Франческо и Коко: публикуем главы из книги «Do not disturb». Записки отельера»

В онлайн-кинотеатре Okko с успехом идет сериал «Записки отельера #Гельвеция», снятый по книге Юниса Теймурханлы, хозяина отеля, ставшего уже легендой Петербурга. Необычные истории из закулисья, самые неожиданные постояльцы и странные повороты судьбы — все это есть в книге, главы из которой мы сегодня публикуем. Юнис Юсифович Теймурханлы — бизнесмен, отельер, владелец группы компаний SwissCenter Group (Отель «Гельвеция», рестораны «Мариус» и «Сlaret Cafe», туристические компании «Premier Club» и «Rustravel»), публицист и блогер. Интердевочка Я познакомился с Франческо в июне прошлого года. Он приехал в мой отель в самое романтическое время года в Петербурге — в период «белых ночей». Супруга итальянца умерла в год его шестидесятилетия в 2010-м. Вместе они прожили тридцать пять лет. Следующие пять лет Франческо, страдая от одиночества, привыкал к новой жизни и искал в ней смысл. Дети уже давно выросли и сами стали родителями. С Еленой он случайно познакомился в конце 2014 года на сайте знакомств. Молодая россиянка из Санкт-Петербурга неплохо говорила по-английски, была вежливой, интеллигентной и общительной. Через несколько дней они переместились в скайп. Она оказалась еще и настоящей славянской красавицей. Франческо был ею очарован. Девушке он тоже понравился. Их общение стало ежедневным. Они обсуждали все, запретных тем не было. Говорили о своих судьбах, одиночестве, радостях и любви. Вскоре Франческо уже не представлял себе и дня без Елены. Пусть даже виртуального — но общения, так нужного ему сейчас. Елена росла сиротой. Родители умерли в ее раннем детстве. Бедняжку вырастила единственная бабушка — самый любимый человек в жизни. Сейчас старушка болела, нужны были деньги на операцию. Сначала Франческо настороженно относился к ее рассказам о финансовых трудностях и тяжелой жизни. Но Елена не просила никаких денег и категорически отказывалась от его помощи. Франческо поверил любимой. Она была лучшей на Земле: умной, красивой, еще и скромной. Он начал строить планы поехать летом в Петербург, в романтичный период белых ночей. К тому же это возможность поддержать Елену — ее бабушке назначили операцию на июнь. Он будет рядом с ней в трудный час. К июню бабушке стало намного хуже. Нужна была не просто операция, а срочная и платная. За пять тысяч евро. Таких денег Елене никогда было не собрать. Франческо решил: он точно ей поможет. Вместе они справятся. Елена встретила Франческо в аэропорту. В жизни она оказалась еще лучше, чем в виртуальной реальности. Итальянец был безгранично счастлив. Но состояние бабушки омрачало их встречу. Елена была очень взволнованной и расстроенной. Влюбленные решили, что заедут в отель, оставят вещи и сразу к бабушке в больницу — оплатить лечение и проведать. Они вошли в вестибюль больницы. Елена взяла деньги и пошла оформлять договор. Франческо покорно сел в холле и начал ждать. Прошло три часа — Елены не было. Он звонил на ее мобильный телефон, на звонки никто не отвечал. Позже телефон и вовсе отключили. Елена не появлялась. Франческо очень волновался. Поздно вечером к нам в отель позвонили из больницы и сообщили, что уговаривают «нашего гостя-иностранца» покинуть больницу. «Больных с такой или похожей фамилией у нас нет. И таких операций мы не проводим», — безжалостно прозвучал вердикт дежурного врача. Итальянец провел в гостинице еще два дня. Он ждал, он надеялся, он все время звонил ей. Рассказывал персоналу отеля историю их отношений. Уверял всех вокруг, что с Еленой что-то случилось и она обязательно ему позвонит. Но два дня ее телефон был предательски отключен. Итальянец долго колебался, однако все-таки решил уехать. Перед отъездом Франческо написал любимой длинное письмо. Он читал его вслух менеджеру по работе с гостями: умолял не бросать его, «ведь не может он овдоветь во второй раз». И хотя злые люди вокруг называют ее мошенницей, он уверен, что она не такая. Мошенники, которые используют именно личные обстоятельства или личные мотивы своих жертв, называются скамерами. Иностранцы, пытающиеся «найти любовь» через сайты знакомств — одни из самых распространенных их мишеней. Мошенники считают свое занятие профессиональной работой — их жертвы отнюдь не случайны и не единичны. Юридически поймать и уличить человека в скамерстве очень сложно или вовсе невозможно. Основной принцип мошенника, с точки зрения закона, неуязвим. Клиент должен сам захотеть расстаться со своими деньгами. Блокадница «Я родилась в 1932 году в Ленинграде. И живу в этом доме с сорок второго», — рассказывала мне в начале девяностых пожилая дама, жившая на последнем этаже дома на улице Марата в Санкт-Петербурге. В этом доме уже почти пять лет существовал отель «Гельвеция». И пожилая соседка превратилась в легенду отеля, его достопримечательность, тихо и мирно вписавшись в гостиничные будни. «Наша — Коко. А мы — ее Ритц», — рассказывали мы о бабушке некоторым постоянным гостям, имея в виду легендарную Коко Шанель, прожившую почти тридцать лет и скончавшуюся в легендарном отеле Ритц в Париже. «Мы с родителями жили тогда этажом ниже — в огромной коммуналке на семь семей, с одним санузлом и гигантской кухней», — продолжала свой рассказ бабушка. «Я выезжала из этого дома лишь однажды — в семьдесят четвертом — всего на четыре года, пока шел капремонт. Боялась, что не вернут назад. Но, к счастью, попала снова домой». Она вернулась в этот же самый дом — посчастливилось оказаться с мужем и дочерью в отдельной девяностометровой квартире — правда, на последнем этаже, без лифта. Бабушка оставалась единственным жильцом, кто провел здесь всю жизнь. Она помнила в мельчайших деталях историю дома, его первоначальную планировку, которую «искрамсали во время капремонта». И всех, кто здесь родился. «Тут была небольшая потайная лестница, ведущая на чердак. Втайне от родителей я забиралась по ней и шла к подружкам — вот туда, в соседнюю литеру, там сейчас ваш ресепшн», рассказывала она. «А позже — во время войны — помогала взрослым сбрасывать с чердака фугасы». В свои семьдесят пять женщина была в хорошей физической форме, следила за собой, делала макияж и носила только юбки. «Я — коренная ленинградка. Никаких штанов и джинсов. Женщина должна носить юбки, костюмы или элегантные платья», — уверяла она. Своим остроумием, прекрасной памятью и самоиронией она могла дать фору многим молодым. «Терпеть не могу старух. И не общаюсь с ними, предпочитаю молодых. Для чего болячки обсуждать? И никогда не смотрю их передачи — про старость и здоровье. Обожаю хоккей, смотрю все чемпионаты. А вот футбол — не мое». Однажды я спросил, как ее семье удалось выжить в блокаду. «Золото спасло», — честно призналась блокадница. — «Мама продала все семейные украшения, доставшиеся по наследству. Так мы и спаслись от голода. Никаких чудес. Ведь «кому война, а кому мать родна». Муж давно умер. А единственная дочь переехала в Москву в поисках работы, еще в девяностых. Но сделать большую карьеру так и не получилось. Более двадцати лет дочь продолжала жить в крошечной ведомственной квартире на окраине столицы, так и не устроив свою личную жизнь. Все отпуска и праздники любящая дочь проводила с мамой. На протяжении двадцати лет мы регулярно предлагали женщине продать нам квартиру на очень выгодных для семьи условиях, чтобы купить две отремонтированные квартиры — в хороших районах Москвы и Петербурга, обязательно с лифтом, ремонтом, оплатой переездов и остальных накладных расходов. Но каждый раз слышали от бабушки один и тот же ответ — «я хочу здесь умереть». «В нашей семье все всегда решала мама», — объясняла дочь. — «Она очень властный человек. И привыкла делать все по-своему. Я давно с этим смирилась. И во всем ей подчиняюсь, даже если с чем-то не согласна. Не хочу ее никак волновать и тревожить», — рассказывала дочь. В середине нулевых власти города ввели в городе большую социальную программу поддержки пожилых граждан города — жителей блокадного Ленинграда. И предложили бабушке заключить с городом на несколько лет договор социального найма — на небольшую квартиру в Репино — элитном поселке на берегу Финского залива. Бабушка с радостью согласилась. И переехала в Репино, попросив нас приглядывать за своим пустующим жильем. «Мама, наконец, поживет за городом — на природе», — радовалась дочь. И продолжала регулярно приезжать из Москвы, периодически заходя проверить квартиру. Однажды я встретил бабушку на улице. Она вернулась в город и выглядела очень расстроенной. Время пролетело быстро, договор закончился. И пожилой женщине предстояло покинуть идиллическое Репино и вернуться снова в городскую суету. «Я уже привыкла жить на природе — и мне там очень нравится. Не хочу в город». «Я ничего обсуждать не хочу. Все вопросы нужно решать только с мамой», — коротко ответила на наше очередное предложение дочь. Мы попросили агента связаться с бабушкой и начать обсуждать возможные варианты жилья в Москве и Петербурге. «Сначала будем решать по моей будущей квартире», — твердо заявила бабушка и выставила свои требования к будущему жилью. Квартиру искали долго — то пригород не тот, то вид не устраивал, то дом не нравился. Наконец агент обрадовала нас, предложив великолепный вариант — большую двухкомнатную квартиру в новом доме с лифтом, консьержем и потрясающим фронтальным видом на Финский залив — в Сестрорецке, живописном пригороде Петербурга. Выбрали день и назначили просмотр квартиры. Была зима, стояли морозы. Бабушке дали водителя. И привезли ее в Сестрорецк. «Мы на улице уже сорок минут. Ходим вместе с дочкой вокруг дома. И ждем бабушку. Она наверху — в квартире. Только что зашли в кафе — выпить чая и согреться», — доложила по телефону агент. Я недоумевал, почему женщины ушли, оставив пожилую женщину одну в квартире. «Она попросила всех агентов уйти. И даже дочку — чтобы дать ей возможность побыть в квартире одной, без суеты и лишних людей. Она хочет прочувствовать ауру жилища. Вот мы все и ходим на морозе вокруг дома». Бабушке квартира понравилась. И мы внесли залог за ее будущее жилье. Теперь предстояло определиться с вариантом квартиры для дочери в Москве. «Вторую квартиру — тоже в Петербурге. В новом доме, недалеко от улицы Марата», — ошарашила меня агент по телефону. «Зачем им две квартиры в Петербурге?» — недоумевал я. Агент объяснила мне, что по словам дочери, навсегда покинуть город для бабушки — огромный эмоциональный стресс. И дочка не против, чтобы пожилая женщина могла периодически окунаться в городскую суету, приезжая за пенсией. И останавливаться в своем жилье — недалеко от любимой улицы. «Ну а как же дочь?»— растерянно спросил я. — «Неужели она так и останется в своей крошечной квартире на окраине Москвы?» «Она сообщила мне, что ее все устраивает», — уверенно заявила агент. «Главное, чтобы маме было хорошо. Ведь переезд — это огромный стресс для мамы»,— продолжала твердить агенту любящая дочь. Сделка состоялась — все квартиры оформили в срок. Семья продала нам свою квартиру. А мы оформили одну квартиру — на бабушку, а другую — на дочь. Недавно я разговаривал с дочерью по телефону. Семья всем довольна. Бабушке уже почти восемьдесят пять. Она живет в своей красивой квартире в Сестрорецке. Женщина частенько приезжает насладиться городской суетой. И переночевать в небольшой городской квартире — недалеко от любимой улицы. Дочь продолжает работать и жить в Москве — в той же ведомственной квартире на окраине. И регулярно приезжает навещать маму в Петербург. «Мне самой до пенсии осталось всего три года», — с грустью в голосе сказала дочь. «Бросить все и вернуться в Петербург — я никак не могу». Смотрите сериал «Записки отельера #Гельвеция» в онлайн-кинотеатре OKKO.