Антон Аликов: Нам интересны проекты поздних стадий

Летом 2020 года инвесторы из России запустили венчурный фонд Arctic Ventures, его объем составит $50 млн. В числе первых сделок инвестиционного фонда — вложения в такие глобальные компании, как SpaceX, Udemy и Coursera. Как стать инвестором нового фонда, какие компании и на каких рынках могут претендовать на то, чтобы оказаться в его портфеле, а также могут ли в их числе оказаться проекты из России, «Инвест-Форсайту» рассказал генеральный партнер Arctic Ventures Антон Аликов. Фокус на поздние стадии — Антон, как запускали инвестфонд, какие будут первые шаги? — Мы открыли фонд Arctic Ventures, сейчас собираем первые $50 млн, собрано с начала года уже $15 млн. Сам бренд Arctic Ventures появился не случайно: соинвестором фонда и его бенефициаром выступил Сергей Егоров, бывший председатель совета директоров ООО «Арктикморгео» и президент Arctic World Club. С ним мы познакомились на яхтенных регатах Arctic Energy, потом были общие проекты в сфере недвижимости, ценных бумаг, а для диверсификации рисков договорились о том, что учреждаем такой фонд. Основной бенефициар фонда я, у меня контроль в компании. — Почему интересны компании поздних стадий? — Для вложений мы рассматриваем зарубежные компании на последней стадии инвестирования или компании на стадии pre-IPO. В их случае инвестиционные риски заметно ниже, у нас более консервативные стратегии инвестирования. Наши инвесторы предпочитают вкладываться в облигации, другие консервативные инструменты, а до 10% инвестиционного капитала готовы вкладывать в более рискованные инструменты. Да, у них есть доступ к публичным акциям, в которые можно вложиться через Сбербанк, Альфу, ВТБ, можно открыть счет в швейцарском банке. Здесь мы собираем инвесторов с целью проинвестировать на хороших условиях компании, которые уже стали или в ближайшем будущем станут единорогами с огромной капитализацией (мы смотрим на компании с оценкой от $500 млн), ориентируемся на IRR 25–30% годовых в долларах США. — Кто может стать инвестором Arctic Ventures? — Сейчас в основном наши клиенты из России и стран СНГ, также есть европейцы. Пока средний порог входа — $100–200 тысяч, мы достаточно доступны большому сегменту клиентов, хотя инвесторский средний чек у нас выше. Но есть и инвесторы, которые начинают с небольших сумм. Мы рекомендуем диверсифицировать вложения, не стоит вкладывать 100 тысяч в один проект, лучше сделать вложения в несколько проектов, но меньшим объемом. — Венчурные риски ваших клиентов не смущают? — Я не заметил недоверия, скорее спрос превышает предложение. Мы правильно объясняем риски инвесторам, к тому же они инвестируют только часть своего инвестиционного капитала и готовы рискнуть. Есть масса фондов, которые в России и не только вкладываются в проекты на посевной стадии, вот там риск запредельный: из 10 тысяч проектов выживают единицы. В случае с проектами поздних стадий статистика другая, хотя здесь тоже бывают проблемы, например тот же Uber не так хорошо разместился на бирже. Но если делать хороший отбор, диверсифицировать вложения, вкладывать небольшие суммы, можно уменьшить риски. — Как сами решились прийти в венчур? — В инвестиционной сфере я работаю уже более 12 лет, работал в «Альфа-Капитале», в А1, «Атоне», был партнером швейцарской инвестиционной компании Blackfort Capital AG. У меня большой портфель собственных клиентов. А сейчас стоит задача создать диверсифицированный полноценный холдинг в партнерстве с текущим инвестором, интересными продуктами, направлениями работы: от управления частным капиталом, ценными бумагами и недвижимостью до венчурных инвестиций, спорта и лайфстайла. Это гораздо интереснее, и на себя работать в перспективе выгоднее. Новые технологии и единороги — Проекты в каких нишах интересны фонду? — У нас есть 4–5 основных направлений, компании из которых нам наиболее интересны. Мы очень верим в онлайн-образование: нашей первой инвестицией на этом рынке была компания Coursera. Это известная мировая платформа, организованная профессорами Стэнфордского университета, которая предлагает возможность получить университетское образование онлайн. В России к ней, например, подключена Высшая школа экономики, МФТИ. Такие платформы очень хорошо себя зарекомендовали, у них стабильно растущая выручка и клиентская база. Потом мы вложились в стартап онлайн-обучения Udemy. Все, что связано с рекламой, маркетингом, электронной торговлей нам тоже интересно; отдельно рассматриваем медицину и фармацевтику. Также нам интересны компании, которые связаны с инновационными технологиями, например разработка инновационных материалов, космических технологий, нового программного обеспечения, решения из сферы кибербезопасности. Из этой категории компаний в нашем портфеле есть, например, SpaceX. Смотрим и другие компании, в ближайшее время, думаю, у нас будут новые сделки. — Это американские компании? — На 80% такие компании сосредоточены в Калифорнии, но также мы смотрим на компании в Европе, Израиле; в целом нам интересны компании по всему миру. — Как к русским деньгам относятся на Западе? — Мы проводим строгий комплаенс инвесторов на уровне фонда, дальше, когда закрываем сделку с компаниями или другими фондами (если заходим в общий объем), обмениваемся с ними данными, показываем происхождение своих денежных средств, также у нас могут запросить происхождение средств отдельных инвесторов. Но, как правило, наши инвесторы клиенты private banking и в России, и за рубежом; они уже имеют хороший комплаенс. — Проекты из России могут попасть в пайплайн? — Мы не исключаем, что российский проект может быть интересен для вложений. Я сам вкладывался в одну российскую компанию, Sidorin Lab, хотя финансы позволяли проинвестировать и большее число. Но многие проекты в России, увы, имеют повышенный риск, прогнозировать их развитие только на базе России сложно, чтобы быть успешным, проект должен иметь потенциал для масштабирования. Например, можно масштабироваться на рынках Азии. В прошлом году Sidorin Lab открыли офис в Гонконге, у компании уже есть международная выручка, клиенты, средний чек выше, чем в России. У российских проектов, на наш взгляд, больше шансов добиться успеха в Азии. Кстати, на месте стартапов я бы не рвался сразу в США, там ведь очень большое число стартапов, настоящий конвейер от бизнес-инкубаторов до бизнес-ангелов, фондов и пр., это нескончаемый поток. Чтобы проект там заметили, надо показать реально работающее решение, и не только на рынке России, но и в европейских, и в азиатских странах. Такие проекты бывают, но их очень мало, их сложно отбирать, хотя много хороших фондов успешно работают и в этом направлении. Инвестиции в синдикате — Как ищете проекты? — Мы смотрим, чтобы у компании был стабильный рост выручки, клиентов. У нас сейчас формируется собственная команда, до этого первые сделки мы проводили в синдикате с фондом Mindrock Capital Павла Черкашина. Также мы ведем большое количество переговоров с фондами, инвесторами, фаундерами компаний, лицензированными брокерами. Плюс по каждой компании можно запросить отдельное глубокое исследование. — Как получилось сотрудничество с Mindrock Capital? — С Павлом Черкашиным мы познакомились, когда я поехал в прошлом году в Калифорнию накануне открытия фонда. Налаживал связи, знакомился с большим числом фондов, познакомился и с Павлом. Мы быстро нашли общий язык, нам понравились проекты, которые рассматривал его фонд, мы решили попробовать подключиться. В итоге Arctic Ventures занял более узкую нишу для инвестирования, но в некоторые проекты поздних стадий вкладываемся вместе. Просто когда ты большой фонд, средний чек у тебя может быть от $10 до $50 млн, именно при таких чеках можно обсуждать хорошие условия сделки. Зачастую собирать такой объем проще, создав синдикат, как делает Павел. — Сейчас какие рынки перспективны для вложений? — Как думаете, сейчас есть желающие зайти в Airbnb? А ведь люди не перестанут отдыхать, пандемия кончится, и сейчас в эти бумаги можно зайти на вторичном рынке по очень привлекательной цене. Такие сервисы будут востребованы. Затем сейчас просел рынок фудтех, но, вполне возможно, он способен выровняться, а сейчас туда можно заходить на лучших условиях. Есть интересные компании, работающие над квантовыми компьютерами с большой вычислительной мощностью, они привлекают раунды. Безусловно, в ближайшее время будет вкладываться все больше средств в медицинские и биотехнологические компании. — Кризис не помешал запуску фонда? — Каждый инвестор понимает, что вслед за кризисом идет рост стоимости проектов. К тому же цены на все растут, и сохранять покупательскую способность денег возможно, лишь грамотно управляя своими финансами. Например, американский венчурный фонд Sequoia Capital на протяжении многих лет показывают инвестиционную доходность в 30–40%. Просто держать деньги под подушкой неправильно. Другое дело, что зачастую в хорошие сделки реально сложно зайти, просто иметь деньги для этого недостаточно. В тот же SpaceX мы заходили совместно с другими фондами. Многое решают связи, знакомства. Но надо быть готовым к риску: мы инвестировали в компанию Илона Маска еще до запуска пилотируемого корабля; сейчас, когда технология показала, что она работает, риски, конечно же, стали меньше. Беседовала Ольга Блинова