Новые равные: рецензия на книгу Ника Срничека и Алекса Уильямса о базовом доходе

Куратор и арт-критик Валентин Дьяконов с помощью книги «Изобретая будущее» разбирает все существующие подходы к «безусловному базовому доходу»: какие государства столкнутся с ним в ближайшее время и почему это может быть особенно актуально в митингующей России. ​Купить книгу​ Идея «безусловного базового дохода» (basic income) не нова, но только в 2019 году она стала проникать в политический мейнстрим. Ричард Никсон экспериментировал с базовым доходом ещё в 1970-е, а сегодня кандидат в президенты от демократов Эндрю Ян хочет выдавать тысячу долларов в месяц каждому гражданину США старше 18 лет. Главный лозунг Яна — «ни левый, ни правый, а передовой». Яна слушают все — и демократы, и республиканцы; реакция на его выкладки показывает, что в странах первого мира безусловный базовый доход станет реальностью в ближайшие лет двадцать. (Президентом в эти выборы Ян вряд ли станет, но в следующие может.) В этом марте что-то похожее на ББД ввели в Италии: каждый итальянец с годовым доходом менее 9 360 евро может подать заявку на «доход от гражданства» (il reddito di cittadinanza) с плавающей ставкой в зависимости от обстоятельств. Сейчас получателями «дохода от гражданства» имеют шанс стать около 3 миллионов человек. Политическая платформа Беппе Грилло, сооснователя правящей партии Италии, Movimento Cinque Stelle (сокращенно M5S), кстати, начиналась с поста в блоге: «Есть ли смысл сегодня говорить о правых, левых или центристах? Нам не нужен вождь, мы взрослые люди!» Так что книга Ника Срничека и Алекса Уильямса «Изобретая будущее. Посткапитализм и мир без труда», набор политических и философских аргументов в пользу ББД, выходит на русском в нужное время. Краткая предыстория: эта книга, впервые изданная в 2015 году, выросла из «Манифеста акселерационистской политики», который Срничек и Уильямс опубликовали двумя годами ранее. (На русском опубликован на сайте gefter.ru.) «Манифест» собрал вдумчивые отклики как от «старых левых» типа Антонио Негри и Франко «Бифо» Берарди, так и от идеолога неореакции и «тёмного Просвещения» Ника Лэнда, которому Срничек с Уильямсом многим обязаны (при этом они неустанно бунтуют против символического отца, подчёркивая в интервью, что Лэнд старомодный, «из 90-х»). Посмотрим на то, как «Изобретая будущее» соотносится с самыми разными идеологиями, всерьёз рассматривающими базовый доход в качестве потенциального сценария планетарного развития. О дивный первый мир Срничек и Уильямс против M5S и Эндрю Яна Предприниматель Эндрю Ян, участник президентской гонки в США В чистом виде базовый доход — это простой технократический инструмент. Он политически нейтрален, как железная дорога, на которой можно доехать и до курортного города, и до концлагеря. Использование этого инструмента зависит от множества факторов. Там, где социального государства почти нет, ББД будет выглядеть так, в других политических системах — совсем иначе. Для простоты разделим приверженцев базового дохода на левых и правых, но тут начинается перечисление оговорок. В правый спектр, например, попадают либералы из компаний-гигантов Кремниевой долины. Для них ББД — идеальное дополнение окончательного демонтажа социальной сферы и монетизации всего: чем меньше государственного контроля за здоровьем, например, тем больше конкуренция стартапов на этом рынке. Страшно себе представить будущее ББД без социалки в США, особенно если вспомнить о компании Theranos, достигшей девяти миллиардов долларов капитализации с неработающим продуктом — переносным аппаратом для анализа крови. базовый доход как инструмент контроля Важна разница между первым и остальными мирами: большинство экспериментов с базовым доходом проводятся в Европе и США. Но и тут не всё однозначно. К ББД давно присматривается правое националистическое правительство Индии. Идея фикс индийских провластных экономистов — уничтожение в стране теневой сферы и всеобщий учёт населения. Отменив теневую экономику, которая там, как и в других странах вне первого мира, служит альтернативным способом выживания сообществ за гранью нищеты, Индия выдаст каждому гражданину пособие — залог лояльности. Похожими соображениями, но уже на американском социальном материале, руководствуется и Эндрю Ян. В бесчисленных интервью он говорит, что главная задача базового дохода заключается в снижении социального напряжения индустриальных городов Среднего Запада, то есть там, где живёт и выживает среди героиновых эпидемий и безработицы электорат Дональда Трампа. «Я и мои друзья из Кремниевой долины многое сделали для того, чтобы лишить американцев работы, — говорит он. — Во фрустрации рабочего класса Америки виноваты не мигранты, но автоматизация». С одной стороны, он вроде бы за простых людей, но деньги на ББД собирается брать за счёт введения налога на добавленную стоимость и сокращения различных программ, в том числе связанных со здравоохранением, пособиями по безработице и так далее. Технократам, в общем, нравится. Легко представить себе и введение ББД в России как популистскую меру на фоне падения рейтинга президента: для этого придётся всего-навсего слегка скорректировать финансовые потоки и прижать основных коррупционеров из ближнего круга администрации. В обмен на это правительство получит армию лояльных граждан, готовых без всякого ОМОНа бороться с инакомыслием голыми руками. Заодно можно закрепить успехи монетизации льгот и вывести максимум социалки в частную сферу, на которой опять же будут зарабатывать те, с кем в нашей стране заключаются госконтракты. Базовый доход как средство против эксплуатации Левые сторонники ББД руководствуются не менее разноплановыми соображениями. Срничек и Уильямс двигаются по тропе, проложенной британским экономистом Гаем Стэндингом в исследовании «Прекариат: новый опасный класс» . С середины 1980-х годов Стэндинг занимается разработкой моделей базового дохода в рамках неправительственной организации Basic Income Earth Network. Как и Стэндинг, на уровне прагматики Срничек и Уильямс считают, что «ББД должен обеспечивать достаточный доход для приемлемого уровня жизни; он должен быть всеобщим, то есть предоставляться каждому без всяких дополнительных условий; и наконец, он должен дополнять социальное государство, а не служить ему заменой». Отметим сразу, что это определение намного шире всех экономических мер, уже реализованных на практике. Итальянский «доход от гражданства» — это, по сути, пособие, а не ББД. Такой подход характерен для правых сценариев базового дохода. Разница между Стэндингом и дуэтом Срничек-Уильямс заключается в мотивации и наборе аргументов. Стэндинг рассуждает в духе Тома Пикетти, автора нашумевшего «Капитала в XXI веке», и предлагает понимать базовый доход как производное от «общественного наследства». Если мы разрешаем передачу богатств из частных рук в частные руки, то что мешает нам поделить и богатство, накопленное страной в целом? Срничек и Уильямс смотрят на дело масштабнее. Их «альтернативная реальность», помимо ББД, «будет стремиться к открытым границам (по меньшей мере), к уничтожению пространственных механизмов контроля (тюрем и гетто), сокращению/общественному признанию неоплачиваемого и наёмного труда, к государству всеобщего благосостояния». Эта программа кажется утопической, но в оценке её предпосылок Срничек и Уильямс намного большие реалисты, чем Стэндинг и даже Эндрю Ян. Они далеки от того, чтобы винить во всём автоматизацию. Наоборот, они считают, что роботов слишком мало, и всё потому, что на планете существует «избыточное население» — как трудовые мигранты, перемещающиеся через границы благодаря «глобализации труда», так и неквалифицированные рабочие, не готовые к новым профессиям. Неолиберальному капиталу существование «избыточного населения» скорее выгодно. «Избыточное население служит дисциплинирующим инструментом в отношениях с рабочим классом (особенно в сочетании с расизмом, национализмом и сексизмом), а кроме того, это резерв, к которому можно прибегнуть в моменты роста, — говорится в „Изобретая будущее“. — Оно сокращает заработную плату, сеет соревновательность между работниками и обуздывает амбиции пролетариата. Именно этот избыток — одна из причин постепенного дрейфа к тому, чтобы превратить всё население Земли в глобальную рабочую силу, — мечта, лелеемая империализмом и глобализацией». Автоматизация существенно дороже и сложнее, чем эксплуатация избыточного населения. Поэтому Срничек и Уильямс требуют больше AI во всех мыслимых областях приложения человеческих талантов. Никаких «малых дел» Срничек и Уильямс против хип-левых Постер «Оккупай» Между пониманием базового дохода у Стэндинга и Срничека-Уильямса проходит исторический водораздел. «Прекариат» Стэндинга вышел в 2011 году, на пике движения «Оккупай». Срничек-Уильямс пишут уже после того, как уличная демократия захлебнулась. Причину провала «Оккупаев» по всему миру они видят в отказе левых от идеи прогресса и универсализма. Для них инициативы «Оккупая» — «это скорее политика, мутировавшая во времяпрепровождение, политика как наркотрип, а не что-то, способное преобразовать общество». Отсутствие чёткой программы действий — это плохо, неспособность помыслить новые политические горизонты — ещё хуже. В результате всё тонет в увлекательном болоте мелких инициатив, «работе с сообществами» и прочих милых артефактах политического биоразнообразия. Срничек и Уильямс позволяют себе сильные высказывания в адрес сторонников «малых дел». «Организационный фетишизм — один из самых вредных аспектов современной левоориентированной мысли: ей свойственна убеждённость в том, что достаточно разработать правильную форму организации, и политический успех явится сам собой». C этим нельзя не согласиться. В противовес атомизации оазисов равенства Срничек и Уильямс выдвигают программу тотального преобразования мира и со всей строгостью советуют левым учить матчасть: «Построение посткапиталистического мира является столь же технической, сколь и политической задачей, и чтобы начать размышлять об этом, левым необходимо преодолеть своё общее отвращение к формальным моделям и математике». В этом, пожалуй, самый ценный урок книги «Изобретая будущее» для России. Конечно, в городе двух тысяч незаконно задержанных не говорят о дубинке, но программные заявления российской оппозиции тоже нуждаются в корректировке. На одной эйфории коллективности и свободы далеко не уедешь, нужна широкомасштабная социальная программа, которая включала бы в себя самые разные слои населения, а не только «красивые лица» (помните этот штамп времён Болотной?) на митингах. Переход от плановой экономики к рыночной оставил после себя огромное количество «избыточного населения» в самых разных сферах, и этим людям необходимо что-то предложить. И здесь необязательно окунаться в «альтернативную реальность» Срничека и Уильямса, но полезно проникнуться их размышлениями о разнице между негативной и синтетической свободой. Первая — свобода от чего-либо — вынуждает людей откупаться от неприятных обязанностей и выгрызать себе островки независимости в плотной сети обязательств и обстоятельств, как политических, так и экономических. Синтетическая свобода, наоборот, «признаёт, что формальное право без материальной возможности ничего не стоит». Обеспечить соответствие формального права и материальных возможностей — вот основа любой прогрессивной повестки, а как это сделать в современной России — уже вопрос исследований и экономических моделей. Но есть ли в России аудитория у политиков, которые пошли бы по такому пути? Шестая передача Срничек и Уильямс против Делёза и Гваттари В конце концов, чтобы оценить «Изобретая будущее» и рецепты грядущего по Срничеку и Уильямсу, нужно иметь вкус к нерешаемым философским вопросам. Например, вопросу равенства. Понимание амплитуды актуальных мнений о равенстве и его функциональном воплощении — первоочередная задача российской политической философии. Запрос на равенство у нас не сформулирован. Возможно, «Изобретая будущее» поможет об этом задуматься. Срничек и Уильямс принадлежат к левому крылу философского течения под названием акселерационизм. Представители этого течения выросли из нескольких строк Делёза и Гваттари: «Но каков же путь революции?.. Уйти с мирового рынка?.. Или же идти в противоположном направлении? То есть идти ещё дальше в движении рынка, раскодирования и детерриторизации?» Не выходить из процесса, а идти дальше, «ускорять процесс», как говорил Ницше. Разница между левыми и правыми акселерационистами заключается в постановке проблемы равенства всех людей. Правый акселерационизм, близкий неореакции и «тёмному Просвещению» Ника Лэнда, оперирует статистическими выкладками, чтобы доказать физиологическое неравенство — как расовое, так и классовое. Ник Лэнд, например, предсказывает, что это неравенство будет только расти, и нынешние хозяева жизни из Кремниевой долины с их вкусом к трансгуманизму превратятся в сверхлюдей, качественно отличающихся от массы. Пока марионеточные либералы борются с расизмом и гомофобией, миром уже управляет тоталитарная Mensa, и дальше будет только хуже. Левые акселерационисты, конечно же, верят в равенство и освобождение человечества, а различия в способностях объясняют социальным конструктивизмом. ББД, по их мнению, освободит от наёмного рабства и даст человеку шанс раскрыться в том занятии, которое по душе. Срничек и Уильямс замечают, что «одним из самых неожиданных выводов в процессе экспериментов с ББД оказался тот, что он увеличивает число разводов». Они надеются на то, что «базовый доход может облегчить эксперименты со структурой семьи, дать больше возможностей для ухода за детьми и способствовать изменениям в гендерном разделении труда» — то есть, укажет каждому и каждой выход из дисфункциональных отношений. (Эндрю Ян, кстати, видит в базовом доходе средство оплатить домашний труд того, кто заботится о детях, но о связи ББД и разводов благоразумно — для американского политика — умалчивает). базовый доход как лекарство для трудоголиков На всё это у правых есть два ответа: во-первых, всеобщее освобождение уж очень напоминает «конец истории» по Гегелю, то есть исчезновение отношений господина и раба, а конец истории, как мы поняли, никогда не наступит. Во-вторых, как замечает идеолог неореакции Кертис Ярвин: «Можно не указывать зависимому от тебя человеку, что делать сегодня. Но даже если ты платишь ему за безделье, это не значит, что завтра ты не попросишь его о чём-то. И тогда он либо подчинится, либо умрёт с голоду. В любом случае он твой раб». Косвенно отвечая на возражения такого рода, Срничек и Уильямс резко повышают ставки: «Во времена, когда существование человека было сопряжено с нищетой, болезнями и голодом, стремление наделить страдание смыслом могло иметь функциональное объяснение. Но сегодня от этой логики следует отказаться и признать, что мы преодолели необходимость укоренять смысл в страдании. Труд и сопровождающее его страдание не нужно превозносить». Речь идёт, таким образом, не только о посткапиталистическом, но и о постмазохистском будущем, когда трудоголики попадут в поле зрения Всемирной организации здравоохранения. В этом месте книга Срничека и Уильямса приобретает уже эсхатологический масштаб новой религии (посткапитализм как избавление от страданий — чем не буддизм или эпикурейство?). Соотнести с таким мессианством политическую повестку — сложная, но интересная задача. И всё-таки до самой последней страницы «Изобретая будущее» не оставляет ощущение, что в ББД пока можно играть только деньгами из «Монополии». А ведь интересно, кстати, смоделировать глобальные монополии на те или иные ресурсы: министерство всемирного женского образования — главный орган надзора над тем, чтобы человечество не оказалось в мальтузианской ловушке; министерство обороны, выделяющее пустыри и заброшки под театры военных действий для тех, кто готов воевать для собственного удовольствия; министерство нефти с одной бюрократией на Эмираты и Норвегию. Идеи Срничека и Уильямса реализуемы только в масштабе единой сетевой администрации, и недаром в качестве вдохновляющих примеров они руководствуются чилийским киберправительством Cybersyn и русским космизмом — проектами, исключающими человеческий фактор в пользу машины, бога и deus ex machina.