Уровень инфляции в 5,2% для нашей экономки выглядит высоким, — не соглашается с предыдущими экспертами ведущий аналитик QBF Олег Богданов. — Учитывая глобальные тенденции всеобщего падения инфляции, связанные в большей степени с серьезными демографическими и технологическими изменениями, можно сказать, что средняя по инфляции в развитых странах держится в районе 1—2%, а в странах с развивающейся экономикой стремится к 3%». То, что текущий уровень инфляции не является стимулирующим, признает и Вадим Кравчук. «Очень важно добиться снижения ежегодных темпов роста цен хотя бы до 3,5—4%», — говорит он. Но удастся ли Центробанку выйти на этот уровень? НДС еще напомнит о себе «Краткосрочные проинфляционные риски снизились. В ближайшие месяцы ожидается постепенное замедление инфляции с достижением 4% в I квартале 2020 года, — отмечается в бюллетене ЦБ. — В среднесрочном периоде проинфляционные риски по-прежнему преобладают над дезинфляционными». Что же именно будет толкать цены вверх или же давить на них вниз? «Главный дефляционный фактор — это, конечно, слабый потребительский спрос», — говорит Роман Макаров. «Масштаб дефляционного давления, формируемого со стороны стагнации роста заработных плат на фоне подавленного потребительского спроса в целом, может оказаться достаточным для того, чтобы в значительной мере нейтрализовать ускорение роста цен в случае ослабления рубля», — указывает Антон Покатович. Кстати, негативно сказаться на потребительском спросе может и замедление кредитования, которое может произойти из-за повышения резервирования по потребкредитам: ЦБ давно беспокоится о рисках, которые несет рост потребкредитования. Среди дефляционных факторов эксперты называют также изменение мировых цен на нефть, снижение санкционных рисков и в целом улучшение внешнеполитической конъюнктуры, а также дальнейшее укрепление курса рубля. К внутренним же следует отнести ожидаемый в этом году высокий урожай, считает Алексей Кириенко. Будут сдерживать цены также скромные на сегодня темпы расходов в рамках национальных проектов, добавляет Олег Шибанов. В свою очередь, к проинфляционным факторам сам Центробанк относит «геополитические факторы, всплески волатильности на финансовых рынках, повышательное влияние на цены ускоряющегося роста потребительского кредитования, вторичные эффекты, связанные с увеличением инфляционных ожиданий бизнеса и населения, рост дефицита кадров на рынке труда». Но ими дело не ограничивается. «Среди инфляционных факторов следует назвать повышение НДС, — говорит Татьяна Симонова. — Несмотря на то что эффект от его роста не слишком сильно повлиял на инфляцию, в июле предстоит повышение тарифов ЖКХ, в котором отразится эффект от возросшей ставки НДС, что может обеспечить некоторый всплеск роста индекса потребительских цен». Тарифы и налоговые ставки, которые устанавливаются госкомпаниями и государством, — один из ключевых факторов, влияющих на инфляцию, по мнению Вадима Кравчука. А помимо этого — монетарная политика Банка России и курс рубля. Снижение ключевой ставки и ослабление рубля будут разгонять инфляцию. А ослабление рубля весьма вероятно после резкого старта начала года, предполагает Алексей Кириенко. Кроме того, урожай этого года рискует быть очень дорогим, предупреждает Роман Макаров. «Как мы видим из статистики, этой зимой значительно подорожала плодоовощная продукция, — поясняет эксперт. — И связано это не столько с повышением НДС, сколько, во-первых, с неурожаем прошлого года, во-вторых, с резкими скачками цен на топливо в прошлом году, поэтому, помимо недостатка предложения, в эту продукцию заложены и более высокие издержки. Соответственно, в этом году будет высока и стоимость посева. А значит, и урожай этого года, скорее всего, будет достаточно дорогим». Велика вероятность и снижения цен на нефть, которые находятся выше 70 долларов за баррель, что весьма высоко в текущей ситуации замедления мировой экономики, усиливающегося из-за торговых войн. Пока цены держатся благодаря сокращению добычи странами ОПЕК+ и ситуации вокруг Ирана и Венесуэлы, но, если замедление экономики продолжится, они окажутся под давлением. Это, в свою очередь, вызовет снижение курса рубля и рост цен, особенно на непродовольственные товары. Кроме того, ослабление рубля возможно и из-за оттока капитала, вызванного потенциальными санкциями. «И если цена на нефть может еще быть поддержана геополитикой, то с санкциями все обстоит гораздо хуже — они будут усиливаться», — считает Игорь Николаев. «На текущий момент ЦБ РФ может лишь предполагать, что инфляция вернется к 4% в начале следующего года, но не гарантировать это, — говорит Вадим Кравчук. — Многие риски, которые могут этому помешать, сложнопрогнозируемы, например, ситуация на мировых финансовых и сырьевых рынках, а также геополитическая обстановка. Напомним, что в 2018 году заметное влияние на экономику и финансовую систему России оказали санкции со стороны США». Но если в ближайшем будущем определять инфляцию будут внешние факторы, то, возможно, Банку России стоит сфокусировать свои усилия на другой цели? Периодически Банк России подвергают критике за то, что он таргетирует именно инфляцию и держит ставки на очень высоком — по сравнению с инфляцией — уровне. И что следовало бы перестать делать из инфляции фетиш и снизить ставки, чтобы оживить экономику. Реально ли это? Тот ли таргет? «Не следует преувеличивать возможности ЦБ воздействовать на экономический рост с помощью изменения ключевой ставки, — говорит Игорь Николаев. — Этот инструмент неплохо подходит для управления инфляцией, но для воздействия на экономический рост в России он пока слабоват. Наша экономика просто еще недостаточна развитая, чтобы управлять ее развитием преимущественно монетарными методами. Так что таргетирует ЦБ инфляцию, ну и правильно». «Если отказаться от таргетирования инфляции, то необходимо выбрать другую цель, — отмечает Роман Макаров. — Ранее популярными целями центробанков был обменный курс и снижение безработицы. До 2014 года ЦБ РФ проводил политику таргетирования валютного курса посредством удержания валютного коридора, но в текущих условиях существования под санкциями ее реализация может привести к сильной рецессии. Что касается безработицы, то Центробанк не имеет инструментов ее прямого контроля, соответственно, действия в этом направлении очень неэффективны, поэтому от этой практики в мире давно отказались». «Центробанки традиционно выбирают для таргетирования тот макроэкономический показатель, на который они могут прямо влиять, — комментирует ведущий аналитик QBF Олег Богданов. — Влиять они могут прежде всего на инфляцию, которая зависит от объема денежной массы, процентных ставок и скорости обращения денег, все это есть в инструментарии любого центробанка». Стабильная же инфляция важна для экономики, поскольку дает возможность предпринимателям планировать свою хозяйственную деятельность, а также способствует притоку инвестиций, подчеркивает аналитик УК «Альфа-Капитал» Дарья Желаннова. «В краткосрочной перспективе таргетирование инфляции, действительно, усиливает понижающее давление на экономику, но в средне- и долгосрочной перспективе без контроля над инфляцией и низких ставок по долгосрочным кредитам обеспечить устойчивый рост экономики невозможно, — полагает Владимир Тихомиров. — К тому же в условиях подавленного спроса ускоренное снижение ставок ЦБ может привести не к росту экономики, а к росту спекулятивных операций на финансовом рынке и в итоге дестабилизировать финсистему — без ускорения роста». ЦБ не отвечает за рост Конечно, нельзя говорить про инфляцию в отрыве от экономического роста, а он остается очень слабым. «Однако этот показатель обусловлен не действиями ЦБ, и не в силах Центрального банка что-либо исправить», — говорит Алексей Кириенко. «Все задачи по темпам роста экономики лежат на плечах правительства и исполнительной власти — это и налоги, и нацпроекты, и госпрограммы, и так далее», — указывает Олег Богданов. «Почти во всех странах мира основным мандатом ЦБ является инфляция плюс финансовая стабильность, а не рост, и даже ФРС отвечает за «полную занятость», то есть безработицу на правильном уровне в 4—6%, а не за рост экономики», — говорит Олег Шибанов. Поддержание и стимулирование роста экономики — это задача правительства, почти единогласно отметили эксперты. Только вот справится ли правительство с этой задачей? «Проблемы экономики системные, и связаны они в первую очередь с недоверием инвесторов к российской правовой системе», — заключает Алексей Кириенко. Милена БАХВАЛОВА, Banki.ru