Свободная торговля на суде веков

Дуглас Ирвин. Против течения: интеллектуальная история свободной торговли. — М.: Мысль, 2020. Пер. с англ. под науч. ред. Гр. Сапова Художник: Юрий Аратовский Против течения Подозрительное и презрительное отношение к торговле и торговцам — «течение» очень древнее и до сих пор сильное. Да, это архаика, но она и в новом тысячелетии нам понятна, у нас и сегодня «торгаш» — ругательство, а свободная торговля воспринимается угрозой для «наших традиционных ценностей». Если заглянуть в русскую «Википедию», найдется любопытное подтверждение этому. Противоположность свободной торговле — протекционизм в ней восславлен: и прямо, открыто (утверждением, что «аргументы против протекционизма несостоятельны»), и косвенно, манипулятивно, употреблением идейно и эмоционально нагруженных слов. Вот, например: «Сторонники протекционизма критикуют доктрину свободной торговли с позиций роста национального производства, занятости населения и улучшения демографических показателей. Оппоненты протекционизма критикуют его с позиций свободы предпринимательства и прав потребителей». Со стороны протекционизма все слова такие хорошие, возвышенные — «рост», «национальное производство», «население», «улучшение»… А со стороны свободной торговли — что-то частное и сомнительное: «свобода предпринимателей» и «права потребителей». Получается, протекционисты — за национальное созидание, за народ и рождение детей, а свободная торговля — против всего этого ради каких-то прав торгашей и обывателей. Так что недаром Дуглас Ирвин ставит эпиграфом к своей книге слова американского экономиста и социолога Фрэнка Тауссига (1859–1940), сказанные в начале ХХ века, но актуальные доныне: «Как бы единодушно ни отвергалась доктрина свободной торговли в сфере политики, она остается несокрушимой в сфере разума». И не ради одних лишь прав потребителей возражают сторонники свободной торговли против протекционизма, а ради экономической эффективности и общественного блага. Книга ярко и увлекательно написана и похожа на судебный детектив: идет процесс, где обвиняемым выступает свободная торговля. «Однако в ходе этого своеобразного судебного разбирательства, длившегося несколько веков, свободная торговля была оправдана. Истинность фундаментального утверждения, что свободный обмен товарами порождает значительные экономические выгоды, осталась непоколебленной» (с. 18). В чем специфика этой книги и как она построена Сегодня свободную торговлю понимают так, пишет Ирвин: это экономическая политика нации-государства по отношению к мировой торговле, при которой торговых барьеров нет. Цены, с которыми имеют дело продавцы и покупатели внутреннего рынка, совпадают с ценами на мировом рынке. Более узкое понимание свободной торговли было в XIX веке; оно гласило, что правительство не дискриминирует импортные товары, проводя одинаковую налоговую политику (а также иное регулирование) в отношении импортных и «своих» товаров. В книге две части. В первой рассматривается становление доктрины свободной торговли, во второй — полемика вокруг учения о свободной торговле. Автор подчеркивает, что книга посвящена именно и только (за одним исключением) интеллектуальной истории этой доктрины, а не торговой политике разных стран и эпох, не историческим обстоятельствам, в которых теория рождалась, применялась, отвергалась или торжествовала. Единственное исключение — глава тринадцатая, на которой надо сразу же остановиться подробнее. В этой главе рассказана драматическая история: Джон Мейнард Кейнс, пойдя против своих убеждений, потребовал протекционистских мер — введения торговых пошлин. То есть, говоря об интеллектуальной истории свободной торговли, бросил свой огромный авторитет на чашу весов протекционизма. В этом случае автор подробно рассматривает экономическую и финансовую политику британских властей в эпоху начавшейся Великой депрессии, доказывая, что Кейнс обратился к импортным пошлинам от безвыходности. В условиях экономического падения и безработицы великий экономист считал гораздо более действенными и целительными совсем другие меры — стимулирование кредитования отечественных заемщиков, коррекцию обменного курса фунта стерлингов, согласованные действия центробанков ведущих стран в направлении более инфляционистской политики. Но эти меры были неисполнимы по причинам политическим. В частности, им препятствовало обязательство британского правительства поддерживать золотой стандарт. Кейнс продвигал идею импортных пошлин, полагая, что девальвация политически невозможна. Едва лишь это обязательство было правительством нарушено, и фунт резко подешевел на международном валютном рынке, Кейнс немедленно отказался от своих призывов установить пошлины и предложил обсуждать такие меры экономической политики (прежде всего внутренние инвестиции), которые могли бы стимулировать экономическое восстановление. История доктрины свободной торговли Интеллектуальную историю свободной торговли Дуглас Ирвин начинает с античности, которая в лице своих великих мыслителей торговлю трактовала как дело низкое и позорное. В этом все они были единодушны, а подробности у них разные и любопытные. Кто-то, подобно Аристотелю, презирал торговлю за деньги как недостойную человеческой природы, но оправдывал бартер. Менять хлеб на вино или наоборот — это можно, это по-человечески. Кто-то, как Цицерон, презирал мелкую торговлю, а грандиозные поставки оправдывал (еще бы он порицал их, сидя в Риме и получая хлеб из Африки, скажем мы). Несмотря на моральное негодование в отношении торговли вообще, выгоды свободной торговли античные авторы видели и понимали. Платон писал о выгодах разделения труда, при котором всего нужного получается больше и создается оно легче. Ксенофонт приблизился к формулировке идеи, что международная торговля увеличивает размер рынка, создает более глубокое разделение труда, порождая огромные материальные выгоды и блага. Христианская мысль хоть и считала торговлю делом низким, но относилась к ней терпимее, чем античность, а Фома Аквинский полагал допустимыми три вида торговой деятельности как полезные обществу: Хранение товаров на складах; Ввоз из-за рубежа необходимого; Доставку товаров из более изобильных мест. Отношение к торговле резко изменилось после Великих географических открытий, в учении английского меркантилизма. «Подозрительное отношение к купцам и презрение к коммерческой деятельности сменилось признанием роли торговцев и торговли, а их вклад в богатство страны перестали недооценивать» (с. 53). Но восхваляя торговлю как благородное дело, созидающее богатство страны, меркантилисты подразумевали торговлю экспортную и ратовали за постоянное ограничение, частичное запрещение импорта и суровое обложение его пошлинами. Меркантилизм — это, по сути, исторический синоним протекционизма. Свободная торговля проложила себе дорогу в мир идей экономики и политики на рубеже восемнадцатого века. Дуглас Ирвин подробно останавливается на трактате незаслуженно забытого английского мыслителя Генри Мартина, который за три четверти века до Адама Смита пошел «против течения» (против общепринятых идей протекционизма) в трактате «Соображения о торговле с Ост-Индией». Применяя принцип разделения труда к международной торговле, Мартин сравнивал импорт дешевых тканей из Ост-Индии с изобретением трудосберегающего оборудования или с новой технологией, при которой пониженные затраты труда обеспечивают повышенный выпуск. Он доказывал, что торговля, открытая для всех, ведется с меньшими затратами, чем торговля «закрытая», где конкуренция уменьшается режимом допуска к ней немногих. Классическое обоснование свободной торговли дал Адам Смит в 1776 году в «Богатстве народов», и с тех пор, настаивает автор, его аргументы остаются неопровергнутыми. Если эти аргументы обобщить, получатся два основных положения: Свободная торговля позволяет наиболее эффективно использовать ресурсы страны и получать товары самым экономичным способом, увеличивая общественное богатство; Отсутствие свободной торговли (протекционизм) перемещает труд из более производительных в менее производительные способы его применения. Автор показывает, что аргументация Адама Смита в защиту свободной торговли основывалась на «интересах страны», «благе общества», а не на каком-то отвлеченном «космополитическом идеале», хотя впоследствии его теория не раз встречала именно это обвинение. Во второй части книги «высокий суд» вызывает «свидетелей обвинения» по делу против свободной торговли — вот они: Джон Стюарт Милль и аргумент младенческих отраслей, Фрэнк Грэхем и аргумент возрастающей отдачи, Михаил Манулеску и аргумент различий в ставках заработной платы, «австралийская аргументация» в пользу протекционизма. Аргумент о «младенческих отраслях», поддержанный высочайшим авторитетом Милля, — самый старый и самый, вероятно, знаменитый довод против свободы торговли. Суть его в том, что надо хоть на время оградить протекционистскими мерами отрасли, которые в стране только встают на ноги, которые могли бы многое дать в будущем, но пока еще не способны конкурировать с товарами стран, где эти отрасли уже добились успеха. Перед искушением привлекательной и понятной метафоры «младенческих отраслей» трудно устоять, пишет Дуглас Ирвин, но твердо выступает адвокатом свободной торговли, показывая уязвимость и этого аргумента, при действии которого «младенческие отрасли» рискуют никогда не повзрослеть… В заключении «Прошлое и будущее свободной торговли» Дуглас Ирвин обобщает сказанное в четырнадцати главах двух частей книги, высказывает надежду на международное сотрудничество и обращает внимание, что современные экономисты, поддерживающие свободную торговлю: «Слегка сместили основания этой поддержки — с экономического аргумента на аргументы политического свойства» (с. 383). Таким аргументом Пола Кругмана автор и завершает свою интересную и содержательную книгу: «Отказ от принципа свободной торговли в расчете на выигрыш от применения изощренных форм государственного вмешательства может открыть дорогу опасным политическим последствиям, ущерб от которых перевесит потенциальные выгоды» (с. 383). Автор: Елена Иваницкая