ТЭК Поволжья: на пути к энергоэффективности
Нереализованный потенциал В историко-экономической ретроспективе энергоэффективность никогда не рассматривалась как один из приоритетов развития страны: изобилие энергоресурсов позволяло до поры до времени не особенно заботиться об их бережном использовании. Как следствие Россия по энергоемкости валового внутреннего продукта (ВВП) опережает страны Европы на 62%, США — на 44%, а близкую по природно-климатическим условиям Канаду — почти на 20%. В период 2000–2018 годов отечественный ВВП вырос почти вдвое (на 181%), а его энергоемкость снизилась всего на 40%, причем практически весь прогресс в этой сфере был достигнут к 2008 году, после чего остановился, чуть колеблясь около достигнутого значения вплоть до 2020 года. В это время в структуре ВВП росла доля энергоемких производств при сохранении объема потребления первичной энергии (в основном, углеводородного сырья). Сложившаяся ситуация в подготовленном Минэнерго докладе "О состоянии энергосбережения и повышении энергетической эффективности в РФ в 2018 г." описывается несколькими штрихами: с 2008 г. энергоемкость ВВП РФ снизилась всего на 9%, а с 2014 г. не снижалась вовсе, декларированное Президентом и Правительством РФ снижение энергоемкости ВВП РФ на 60% к 2020 г. при нынешних темпах этого процесса будет достигнуто лишь к 2043 г., инвестиции в энергосбережение и повышение энергоэффективности явно недостаточны: в 2018 г. они составили всего 0,2% от российского ВВП, при этом доля частных инвестиций сокращалась, а удельные показатели вложений в энергосбережение по регионам РФ различались в десятки раз (таблица 1) — от 0,95% в Саратовской области до 0,0% в Оренбургской области и Пермском крае. Как оказалось, столь серьезные регулирующие документы, как Указ Президента РФ № 889 и федеральный закон 261-ФЗ, не возымели ожидаемого действия — по мнению экспертов, во многом из-за нечетко прописанного механизма их реализации. На практике любой отечественный производитель по сей день может по собственному усмотрению определять меру энергоэффективности своей продукции, поскольку ощутимых санкций в этой сфере в России (в отличие от других стран) нет. Более того, многие потребители тайно или явно предпочитают старые технологии, ссылаясь на повышенную сложность и меньшую надежность энергоэффективного оборудования. И тут опыт стран, где прирост потребности в энергии удовлетворяется за счет повышения энергоэффективности, нам не указ. С избыточным разнообразием Реализации потенциала энергоэффективности мешает еще одна — чисто управленческая — проблема: в этой сфере отсутствует единая согласованная между производителями и потребителями система критериев и оценок. К примеру, два рейтинга, инициированных Минэнерго, — один в сотрудничестве с Interfax (таблица 2), а другой — с РА "Эксперт" (таблица 3) — совпадают далеко не во всем. Одним из наиболее репрезентативных показателей энергоэффективности региональных экономик, на наш взгляд, является энергоемкость ВРП, которая рассчитывается как отношение объема потраченных энергоресурсов, выраженных в единицах условного топлива (у.т.) к объему этого ВРП в финансовом выражении (график). Однако, сопоставление этого графика с данными о сокращении энергоемкости ВРП поволжских регионов в период 2008–2013 годов (правая колонка таблицы 1) заставляет еще раз констатировать разнобой в оценке энергоэффективности. Так, Пермский край и Саратовская область — при нулевых инвестициях и далеко не лучшей в ПФО энергоемкости ВРП — сумели сократить этот показатель на 24% и 22% соответственно, а Оренбургская область, которая (вразрез с данными таблицы 2) уступает по этому показателю всем регионам ПФО, — на 16%. С наибольшим эффектом Снижение энергоемкости валового продукта — один из приоритетов недавно принятой "Энергетической стратегии РФ до 2035 г.". При этом 83% совокупного потребления топливно-энергетических ресурсов (ТЭР) приходится на четыре самых энергоемких сектора: электро- и теплоэнергетику (28%), обрабатывающую промышленность (22%), население (17%) и транспорт (16%) (таблица 4). В совокупном потенциале энергоэффективности наибольшие доли, по экспертной оценке, принадлежат жилым домам (18-19%), электроэнергетике, транспорту и промышленности (по 13-15%), а также теплоснабжению, оказанию услуг и строительству (по 9-10%). По 5-6% приходится на производство топлива, сжигание попутного газа и энергоснабжение госучреждений, а 3-4% — на сельское хозяйство. Таким образом, снижение энергоемкости валового продукта в самой значительной степени определяется энергоэффективностью отраслей ТЭК, которая в свою очередь зависит от двух факторов — структурного (в частности, уменьшения доли энергоемких производств) и технологического (внедрения энергосберегающих технологий). Вопрос, каким путем двигаться к снижению энергоемкости ВВП и ВРП, дебатировался довольно долго и на всех уровнях: одни эксперты призывали к госрегулированию в его административно-нормативном понимании, а другие — более либерального толка — к полурыночному тарифному стимулированию. В упомянутой "Энергостратегии" поставлена точка: рост энергоэффективности "будет стимулироваться преимущественно за счет нормативного регулирования при умеренном росте тарифов". При этом у потребителей появляется надежда, что цифровизация энергетики уже в обозримом будущем приведет к большей прозрачности тарифообразования, инвестирования энергокомпаний и состояния их активов. В корпоративном сегменте Стимулирование энергоэффективности за счет бюджетных средств впрямую касается лишь предприятий с государственным и муниципальным участием. Частные же компании занимаются энергосбережением преимущественно на факультативной основе — в рамках программ социальной ответственности: соответствующие мероприятия, как правило, недешевы и окупаются не быстро — в среднем за 5-7 лет. Так что, финансового интереса экономить энергозатраты у большинства таких предприятий нет, им спокойнее работать по-старому — включать в себестоимость продукции затраты на потребление энергоресурсов "от вольного", а если что, платить пока не очень чувствительные штрафы за загрязнение окружающей среды. Противоположного подхода придерживаются в основном крупные, вертикально интегрированные сырьевые компании, которые не только мониторят потенциал энергоэффективности своих производств, но и реализуют его за счет собственных средств. Взять хотя бы ПАО "Роснефть", присутствующее в нескольких регионах ПФО. В 2019 г. компания начала реализацию пятилетней программы энергосбережения на основных направлениях производственной деятельности. Фактическая экономия ТЭР представлена в таблице 5. К 2024 г. общая экономия этих ресурсов составит 2,6 млн тонн у. т., а в денежном выражении — почти 39 млрд руб. Как видно из таблицы 5, наиболее весомый вклад в корпоративную энергоэффективность внесли два направления деятельности — "Переработка нефти" (почти 65%) и "Добыча нефти и газа" (более 27%). В соответствии со стратегией Роснефти, во всех ее дочерних компаниях развернута сертификация по международному стандарту ISO 50001 "Система энергетического менеджмента". Наряду с регулярным энергоаудитом там налажено обучение персонала по программам повышения энергоэффективности. Сертифицированы уже более 40 предприятий, на долю которых приходится более 95% общего энергопотребления Роснефти в 2019 году. К этой же цели стремится группа "Татнефть", где разработаны около 15 видов энергосберегающих решений, а также типовая энергоэффективная схема добычи, сбора и подготовки нефти, апробация которой ведется в нефтегазодобывающем управлении "Ямашнефть". Благодаря этому удалось, в частности, сократить вдвое себестоимость добычи сверхвязкой нефти, весьма распространенной в Татарстане. "В 2000 году работа по энергоэффективности была введена в рамки корпоративной программы, и первое, что мы сделали, — начали элементарно наводить порядок, проведя оргтехмероприятия, не требующие больших затрат. На следующем этапе применили научный подход с глубокой проработкой всех направлений деятельности. Теперь пришло время энергоэффективных технологий", — рассказывает первый зам гендиректора — главный инженер Татнефти Наиль Ибрагимов. В ПАО "Нефтяная компания "Лукойл", чья деятельность охватывает практически все нефтедобывающие регионы ПФО, повышение энергоэффективности — один из стратегических приоритетов на 2018–2027 годы. Имеются в виду, в частности, замена, оптимизация и внедрение энергоэффективного насосного оборудования, применение частотного регулирования электроприводов, модернизация оборудования (с целью повышения его КПД), а также систем освещения и отопления. Здесь, как и в других российских нефтяных компаниях, внедрена система энергоменеджмента по стандарту ISO 50001, которая обеспечивает системный подход к энергоэффективности. В 2018 г. предприятия группы сэкономили 98 млн кВт\ч электроэнергии и 101 тыс. Гкал тепла. В заключение отметим, что достижения в сфере энергоэффективности были бы гораздо более значительными, если бы финансирование госпрограммы "Энергосбережение и повышение энергетической эффективности" с 2008 года не сократилось бы в десятки раз. Этих средств сегодня едва хватает на административно-регуляторные меры, но никак не на поддержку инвестиций в энергоэффективное оборудование. А потому некоторые энергетики призывают власти коренным образом пересмотреть политику в сфере энергосбережения, а лучше всего поднять ее до уровня нацпроекта с выделением необходимых госбюджетных средств.
