«СКАН-Интерфакс»: дорогая редакция, или Как решаются конфликты в современных медиа
Взаимоотношения журналистов и сотрудников пресс-служб — тонкая и непростая история. Часто пресс-секретарям и PR-менеджерам приходится разбираться с появлением публикаций, которые либо раскрывают о компании нежелательные данные, либо противоречат действительности. Как действовать в такой ситуации и всегда ли подача судебного иска — единственно верный выход? Разбираются эксперты системы управления репутацией и мониторинга СМИ и соцмедиа СКАН-Интерфакс. Российской независимой прессе всего около 30 лет, и поэтому на отечественном медийном рынке негласные журналистские нормы только формируются. Есть издания, которые следят за своей деловой репутацией очень щепетильно, и есть те, кто готов перепечатывать фейковые новости или непроверенные данные в погоне за тиражами или трафиком. И те, и другие — поле работы для пресс-служб. Так же, как у журналистов есть богатый инструментарий работы для добычи «жареных» фактов, у PR-менеджеров есть свой чемоданчик со средствами-антидотами для таких публикаций. Подача иска против медиа — крайняя мера, к которой прибегают достаточно редко, и такие случаи всегда становятся достоянием общественности. Вот только несколько примеров. Спор "Альфа-банка" с издательским домом «Коммерсантъ» из-за статьи про волатильность на финансовом рынке летом 2004 года закончился решением суда о выплате банку 40,5 млн руб. компенсации. Запомнился этот кейс не внушительной суммой выплат, а главной страницей выпуска газеты на следующий день после финального заседания. На ней было перевернутое решение суда и опровержение под говорящим заголовком. Печатные экземпляры этого номера были моментально раскуплены и стали полиграфической ценностью. Еще один «громкий» процесс в 2016 году проходил по иску «Роснефти» к изданию РБК из-за публикации «Сечин попросил правительство защитить "Роснефть" от BP». Компания просила взыскать 3,2 млрд руб. — гигантскую для рынка сумму, сопоставимую с годовой выручкой медиахолдинга. Однако дело удалось урегулировать мирно. Летом 2017 года издательство и лично авторы заметки извинились перед компанией, и «Роснефть» отозвала иск. Случается, что истцы проигрывают. Но в случае победы суд часто удовлетворяет их материальные требования. По данным Верховного суда, в 2018 году по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации было выплачено 69,6 млн руб., эта сумма выросла почти в три раза за два года. При этом количество удовлетворенных исков упало вдвое. Иногда тому, кто судится с медиа, сумма компенсации не важна. Например, в марте 2019 года депутат Госдумы Андрей Скоч взыскал с ряда СМИ по рублю из-за статей о его связи с криминальным авторитетом Захарием Калашовым (Шакро Молодой). Здесь сатисфакция — в самом судебном решении. Судиться или нет?Процессов против прессы ведется множество, и обычно сами же журналисты и их коллеги придают судебные процессы огласке. На апрель 2019 года за предыдущие 12 месяцев (данные СКАН) публикации про иски против СМИ выходили 7355 раз. То есть новости о судебных спорах компаний с прессой выходят практически каждый час. Именно широкая огласка дела — обратная сторона судебных споров с медиа. Из-за разбирательства история, вокруг которой ведется спор, получает еще большее распространение. Эта тенденция получила название «эффекта Стрейзанд» после громкого скандала вокруг фото недвижимости известной американской певицы и актрисы. Барбара Стрейзанд в 2003 году подала иск против фотографа Кеннета Адельмана из-за снимка ее дома на побережье, которое он сделал для проекта по изучению эрозии почв. Если на момент подачи иска фото было просмотрено на сайте проекта шесть раз, то когда дело получило огласку, число просмотров достигло 420 тыс. Суд требования знаменитости при этом не удовлетворил. У журналистов есть цеховое братство, которое в исключительных случаях объединяет даже конкурирующие издания. Если требования компании или государства несправедливы, то за журналистов могут вступиться коллеги, и об истории быстро узнает вся страна. Достаточно вспомнить случай с незаконным задержанием корреспондента Ивана Голунова, после которого 10 июня три ведущих издания страны вышли с одинаковыми первыми полосами. Уже 11 июня Иван был освобожден. Более того, если суд признает правоту СМИ, для общественности это станет еще одним подтверждением достоверности публикации и намерения компании скрыть правду. Судиться бессмысленно, если в рамках масштабного журналистского расследования у компании есть претензия только к одному тезису или формулировке. Кроме того, нет перспектив у споров с мнениями экспертов и вопросительными предложениями в рамках статьи: скорее всего, суд расценит из как частное заявление или риторический прием. Однако обращение в суд имеет смысл, если опубликована откровенная ложь и тому есть доказательства. Выход из зоны турбулентностиОбращение в суд за защитой деловой репутации должно быть взвешенным решением, а не решением, принятым на эмоциях. При этом учитывается масштаб информации, которую компания хочет оспорить, значимость СМИ, а также то, какой именно стороне придется собирать доказательства. Здесь есть нюанс: если компания или лицо настаивают на порочащем характере информации, то доказывать ее справедливость будет издание. В случае, если компания считает факты неверными, это придется доказывать уже ей самой. Перед обращением в суд всегда есть смысл связаться с изданием и обсудить ситуацию напрямую, без посредников в лице представитедей закона. Федеральные СМИ следят за качеством информации, и обоснованная позиция компании часто позволяет договориться с медиа о корректировках. Журналисты могут поменять факты в статье, устранить неточности, особенно сделанные по их недосмотру или вине. В 95% случаев такое общение заканчивается компромиссными решениями: лишние проблемы не нужны никому. Головная боль для пресс-служб — серый медиарынок: анонимные Telegram-каналы и блоги, число подписчиков которых можно сравнить с главным изданием столицы края. Они часто первыми размещают «горячие» факты, не стремясь их проверить или заведомо создавая ажиотаж. Часто владельцы этих каналов и блогов требуют платы за удаление информации. Делать этого ни в коем случае нельзя, так как это только подкрепит порочную практику. В таком случае лучшим выходом будет официальное опровержение и его максимально широкое распространение. С недавних пор и правительство встало на сторону компаний. Закон о фейковых новостях действует в России с марта 2019 года. За распространение недостоверной информации грозит штраф от 30 тыс. до 1,5 млн руб. — в зависимости от того, кого будут штрафовать, а также от количества нарушений и их общественной значимости. Сайты, опубликовавшие такие сообщения, блокируют, если они не удалят их по требованию Роскомнадзора. Первый штраф по новому закону был назначен судом 15 октября. Нормальной практикой для крупных СМИ является обращение с запросом в компанию, о которой готовится статья или расследование. Если пресс-служба ничего не знает про острый текст, скорее, это промах ее сотрудников. Нужно тщательно отслеживать запросы СМИ, это всегда даст время для маневра и обдумывания тактики. Это тот случай, когда ответ «без комментариев» работает против компании: невозможно оценить заранее эффект от готовящейся статьи. Если статья стала неприятной неожиданностью, обращение в суд — крайняя мера для опровержения фактов, против которых есть доказательства. В любом случае всегда нужно пробовать урегулировать ситуацию мирным путем — это и есть показатель профессионализма.
