УХАНЬдакнет снова - Чего нам ждать от новой волны пандемии коронавируса?

Коронавирус может стать эндемической, то есть постоянной, инфекцией, заявили во Всемирной организации здравоохранения. «Болезнь никуда не уйдёт», – убеждает Майкл Райан, возглавляющий в ВОЗ программу по чрезвычайным ситуациям. «ВИЧ же никуда не исчез, но люди с ВИЧ живут довольно долго». Успокоил! Это что же, нам предстоит всю оставшуюся жизнь прожить в режиме нескончаемой самоизоляции? В гигиенических намордниках и резиновых перчатках? В ВОЗ на голубом глазу сравнивают волны коронавируса с сезонным гриппом, вот только из-за гриппа целые страны не уходят на карантин и экономику не останавливают. Нам явно чего-то недоговаривают. Казалось бы, за полгода пандемии эпидемиологи могли бы рассказать что-то внятное о новой болезни. Сейчас говорят: мол, люди со второй группой крови болеют чаще остальных. Значит, сравнивали? Проводили лабораторные исследования? Почему же тогда все молчат о том, связан ли риск заражения с резус-фактором? Ведь не могли же учёные этого не заметить, исследуя заражённых с разными группами крови?! Так признайтесь уже, насколько часто заражаются люди с отрицательным резус-фактором? Или их новая зараза вообще не берёт? Вопрос, кстати, непраздный. В Европе, да и в России, начали массовое тестирование населения на наличие антител коронавируса в крови. Те, у кого найдут такие антитела, получат определённые, можно сказать, привилегии – смогут ходить на работу, ездить в общественном транспорте и вообще жить практически нормальной жизнью. В отличие от всех остальных. Сами собой напрашиваются параллели. Элои и морлоки. Чатлане и пацаки. Высшая раса и унтерменши. Но повторная вспышка в Ухане показывает, что наличие антител в крови, судя по всему, напрямую не связано с тем, переболел ли человек COVID-19 или нет. Но люди с антителами тем не менее есть! Так что же, дело всё-таки в резус-факторе? И в том, что ложно понятая политкорректность мешает специалистам об этом заявить вслух? Ведь если они скажут «а», кто-то продолжит и скажет «б». Новая ковидная реальность Тем временем в New York Times вышла статья, озаглавленная «Это будущее пандемии. COVID-19 скоро не уйдёт». Благодаря ей в нашу жизнь вой­дёт термин «волна солитона» (soliton wave) – «волна, которая движется, и движется сама собой, на большое расстояние». Такой она будет, коронавирусная пандемия, и продлится, как заверил эпидемиолог Гарвардского университета Марк Липшиц, «от нескольких месяцев до пары лет». И пика – или, как принято говорить, «плато» – пока не видать, уверяет специалист: «Существует аналогия между моделированием того, как протекают те или иные заболевания, и прогнозированием погоды – простые математические описания. Мы можем спрогнозировать погоду, но мы не можем её изменить». Правда, далее Липшиц продолжает в том духе, что кое-что в пандемии мы всё-таки изменить можем, если будем правильно себя вести, носить маски и не противиться некоторым неудобствам, которые власти предпримут для нашего же с вами блага. Но смысл сказанного как раз в том, что волна коронавирусной заразы будет катиться месяцами, а может, и годами. Так вот второй сценарий от Липшица звучит так: пик пандемии последует в ходе «второй волны», «аналогично тому, что произошло во время пандемии гриппа 1918–1919 годов». Это та самая «испанка», унёсшая миллионы человеческих жизней. Таким образом, американский эпидемиолог силами самой читаемой американской газеты готовит мир к тому, что этой осенью пандемия не просто повторится, а выкосит значительно больше народа, чем зимой и весной! Это, так сказать, вводные к нашей новой реальности. Которая может продлиться два года или дольше, если вирус мутирует, приспосабливаясь пожирать как можно больше народа. Вспомним, как в самом начале пандемии академики РАН, которых мы цитировали в «Нашей Версии», уверяли: мол, зараза косит только одних китайцев. Но прошло время, и вирус принялся за европейцев с американцами, а затем – за всех остальных. Раньше несовершеннолетние почти не болели – теперь болеют. А синдром Кавасаки, который нынче захлёстывает Японию и США, убивая детей, тамошние генетики признали следствием коронавирусной пандемии. Сколько ещё появится подобных синдромов? Вакцины от коронавируса нет, и, как сокрушаются некоторые специалисты, она вряд ли появится в ближайшее время. Болезнь лечат множеством разных средств – то от ВИЧ, то от малярии. Всего их более 40. Но нет ни одного, которое специалисты признали бы панацеей. Эпидемиологи, таким образом, пока проигрывают болезни гонку. А вирус тем временем мутирует, ставя врачам всё новые и новые задачи. Как нам со всем этим жить? И что же нас ждёт? Полноценного возвращения к прошлой жизни не будет, убеждает The New York Times, впору приспосабливаться к новой реальности, высчитывая оптимальные нормы социального дистанцирования – полтора метра дистанция или всё-таки три? Нам придётся свыкнуться с мыслью о высокой смертности тех, кто подпадает под определение «уязвимые группы населения»: стариков, хронических больных и т.д. Забыть о походах на концерты и спортивные мероприятия. О путешествиях. Наконец, в какой-то мере даже о любви. А что, если любой человек может оказаться заражённым? Нефть по 30, доллар по 100 Если «прогноз номер два» Марка Липшица окажется верным и вторая волна пандемии окажется кратно более смертоносной, несложно представить, как она будет выглядеть. Гастарбайтеров, к которым зараза как бы не пристаёт и которые как ни в чём не бывало вкалывают на стройках, ожидает массовый падёж. Пока риск заражения не слишком велик, но осенью вирус может набрать сил, и тогда любое массовое скопление людей грозит в перспективе превратиться в братскую могилу. Это станет заметно – настолько, что уже не будет смысла призывать народ к самоизоляции. И вот тут впору поговорить о реальных последствиях пандемии – о сдвигах в экономике. Молодёжь перестанет знакомиться «в реале». И впору будет вести речь не о ещё большей компьютерной привязанности, а о полном замещении реальности Её виртуальным суррогатом. Рождаемость? Забудьте! Люди определённо уже стали меньше ездить – а станут ещё меньше. Спрос на углеводороды, таким образом, продолжит оставаться низким – из-за низкого потребления топлива. Едва ли при таких условиях подорожает нефть, в лучшем случае её цена останется на сегодняшнем уровне. А нам, кстати, ещё предстоит сократить добычу – в рамках достигнутых договорённостей ОПЕК+. Экспорт нефти обвалится. Сколько будут давать за доллар, можно пофантазировать. 100 рублей? Или все 150? Насколько обвалится ВВП, тоже неплохая тема для футурологов. Ходят слухи, что на 25–30%, как в лихие 90-е или, если угодно, в Великую Отечественную. Реальные доходы населения упадут, таким образом, как минимум вдвое. Всех ждёт если не бедность, то заметное падение уровня жизни. Несколько лет назад «Наша Версия» спрогнозировала, что Россия, хотим мы того или нет, вернётся на рельсы планового социалистического экономического уклада – в соответствии с пожеланиями китайцев, не приемлющих в качестве стратегического партнёра страну иного с ними государственного устройства. Теперь такой переход может оказаться неизбежным, и произойдёт он настолько быстро, что мы и оглянуться не успеем. Это будет даже не социалистическая, а мобилизационная экономика. Как раз в духе представлений первого вице-премьера Андрея Белоусова, уже пытавшегося ввести сверхналог на богатых. Таким образом, вирус может выкосить слой богатых – хоть и не в прямом смысле. Миллиардеры, конечно, останутся, но из числа тех, кто близок к власти. А вот прочие могут перейти в средний класс с доходом 17 тыс. в месяц. Не исключена и масштабная национализация их активов – от сырьевых отраслей до связи, транспорта и фармацевтической промышленности. А что же все остальные? Прочих россиян, похоже, ждут продуктовые карточки – даром, что ли, предложения ввести их уже озвучивались и даже рассматривались правительством? Карточки – одно из непременных условий выживания народа в чрезвычайной ситуации, а коронавирус – именно такая, чрезвычайная ситуация. Будут карточки, будут и пособия для безработных (за полгода их число удвоилось, а что будет осенью, едва ли можно представить, без заработка могут остаться до 30% россиян). Жирным пособие точно не будет. Так, чтобы не вымерли. Жизнь без праздников На социально-культурных сдвигах хотелось бы остановиться особо. Впервые страна не отпраздновала как подобает юбилей Великой Победы. Парад, впрочем, будет – в конце июня, приуроченный к годовщине первого Парада Победы 1945 года. А вот затем праздников у нас может не быть довольно долго – до окончательной победы над пандемией. Не ослабнут ли скрепы? И как отреагирует на такую жизнь озлобившийся и уставший народ? Те, кто своими глазами наблюдал происходившее в конце 80-х, легко додумают, как именно. Массовая высылка оголодавших и потерявших работу мигрантов – тех, кому удастся пережить пандемию, – неизбежно приведёт к ухудшению отношений со странами Средней Азии. С Киргизией, чуть ли не всей республикой кормящейся в России, – определённо, с Узбекистаном и Таджикистаном – весьма предположительно. Страна, таким образом, окажется уже не в полукольце недоброжелателей, а практически в окружении. Чем станут промышлять вернувшиеся домой мигранты – уж не набегами ли на соседние российские территории? Третий Рим и среднеазиатские кочевники-варвары – как вам такая перспектива? Чего стоит вся мировая наука, если вирус неизвестно чем лечить? Он же не с Марса к нам прилетел! И сколько человеку нужно сортов колбасы, сыра и шоколада, брендов одежды, моделей машин, чтобы выжить? Закрыты театры и концертные залы. Нет премьер, нет выступлений. Умирает культурная жизнь. Все сидят по домам, как в окопах. Что будет со спортом, особенно с командными видами, лучше и не думать. На два года как минимум стадионы закрылись. А хотите наглядный пример, что, допустим, ожидает наш футбол? До 2014 года симферопольская «Таврия» собирала полные трибуны. Оно и понятно – команда не пропустила ни одного сезона в украинской премьер-лиге. В стране было всего три чемпиона, и один из них – «Таврия». И тут – «русская весна». Из украинского первенства команда выпала, а в российское так и не попала. Для крымских команд придумали свой чемпионат, в котором могучая и заслуженная «Таврия» должна была выяснять отношения с дворовыми командами. Привело это к тому, что зритель потерял интерес. На матчи никто не ходит. Вот что значит изоляция для футбола. За пару лет пандемии и пустующих стадионов народ может просто отвыкнуть ходить на футбол. Отвыкли же в Симферополе! Писателя-постмодерниста Владимира Сорокина нынче цитируют как предвестника коронавирусных перемен. «День опричника», «Теллурия» – похоже, что это как раз про новую реальность, с которой нам предстоит столкнуться. «Мир уже не прежний, – констатирует Сорокин. – Если оставить в стороне экономику и медицину, коронавирус заставил человечество вспомнить об онтологических вопросах. Например: почему мировая политическая элита так посредственна, беспомощна и глупа? Почему мы голосуем за примитивных, а иногда и глупых людей? И чего стоит вся мировая наука, если вирус неизвестно чем лечить? Он же не с Марса к нам прилетел! Ещё вопрос: сколько человеку нужно сортов колбасы, сыра и шоколада, брендов одежды, моделей машин, чтобы выжить? У глобализма обнаружились серьёзные слабости. Международные отношения станут жёстче, борьба за природные ресурсы, за экономический достаток, вообще за личный комфорт возрастёт. Правит бал Новое Средневековье. Всё это печально, потому что ведёт к массовой моральной и интеллектуальной деградации». В итоге – война? Это, так сказать, сторонний взгляд литератора. Соглашаться с ним или нет – так уж ли важно? Сложнее не согласиться со взглядом профессионального аналитика ЦРУ, футуролога Мэтью Берроуза. Пять лет назад он опубликовал свой доклад о будущем России, и хотя там не говорилось ни слова о предстоящей пандемии, перечитывая его сегодня, закрадывается подозрение: уж не знал ли чего этот Берроуз загодя? «На мир опустился новый занавес, – писал футуролог. – Разделив его на США и их союзников и партнёров, с одной стороны, и аморфную коалицию Китая, России, центральноазиатских стран и других поддерживающих их государств – с другой. Ничего хорошего ни одной из сторон это не сулит». Пекин и Москва со временем лишатся доступа к западным рынкам, и тогда российские и китайские интересы могут столкнуться в Центральной Азии – в тех самых республиках, куда вскоре вынуждены будут уехать работавшие в нашей стране мигранты. Затаив обиду, а может, и откровенную злобу. И тогда нам придётся воевать – если не с китайцами, то с бывшими советскими среднеазиатскими республиками. Ничего себе перспектива! Но будем считать, что это слишком суровый и не вполне реалистичный прогноз. Мало ли, вдруг ситуация всё же не зайдёт настолько далеко? Что же до ближайших перспектив, то о них подробно поведал заведующий лабораторией Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Кирилл Янков. Возрастёт спрос на подержанные автомобили, ибо только так и можно будет передвигаться в городах, не рискуя здоровьем и жизнью. Неизбежно появятся новые пробки, а значит, в городах, так или иначе, не прекратится дорожное строительство. Самоизоляция приведёт к тому, что жители мегаполисов начнут перебираться в пригороды. Какая разница, откуда дистанционно работать? Домик на природе всё же комфортнее четырёх стен в городе, не так ли? Курортную отрасль тоже ожидает невиданный спад, в том числе и внутри страны. Ждёт кризис и авиаперевозки – он уже, кстати, заметен, самолёты летают полупустыми даже на популярных маршрутах. А главное, что от этих экономических проблем один шаг до политических. У нас есть целые регионы, жирующие за счёт туризма. Не станет источника доходов – как отреагируют жители? Что принесёт вторая волна пандемии, увидим уже совсем скоро. А пока нам предстоит долгий и скрупулёзный анализ последствий первой волны. Но один вывод уже можно сделать. Люди оказались очень терпеливыми. Многое становится понятным, в том числе и то, как наше старшее поколение пережило большую войну. Сергей Марков, политолог: – По сути, мы уже живём в другой стране, да и сами мы, как тот коронавирус, мутируем под влиянием внешних факторов. Привыкаем жить взаперти, выбегая раз в неделю за продуктами, перестали общаться друг с другом «глаза в глаза». Не последовало бы за таким отдалением отчуждения. Мы стали больше есть и меньше двигаться, нас всё меньше интересует культура и всё больше затягивает процесс выживания. Мы мельчаем. И даже не замечаем этого. Мы становимся более лояльными к власти, перестаём сопротивляться. Принимаем то, что гайки у нас закручивают теперь, не вполне сообразуясь с законодательством, вообще никто не кричит о беззаконии в этой связи. Мне сложно давать оценку, к чему это всё может привести в перспективе. Хорошо, если второй волны вируса не последует, мы быстро очухаемся и ещё сможем стать прежними. Но если нам не повезёт, то прежними мы уже никогда не станем.