Корова на льду

Новая книга Дениса ТЕРЕНТЬЕВА о российской экономике, вышедшая в издательстве «АН», называется «Молоко без коровы. Как устроена Россия». Автор оттолкнулся от известного в узких кругах выступления профессора Массачусетского технологического института Лорена Грэхэма на Петербургском международном экономическом форуме летом 2016 года. Россия находилась тогда на пике противостояния с Западом, а Грэхэм слыл авторитетным историком науки, далёким от политики и глубоко знающим нашу страну. Почему­то именно ему, иностранцу, удалось рассказать о российских системных проблемах так, что его понял бы ребёнок. И при этом не выглядеть врагом, который над этими проблемами злорадствует. ПОФЕССОР Грэхэм напомнил, что российским учёным принадлежат две Нобелевские премии в области разработки лазерных технологий. При этом нет ни одной российской компании, которая занимала бы на этом рынке значительное место. Почему? Электрические лампы в России изобрели ещё до Томаса Эдисона, который позаимствовал идею у Павла Яблочкова. Но в итоге рынок захватили американские компании. Изобретатель Александр Попов научился передавать информацию по радиоволнам ещё до Гульельмо Маркони, но сегодня Россия не имеет международного успеха на рынке радиоэлектроники. Грэхэм продолжал: «Россия первой запустила искусственный спутник Земли, но сегодня у неё менее 1% международного рынка телекоммуникаций. Россия первой создала руками Сергея Лебедева электронный цифровой компьютер в Европе, но кто покупает российские компьютеры сегодня? И вот вам ещё один пример – он вообще малоизвестен: нефтяная индустрия в последние годы пережила революцию технологий гидроразрыва пласта. Практически никто не помнит, что этот процесс изобрели русские. Я вам могу показать научные статьи начала 1950­х годов, где они абсолютно на 100% нарисовали процесс гидроразрыва нефтяного пласта. С этой технологией никто ничего не сделал». Грэхэм отметил, что у русских прекрасно получается изобретать, но внедрять они не умеют. И с большим количеством первоклассных учёных Россия не может извлечь экономическую выгоду из своих вложений в науку. Инновации, о которых мы любим рассуждать, это не просто принципиально новые решения – это заработанные на них деньги. Сколько стоит, например, производство нового айфона? 15–20% рыночной цены, остальное дали «экономика знаний», вложения в исследования и разработки. Кто­то из читателей скривит нос: тоже мне, открыл Америку профессор! Известно, у них там всё по уму, а у нас бардак: лень, раздолбайство, чиновники­мироеды всё разворовали. А народ у нас страсть какой умный и одарённый. Похожим образом молодой доктор Борменталь в «Собачьем сердце» Михаила Булгакова не видел в разрухе системных причин. Профессор Преображенский его за недалёкость выпорол: «А что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стёкла, потушила все лампы? Это вот что: если я, вместо того чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха». Преображенский, хоть мог бы и «на митингах деньги зарабатывать», и видел связь между эффективностью экономики и стимулами трудиться, всё же больше по медицине. А профессор Грэхэм таки историк и формулирует предметно: «России не удалось выстроить общество, где блестящие достижения граждан могли бы находить выход в экономическом развитии». Почувствуйте разницу: не дурак­начальник всё развалил, а создана система, в которой даже у умного, трижды образованного министра ничего не получится. И даже если наш смышлёный соотечественник изобретёт смартфон нового поколения, это ровно ничего не даст российской экономике. Потому что в ней есть системный просчёт, неправильно застёгнутая первая пуговица. Грэхэм вспоминает, что россияне неоднократно спрашивали его, как им сравняться с Mассачусетским технологическим институтом в разработке следующей большой сенсационной научной вещи. Наши умники почему­то напрочь не понимают, что ключ к успеху не просто в культуре МТИ, а в общественных институтах Бостона и США в целом. Слово Грэхэму: «Что это за элементы культуры такие, которые позволяют идеям разрабатываться и вливаться в коммерчески успешные предприятия? Демократическая форма правления; свободный рынок, где инвесторам нужны новые технологии; защита интеллектуальной собственности; контроль над коррупцией и преступностью; правовая система, где обвиняемый имеет шанс оправдаться и доказать свою невиновность. Культура эта позволяет критические высказывания, допускает независимость, в ней можно потерпеть неудачу, чтобы ещё раз попытаться, – вот некоторые из неосязаемых характеристик инновационного общества». Но русские всё равно задают вопросы по конкретным технологиям: как, например, нанотехнологии могут принести успех?». И уставший от этих вопросов ректор Mассачусетского технологического в сердцах однажды бросил: «Вам нужно молоко без коровы». «Молоко без коровы» – это образ­ключ к пониманию многих российских трендов. Молоко без коровы – это когда 70% лекарств, продающихся в аптеках, – российского производства. А почти все суспензии, из которых они сделаны, – импортные. Когда судостроительный завод рапортует о 10­кратном увеличении производства. При этом у него нет ни одного частного заказа. Что будет с этим заводом, когда закончится оборонный контракт на ракетные катера? Молоко без коровы – это когда эмигрировавшего в Британию учёного средней руки заманивают обратно в Россию сказочными условиями работы, чтобы по три раза на дню рапортовать о «возвращении умов». А десяток молодых перспективных магистров в это время увозят свои идеи за границу, потому что в России они никому не нужны. Сам Грэхэм привёл пример инновационного центра «Сколково» – амбициозного и дорогого клона Силиконовой долины под Москвой. Многомиллиардные вложения дали крайне незначительную отдачу – на фоне коррупции, раздутых административных расходов, устаревшей структуры. 90% новых компаний не выживают здесь дольше 3–4 лет. И на первый взгляд кажется нелепым связывать провал проекта, например, с гибелью независимой прессы или практикой судов, где 99% уголовных дел завершаются обвинительным приговором. Но связь есть: инноваторы и рисковые предприниматели вроде Илона Маска вряд ли окажутся настолько безумными, чтобы работать в стране, где какой­нибудь генерал может всё у них отобрать. А значит, и модернизация, при которой не работают значительные блоки рыночных механизмов, вряд ли будет успешной. На словах тот же премьер­министр Дмитрий Медведев мечтает выстроить такую систему, чтобы «люди масштаба Сикорского или Теслы не только могли предлагать новые решения, но и опираться на существующую структуру поддержки, успешно коммерциализировать их». То есть премьер вполне здраво понимает цель. Но рост государственных расходов на науку и образование в нулевые годы дал лишь временный эффект, потому что в тот же период потеряла самостоятельность Государственная дума, упразднили выборы губернаторов, а бизнес в регионах отдали в кормление силовикам и наместникам Москвы. Ещё раз: прямой связи с развитием науки и здесь нет. Но отсутствие противовеса «вертикали власти» делает любые инвестиции, в первую очередь долгосрочные, очень рискованными. А нет инвестиций – нет ни производства, ни науки. Терентьев вовсе не бомбит читателя чернухой, не истерит: мол, всё ужасно, «гипс снимают, клиент уезжает», страна гибнет. У него спокойный тон понимающего специалиста: в нашей стране самый что ни на есть среднемировой доход на душу населения, экономический потенциал таит в себе как риски, так и перспективы: «Все 27 постсоветских лет я слышу о том, что нашу страну растаскивают, грабят, продают, закладывают и насилуют, что мы бесконечно отстали во всевозможных международных гонках. Тем не менее уровень жизни людей зримо вырос, а нынешняя трансформированная экономика, несмотря на в ысокий уровень дирижизма и зависимость от экспорта сырья, явно предпочтительнее административно­командной системы СССР. Сегодняшние патерналистские тенденции лучше ситуации, когда предпринимательство уголовно наказуемо, а выезд за границу нужно два года согласовывать в обкоме. Как в анекдоте: может это и «ужас», но не «ужас­ужас­ужас». Но союзные времена грозят вернуться. Главная опасность в том, что оказавшимся у руля «группам интересов» выгоднее продвигать имидж великой страны, а не благополучной. А премьер Медведев – важная, но не определяющая часть этого дискурса». Книгу Дениса Терентьева «Молоко без коровы. Как устроена Россия» вы можете приобрести наложенным платежом (790 руб.), заказав по телефону 8(495) 9804560 или направив по электронному адресу: zakazknig@argumenti.ru или по почте: 125167 г. Москва, Авиационный пер., д. 4а, заявку и ваш точный адрес с индексом, ФИО полностью. В теме письма укажите «ЗАКАЗ КНИГ». В Москве книгу можно купить по издательской цене (590 руб.) в редакции по адресу: ст. м. «Аэропорт», Авиационный пер., дом 4а (здание МФЮА), к. 104, либо заказать по телефону 8 (495) 9804560 (стоимость доставки в пределах МКАД – 300 руб.). Мы работаем: пн. – пт. с 10.00 до 18.00. 16+ Спрашивайте книгу в книготорговых сетях «Читай­ город», «­Буквоед» и «­Ла­биринт». ЭЛЕКТРОННАЯ ВЕРСИЯ КНИГИ – НА САЙТЕ «ЛИТРЕС» WWW.LITRES.RU