Project Syndicate (США): должны ли правительства безудержно тратить?
Чикаго — Развитые страны уже потратили огромные суммы на оказание антипандемической помощи домохозяйствам, а также малым и средним предприятиям. В июньском выпуске «Перспектив развития мировой экономики» Международного валютного фонда отмечается, что с учётом бюджетных мер и кредитных гарантий общий размер расходов достиг примерно 20 процентных пунктов ВВП. В США Конгресс рассматривает возможность выделения новых расходов — сумма варьируется от 5% ВВП (вариант республиканцев) до 15% (вариант демократов). А к тому времени, когда пандемия, наконец-то, окажется позади, потребуется ещё больше государственных расходов и, следовательно, заимствований. Экономисты утверждают, что в условиях нынешних низких процентных ставок суверенный долг будет оставаться устойчивым на намного более высоком уровне, чем в прошлом. И они будут правы, если темпы роста номинального ВВП вернутся к разумным уровням, процентные ставки будут оставаться низкими, а будущие правительства ограничат свои расходы. Однако даже если первые два условия материализуются, третье заставляет нас провести оценку качества текущих расходов. В нормальные времена ответственные правительства стремятся к балансу в ходе бизнес-цикла: во время экономического подъёма они погашают то, что заняли во время спада, при этом группы, которые получают выгоды в ходе первой фазы, осуществляют выплаты в ходе второй. Однако нет ни малейшего шанса, что огромные долги, накопленные во время нынешнего кризиса, будут быстро погашены. Даже после повышения налогов на богатых (а эта мера столкнётся с сильной оппозицией и аргументами против политики бюджетной экономии, удушающей рост) значительную долю накопленных долгов придётся переложить на плечи будущих поколений. В прошлом такой долг выплачивать было проще. Высокие темпы экономического роста означали, что каждое следующее поколение становилось богаче, поэтому размер былых долгов уменьшался относительно размера доходов. Однако сегодня такие факторы, как старение общества, низкий уровень государственных инвестиций, вялые темпы роста производительности, не позволяют нашим детям стать намного богаче, чем мы. Мы уже передаём им в наследство две огромные проблемы: присматривать за нами, когда наши пенсии останутся без финансирования, и решать проблему изменения климата, для борьбы с которым мы практически ничего не сделали. Хуже того, мы ограничили инвестиции в их здоровье и образование, и поэтому значительная часть нового поколения оказалась не подготовлена к ведению продуктивной жизни. Долг, который мы перекладываем на следующее поколение, ещё сильнее ограничит его способность осуществлять государственные инвестиции, что будет негативно влиять на будущие доходы. А если мы истощим сейчас общий потенциал заимствований, тогда будущие поколения не смогут потратить столько, сколько нужно, когда они столкнутся с очередной катастрофой, случающейся «раз в столетие», подобной тем двум катастрофам, которые мы пережили за последние 12 лет. Межпоколенческая справедливость должна быть не менее важна, чем внутрисоциальная справедливость для тех, кто живёт сегодня. На практике это означает, что идея, будто всем надо выплачивать компенсации, потому что пандемия — «это не их вина», сразу становится несостоятельной. Многие страны выплачивают компенсации не имеющим страховки домовладельцам, которые пострадали от локального наводнения или землетрясения, а люди в непострадавших частях страны с готовностью платят за это (в виде повышенных налогов), потому что знают, что могут рассчитывать на такое же отношение. Однако при таком крупном шоке, как нынешняя пандемия, подобные расчёты перестают работать; бремя платежей неизбежно должно пасть на плечи будущих поколений, которые совершенно очевидно не несут никакой ответственности ни за пандемию, ни за меры борьбы с ней. Именно поэтому мы должны распределять наши расходы очень осторожно. Поскольку пандемия (равно как и её последствия) продолжается, мы обязаны переключиться на защиту работников, а не всех существующих рабочих мест. Все уволенные или отправленные в неоплачиваемый отпуск работники, конечно, должны быть обеспечены достойным уровнем государственной помощи — до тех пор, пока не начнёт восстанавливаться общий уровень занятости. Для богатого общества будет морально правильным шагом предоставить всем социальную защиту; и в интересах всех, чтобы работники и их дети сохраняли — или даже расширяли — свои потенциальные возможности во время пандемии. Сделав это, власти должны проявлять больше избирательности в отношении компаний, которым они оказывают помощь, дав возможность рынку максимально выполнять свою работу. Например, в микрорайонах, которые в нормальных условиях процветают, малый бизнес постоянно открывается и закрывается. Банкротство болезненно для владельца бизнеса, но экономике почти не наносится никакого длительного ущерба. Если имеется достаточный спрос на цветы в момент экономического подъёма, тогда новый цветочный магазин может открыться на месте старого. Именно поэтому властям экономически невыгодно сохранять старый цветочный магазин, оплачивая его аренду, банковские кредиты и зарплаты сотрудников в течение неопределённо долгого времени. И точно так же власти не должны предлагать гранты или субсидируемые кредиты переживающему трудности крупному бизнесу, например, авиакомпаниям и гостиничным сетям, для того, чтобы они могли удержать своих сотрудников. Эти компании будут сохранять избыточное количество работников только до тех пор, пока они не перестанут получать субсидии. Правительству намного дешевле оказывать помощь увольняемым работникам в рамках системы страхования от безработицы, чем платить работодателю, чтобы тот неопределённое время сохранял их рабочие места, хотя они явно стали не нужны. Крупные корпорации, которым необходимы деньги, чтобы оставаться на плаву, могут занять их на рынках, вполне жизнеспособных благодаря поддержке центральных банков. Если же они перегружены долгами настолько, что никто не даёт им кредиты, тогда они могут реструктурировать долги в рамках процедуры банкротства и начать всё заново. Впрочем, в некоторых ситуациях фирмы могут не справиться с рыночными силами без посторонней помощи. В экономически неблагоприятных районах, где несколько малых предприятий, чью деятельность трудно начать заново, критически важны для жизни местных сообществ, поддержка является желательной как по экономическим, так и по социальным причинам. И в то время как рынки нормально воспринимают крупные компании, для компаний среднего размера поиск финансирования может оказаться затруднительным, даже если они вполне эффективны. Когда экономически жизнеспособная фирма, в которой работают 100 человек, закрывается, потому что более года она не получала доходов, тогда занятые в ней специалисты теряются, оборудование распродаётся при ликвидации, а наработанная практика и нормы, которые позволяли ей существовать, будут навсегда потеряны. И даже если после её исчезновения возникнет большая экономическая дыра, какой-нибудь стартап не займёт её место сразу и с лёгкостью. Впрочем, в подобных случаях государственная поддержка тоже не должна превращаться в бесплатный обед. Везде, где это возможно, правительство должно гарантировать, что имеющийся капитал, полученный от владельцев облигаций или от акционеров, компенсирует справедливую долю убытков, прежде чем начать оказывать государственную поддержку и передавать это бремя будущим поколениям. Наконец, при любой возможности мы должны увеличивать инвестиции в молодёжь в качестве частичной компенсации за те долги, которые мы ей оставляем. Например, мы обязаны тратить деньги на безопасное открытие государственных школ после карантина, а также гарантировать наличие необходимого оборудования у учащихся, для которых дистанционное обучение является единственным возможным вариантом. Государственные расходы сегодня необходимы. Но лишь потому, что рынки суверенных долгов пока не отреагировали негативным образом на крайне высокий уровень заимствований и расходов, мы не должны — ради наших детей — забывать о необходимой осторожности. Рагурам Раджан — бывший управляющий Резервным банком Индии. Профессор финансов в школе бизнеса Бута Чикагского университета, автор недавно опубликованной книги «Третий столп: как рынки и государство оставляют сообщество позади».
