Из бездельников в миллиардеры: как Герберт Вертхайм стал великим инвестором

Последний субботний вечер 2018 года в художественной галерее Art Basel в Майами-Бич. На первом этаже роскошного особняка, которым когда-то владел сам Джанни Версаче, модно одетые и обработанные ботоксом гости танцуют под ремиксы Beat It Майкла Джексона и позируют для Instagram на фоне бассейна с изумрудной мозаикой. Наверху, в комнате для VIP-гостей, интерьер которой сочетает классические греческие и римские мотивы, сидит одетый с иголочки мужчина лет 70 на вид, Герберт Вертхайм. В тарелке перед ним — тосты с лососем, сдобренные тонко нарезанными трюфелями и сусальным золотом. Сам мужчина просматривает фотографии на iPhone — а на них жизнь, о которой можно только мечтать. Есть и сделанные фанатами снимки, где он готовит пасту фаджоли вместе с легендарной телеведущей и писательницей Мартой Стюарт, где катается на лыжах с астронавтом Баззом Олдрином и даже ловит рыбу в Антарктике. На многих фотографиях он с женой, 49-летней Николь, на фешенебельном корабле World Yacht, на борту которого они живут по несколько месяцев каждый год. Все эти мероприятия он называет «часом Херби». Если бы не его фирменная ярко-красная шляпа, специалист-оптик и владелец небольшого бизнеса Герберт Вертхайм вряд ли чем-нибудь отличался бы от среднестатистического пенсионера, приехавшего с размахом отдохнуть в на южное побережье Флориды. Вертхайму, которому в этом году исполнится 80, незачем искать в меню скидки и спецпредложения. По фотографиям этого не видно, но Доктор Герби, как его называют друзья, собственными силами добился невероятного успеха. Сейчас Forbes оценивает его состояние в $2,3 млрд — и это не считая $100 млн, которые он пожертвовал государственным университетам Флориды. Своим благополучием он обязан отнюдь не предпринимательскому таланту и не преданностью своей профессиональной карьере. Секрет Вертхайма — долгие годы предусмотрительной скупки и удержания ценных бумаг. Вертхайм, наверное, величайший частный инвестор, о котором мир почти не слышал. Подтвердить это могут его декларации о доходах от финансового холдинга Fidelity. Если полистать распечатки, которые он принес с собой, то можно увидеть сотни миллионов долларов в акциях Apple и Microsoft. Покупкой подобных ценных бумаг инвестор озаботился много лет назад, еще на этапе их выхода на биржу. Позиция по доходам от Heico, производителя запчастей для самолетов, выручка которого в 2018 году составила рекордные $1,8 млрд, появилась в портфеле Вертхайма в далеком 1992 году. Среди активов значатся десятки других известных имен: от General Electric и Google до British Petroleum и Bank of America. Во всех его инвестициях прослеживается четкое предпочтение промышленным и технологическим компаниям, выплачивающим дивиденды. Финансовый успех Вертхайма, как и процветание, которое он принес его семье, доказывает не только то, что при начислении сложных процентов по инвестициям можно добиться фантастических высот, но и то, что американский рынок инноваций за последние полвека стал крайне гибок и устойчив. «Дело в том, что я хотел иметь много свободного времени, — размышляет инвестор. — Для меня время — самое важное в жизни». Из пекарни в американский флот Вертхайм родился в Филадельфии в самом конце Великой депрессии в семье еврейских иммигрантов, бежавших из нацистской Германии. В 1945 году его родители переехали в небольшой город Холливуд в штате Флорида, где семья впоследствии жила в квартире прямо над собственной пекарней. Из-за дислексии Вертхайму в школе было очень трудно, поэтому вскоре он начал прогуливать занятия. «Тогда таких детей называли просто дурачками, — вспоминает он. — Меня иногда сажали в угол и надевали мне на голову колпак позора». В юности, которая пришлась на 1950-е, из-за дебошей отца Герберт часто убегал из дому. Много времени он проводил с индейцами из племени семинолов: охотился и рыбачил в районе Эверглейдс и потом продавал добычу местным жителям, а еще путешествовал по Флориде, собирая апельсины и грейпфруты. Но со временем родителям это все надоело, и в 16 лет за прогулы Герберту грозили серьезные неприятности. Однако ему повезло, и судья сжалился над ним, предложив выбрать между американским флотом и исправительным учреждением. Поступив на службу в 1956 году, 17-летний Вертхайм оказался в Сан-Диего. «Там-то моя жизнь и изменилась, — рассказывает он. — Тебе все время устраивают экзамены, чтобы посмотреть, насколько ты умен. Думаю, из 135 одноклассников я был самым сообразительным, особенно в области механики и устройства машин». Вновь обретя уверенность в собственных силах, Вертхайм стал изучать во флоте физику и химию, а потом работать в военно-морской авиации. Тогда он и начал активно вкладываться в акции. Это были годы холодной войны, — военно-промышленный комплекс, как, к слову, и вся американская промышленность активно развивались. Промышленный индекс Доу Джонса наконец-то восстановился и вернулся к значениям до биржевого краха 1929 года, а лидерами рынка были ценные бумаги аэрокосмических компаний. Свою первую инвестицию Херберт сделал в 18 лет — на служебную стипендию купил акции предприятия Lear Jet, которое в то время было известно прежде всего тем, что производило авиазапчасти во время Второй мировой войны. Вертхайму, кстати, даже посчастливилось встретиться с основателем Lear Jet Биллом Лиром. Это произошло во время визита на завод корпорации Sikorsky Aircraft в Коннектикуте, где для флота производились вертолеты S58. Юного инвестора очень вдохновляли изобретения Лира, например, первые системы автопилота. Впоследствии эта же компания изобрела аудиокассеты формата Stereo 8 и стала первопроходцем на рынке авиаперевозок для бизнеса. Свое чуть ли не фанатичное отношение к вложениям собственного дохода в рынок акций Вертхайм объясняет так: «Все очень просто: берешь частичку своих кровно заработанных и инвестируешь в труд других». Отслужив во флоте, Герберт занимался продажей энциклопедий «от двери до двери», учился в Бревардском колледже, а затем изучал машиностроение в Университете Флориды, хотя степень так и не получил. В дополнение к занятиям он работал в NASA, потом — в специальном новом подразделении по совершенствованию оборудования для пилотируемых полетов. Все это пробудило его интерес к оптике и связанным с ней технологиям. Оптика для рабочего класса В 1963 году он получил стипендию на обучение по курсу оптометрии в Мемфисе и после выпуска начал практику на юге Флориды. Целых 12 лет он работал не покладая рук, в основном принимая пациентов из рабочего класса. Иногда им приходилось платить по счетам продуктами, обычно манго и авокадо. По вечерам Вертхайм изучал всевозможные приспособления и в 1969 году изобрел особое покрытие для пластиковых линз, которое отфильтровывает и поглощает вредное ультрафиолетовое излучение и таким образом помогает избежать катаракты. Война в Вьетнаме была в самом разгаре, поэтому очки стали производить не из стекла, а из пластика. Спрос на новое изобретение постоянно рос, и начинающий инвестор продал права на его коммерческую реализацию за $22 000 и отчисления по процентам с продаж. Однако из-за лазеек в договоре отчислений он так и не дождался. В 1970 году Вертхайм решил подойти к изобретательному процессу более основательно и учредил собственную компанию под названием Brain Power. Изначально это была консалтинговая фирма, но Герберт снова ударился в исследования, проектирование, разработку специальных покрытий и иных технологий для носимой оптики. Спустя год он изготовил один из первых в мире нейтрализаторов, особое вещество, которое возвращает окрашенные ранее линзы в первоначальный вид. А это значило, что специалистам-оптикам больше не нужно было носить с собой громоздкие наборы линз разных цветов или выбрасывать неправильно окрашенные линзы. «Я по-прежнему принимал пациентов, и еще у меня была небольшая лаборатория», — с улыбкой вспоминает миллиардер. Своей жене он показал банку из-под кофе, в которой была заветная смесь, и сказал: «Николь, на этой штуке мы заработаем миллионы». Так и произошло. Помимо этого реагента Вертхайм изобрел для линз целое множество других продуктов: некоторые красители — для эстетических целей; какие-то — для облегчения симптомов неврологических заболеваний типа эпилепсии; третьи — для усиления защиты от ультрафиолетового излучения. Благодаря широкому ассортименту компания Brain Power стала крупнейшим производителем красителей для оптики, а ее клиентами стали такие промышленные гиганты как Bausch & Lomb, Zeiss и Polaroid. Фирма также начала производить лабораторное оборудование, моющие средства и аксессуары для оптиков, оптометристов и офтальмологов. На сегодняшний день Brain Power дает работу 49 сотрудникам, имеет более 100 патентов и авторских прав в области оптики и зарабатывает около $25 млн в год. От бездельника до изобретателя Менее чем за 20 лет Вертхайм прошел путь от бездельника до изобретателя и бизнесмена. Его компания росла очень размеренными темпами, но рост прибыли всегда был стабилен — как утверждает сам основатель, около $10 млн в год, а этого более чем достаточно для того, чтобы утолить жажду инвестирования и жить полной жизнью. Инвестор объясняет: «Я не хотел иметь огромный бизнес. Но сегодня моя корпорация стоит то ли 5, то ли 6, то ли 8 миллиардов долларов, а моя доля составляет 10%». Начав перечислять доходы от Brain Power на брокерский счет, миллиардер выработал особую стратегию, в которой сочетаются подходы Уоррена Баффета и Питера Линча и немного — Джека Богла. При этом Вертхайм не любить выплачивать гонорары и для управления своим впечатляющим портфелем и прибегает к услугам двух площадок-дискаунтеров: Fidelity и Schwab. Например, в случае с Lear Jet (впоследствии переименованным в Lear Siegler) в 1950-х Вертхайм руководствовался принципом «инвестируй в то, в чем разбираешься». Эта стратегия обрела широкую популярность в 1989 году благодаря книге известного руководителя инвестиционного фонда Magellan Питера Линча под названием «Еще один на Уолл-Стрит». В ней он рассказывал, что добиться успеха в инвестировании можно, используя собственные специальные знания и опыт. Вместо того, чтобы сосредоточиться на методах расчета в финансовых документах, миллиардер перечитывает патенты и дважды в неделю тщательно изучает техническую литературу по 6 часов к ряду. Сам он поясняет: «Для меня более важен интеллектуальный капитал, с которым можно расти дальше». Из-за своего прошлого в машиностроении, технической сути оптометрии и изобретательского опыта, в патентной библиотеке Вертхайм чувствует себя как рыба в воде. Среди ценных бумаг, в которые он вложился, исходя из их впечатляющего патентного портфеля, можно увидеть акции таких крупных игроков рынка как IBM, 3M и Intel. Правила инвестирования от Герберта Вертхайма Как и Уоррен Баффет, Герберт Вертхайм твердо убежден, что в надежные с точки зрения инвестиций компании нужно продолжать вкладываться, даже когда дела у них идут не совсем гладко. Он полагает, что если есть вера в интеллектуальную собственность компании, временное понижение курса акций не имеет никакого значения, ведь продукт, по его мнению, имеет ценность в долгосрочной перспективе. Инвестор отмечает: «Если вам нравится компания при курсе $13 за акцию, то она должна нравиться и при $12, и при $11, и при $10. Если курс падает еще ниже, но вы уверены в своих расчетах, смело покупайте акции дальше, потому что в итоге такая сделка оказывается очень выгодной». Также он добавляет, что удар от падающего курса или скачущего курса всегда смягчают дивиденды. «Мой главный принцип — скупать и не продавать за очень редким исключением, — повторяет Вертхайм известные слова Баффета, — Я выжидаю, пока акции не достигнут ценового пика, и лишь тогда собираю дивиденды». В этом отношении инвестор — так же как Оракул из Омахи Уоррен Баффет — редко пускает дивиденды в повторное инвестирование. Вместо этого средства, получаемые от обширного портфеля ценных бумаг, он тратит либо на поддержание привычного образа жизни, либо использует для совершенно новых вложений. Предметом особой гордости для миллиардера являются акции Microsoft, которые он приобрел в далеком 1986 году, когда корпорация только вышла на биржу: «Я хорошо разбирался в компьютерах и даже участвовал в их проектировании». Изначально в Brain Power пользовались компьютерами модели IIe от Apple, но когда в 1985 году собственную операционную систему Windows выпустила Microsoft, инвестор понял, что на рынке появился еще один серьезный игрок. Вертхайм вспоминает: «Только в Microsoft предлагали операционную систему, которая могла составить достойную конкуренцию продукту Apple». Ценные бумаги Microsoft, которые он купил при выходе корпорации на фондовую биржу и которые приносят дивиденды с 2003 года, сегодня стоят более $160 млн. В то же время 1,25 млн акций Apple, некоторые из которых куплены сразу после выхода на биржу в 1980 году, а другие — в 1990-х, когда курс не превышал $11 за штуку, сегодня оцениваются в $195 млн. Тем не менее, не все вложения оказались настолько же удачными. Бизнесмен по-крупному инвестировал в BlackBerry: «Я верил в новое руководство и надеялся, что дела скоро снова пойдут в гору». Однако, если позиция теряет более 25% своей стоимости, Вертхайм акции обычно распродает: «Я наблюдал, как от меня месяц за месяцем ускользала существенная прибыль, пока я, наконец, не решил, что с меня довольно». Иногда предприниматель прибегает к помощи заемных средств, но в основном очень редко и только для покупки высокодоходных бумаг. «Используя дивиденды для возмещения [стоимости] маржинальной ставки, государство помогает повысить ценность портфеля акций», — подчеркивает Вертхайм и обращает внимание на то, что маржинальная ставка вычитается из налога в сумме, не превышающей обычного дохода. Но в 1982 году, после того, как председатель Федеральной резервной системы США Пол Волкер поднял процентную ставку по федеральным фондам с 12% до 20%, а рынок ценных бумаг просел на 20%, бизнесмена заставили увеличить маржу. Такой поворот событий стоил ему $50 млн и стал полезным уроком об опасности заемных средств и учета в текущих ценах. Как многие другие активные инвесторы, Вертхайм стремится к оптимизации налоговых выплат. Чтобы собрать в своем портфеле побольше убытков при налогообложении, он активно скупает наименее выгодные акции, чтобы избежать таким образом штрафов за фиктивные сделки со стороны Налоговой службы США: «Если по интересующим меня ценным бумагам наблюдается резкое падение курса, я покупаю еще, в два-три раза больше, чем изначально, а потом жду 30 дней, продаю первичный пакет и регистрирую убыток при налогообложении». Как и Баффет, Герберт Вертхайм считает, что секрет успеха заключается в выборе компаний с сильным руководством. Отличным примером может послужить Heico, семейная компания в родном для инвестора Холливуде во Флориде, занимающаяся электронными и аэрокосмическими разработками. В 1970-х предприниматель подружился с Ларри Мендельсоном, владельцем здания, где Вертхайм купил жилье, и лодки, рядом с которой он ставил свою в водах канала Корал-Гейблс. Мендельсон рассказывает о своем хорошем знакомом: «У Герберта две дочери — ровесницы моих двух сыновей. Мы с ним время от времени общались». Под крылом самолета Мендельсон — сертифицированный специалист в области финансового учета. В те годы он успешно занимался инвестициями в недвижимость и учился в бизнес-школе при Колумбийском университете у Дэвида Додда, который совместно с Бенджамином Грэмом написал фундаментальный труд по оценочному инвестированию и анализу ценных бумаг. Вдохновившись историями многих дельцов, разбогатевших в 1980-х при выкупе предприятий на заемные средства, семья Мендельсонов начала поиски недооцененной промышленной компании, у которой неважно шли дела, для последующего выкупа. После того, как выбор семьи пал на небольшого производителя запчастей для самолетов под названием Heico, Вертхайм со своими познаниями в авиации решил по-дружески помочь Мендельсонам проанализировать бизнес этой фирмы, — и в результате сам купил пакет акций по смешной цене 33 цента за штуку. Ларри вспоминает: «Тогда компания была абсолютным банкротом, но тут появился Герберт и рассказал, как нам быть, чтобы вывести ее из кризиса». В Heico производили узкофюзеляжные камеры сгорания реактивных двигателей, которые после инцидента с возгоранием самолета на взлетно-посадочной полосе в 1985 году Федеральное управление гражданской авиации США предписало заменить. Под руководством Мендельсонов Heico расширила ассортимент запчастей, и это стало ощутимым ударом по позициям крупных производителей комплектного оборудования вроде разработчика аэрокосмической отрасли Pratt & Whitney и General Electric. После того, как в 1997 году миноритарный пакет ценных бумаг Heico приобрела немецкая Lufthansa, о компании Мендельсонов заговорили на авиационных заводах и Уолл-Стрит, а курс акций тут же вырос в шесть раз, до более чем $2 за штуку. Но это было лишь начало. Предприятие стало одним из немногих изготовителей запчастей для самолетов, которые получили сертификацию от Федерального управления гражданской авиации США. С учетом того, что фирма расширила свой ассортимент, а спрос на авиаперевозки постоянно повышался, подобное признание на рынке поспособствовало стабильному увеличению числа заказов. За последние 28 лет объем продаж рос в среднем на 16% в год, а чистая выручка — на 19%. Сегодня ценные бумаги Heico торгуются на отметке $80, а Герби, который любит скупить и не продавать, является крупнейшим частным акционером компании. Его первоначальная инвестиция в размере $5 млн сегодня стоит $800 млн. «Час Герби« На 80-м году жизни «час Герби» стал основной заботой миллиардера. Кроме дома за $16 млн на берегу океана в Корал-Гейблс у Вертхайма также имеется ранчо с территорией более 30 гектаров недалеко от горнолыжного курорта Вейл в Колорадо, шикарный 4-этажный дом с видом на Темзу в Лондоне и два обширных поместья на юге Калифорнии. Зиму инвестор часто проводит путешествуя вокруг света вместе со всей семьей на борту World Yacht, крупнейшего корабля класса люкс для постоянного проживания. На судне бизнесмен владеет двумя роскошными апартаментами. Сейчас, в середине февраля, семейство Вертхаймов находится где-то у берегов Шри-Ланки. Подписавшись под Клятвой дарения, благотворительной инициативой Билла Гейтса и Уоррена Баффета, миллиардер обязался пожертвовать в рамках кампании по меньшей мере половину своего состояния. Основную часть суммы он хочет направить на государственное образование, в систему, которая дала дорогу в жизнь ему самому. «Я бы не получил необходимых навыков и тех возможностей, которые были в моей жизни, если бы не система образования в государственных университетах», — признался Доктор Герби, подписывая документ. Прогуливаясь по основной территории Международного университета Флориды в нескольких минутах езды от дома Вертхайма в Корал-Гейблс, нельзя не заметить здания, украшенные его именем: Медицинский колледж Герберта Вертхайма, Колледж здравоохранения и ухода за больными Николь Вертхайм, Центр сценических искусств Херберта и Николь Вертхайм и Оранжерея Вертхаймов. Миллиардер передал Международному университету Флориды $50 млн и обязался передать еще столько же Университету Флориды. В прошлом году он также выделил $25 млн для создания школы здравоохранения Калифорнийскому университету в Сан-Диего. Помимо сферы образования, Вертхайм, по его собственным словам, жертвует средства в сотни некоммерческих организаций в США и других странах, включая, например, зоопарк Майами и общественную радиостанцию города Вейл в Колорадо. Бывшему прогульщику и главному дурачку класса становится не по себе от вида своего имени на зданиях университета. Он просит прохожих сфотографировать его на этом фоне, — и позирует в своей фирменной красной шляпе и новый кроссовках Nike. В медицинском колледже он надевает стетоскоп, и ему явно не терпится осмотреть новую медицинскую бутафорию: учебные манекены здесь дышат, потеют и даже разговаривают. В кабинете для занятий по акушерству почетный гость пробует управиться с аппаратом УЗИ. В лаборатории, работу которой он спонсирует, Вертхайм увлеченно изучает лазерное формирование изображений и то, как с его помощью можно измерить температуру сетчатки глаза. Обсуждая другой глазной эксперимент, он отмечает: «Обожаю белковую биологию». А к центру сценических искусств университета имени себя предлагает пристроить амфитеатр под открытым небом: «По-моему время настало. Хочу увидеть что-нибудь грандиозное». Кэмми Абернати, декан Колледжа Герберта Вертхайма по машиностроению при Университете Флориды, восхищается изобретателем: «Он бросает людям вызов, пытается заставить нас мыслить масштабно и задуматься, на что мы способны». Несмотря на все это, предельно ясно, что мысли о портфеле ценных бумаг приносят инвестору не меньшую радость, чем веселые экскурсии и благотворительность. Недавно он пополнил свой пакет акций британского энергетического гиганта British Petroleum, и теперь их у него свыше одного миллиона штук. Но вместо того, чтобы выбрать сбавляющую обороты нефть, бизнесмен делает основную ставку на водородные топливные элементы, ожидая поступлений от дивидендов в размере 6%, и надеется на то, что скоро трудности компании будут позади. «British Petroleum владеют ключевой для данной области интеллектуальной собственностью», — рассказывает инвестор о топливных элементах, которые генерируют электроэнергию из водорода. По мнению Вертхайма, за ними будущее и воздушного, и сухопутного транспорта: «Вскоре мы перейдем на водородную экономику». К слову, зачастую его мнение идет вразрез со взглядами остальных игроков биржи. Он неравнодушен к непредсказуемым акциям General Electric, — более того, их в его портфеле больше 15 млн штук, и он пока не собирается останавливаться на достигнутом. На интеллектуальную собственность машиностроительного колосса миллиардер делает долгосрочную ставку, ведь за свою 126-летнюю историю корпорация собрала свыше 179 000 патентов, и число их постоянно растет. Особый трепет у Вертхайма вызывают патенты на 3D-печать металлических запчастей для двигателей. «От General Electric не добиться ни показателей по продажам, ни по чему-то еще. Что их ждет дальше? — задается вопросом он. — Вчера курс их акций упал ниже некуда, и мне горько. Однако, я уверен в этой компании, потому что ее технологии имеют огромный задел на будущее». И миллиардер никуда не торопится. Когда он метит в дальнюю цель, то всегда попадает в яблочко. Перевод Антона Бундина