ГЧП. Механизм, который приводит триллионы в регионы

В добывающие отрасли капитал практически не надо зазывать – сам идет, причем из-за границы и несмотря на антироссийские санкции. Но и социально значимые сферы становятся привлекательными для инвесторов, когда применяется государственно-частное партнерство. Кто уже освоил этот механизм? И кому выгоднее альянс бизнеса и власти? Чаще всего относительно новый инструмент используют в стратегических строительных проектах. На Ямале с помощью ГЧП появилось шесть детсадов, будет возведена железнодорожная линия Бованенково – Сабетта. Концессию как форму такого партнерства ямальцы применяют при модернизации новоуренгойского аэропорта и будущем строительстве моста через Пур. Этот региональный опыт считается одним из передовых. Что мешает ГЧП развиваться более интенсивно, «Красный Север» поговорил с Артёмом Володькиным, заместителем исполнительного директора Национального центра Государственно-частного партнерства. – Артём Евгеньевич, насколько в нашей стране распространена такая форма развития экономики? – Внедрение идет более 13 лет: закон о концессиях принят в 2005 году, закон о ГЧП – в 2015-м. За это время сложилась правоприменительная практика, к середине 2018 года более 3000 проектов находилось на разной стадии реализации. Общий объем законтрактованных инвестиций составляет 26 триллионов рублей. Это очень хороший инструмент, который позволяет грамотно настроить соглашения, распределить риски между частной и публичной сторонами, привлечь частные инвестиции в проект, облегчить государственную задачу по оказанию услуг населению. – То есть государству выгодно ГЧП? – Государство активно продвигает этот институт, потому что бюджетных инвестиций на реализацию всех масштабных программ не хватает. Нужно привлекать частные деньги, а этот инструмент позволяет с гарантией для обеих сторон реализовывать важные для людей и экономики проекты. Срок проектов (в среднем по рынку составляет 11 лет) – это долгосрочные обязательства. При этом государство гарантирует как свое участие, так и загрузку проекта, а частный инвестор отбивает инвестиции. Это взаимовыгодный процесс. – Что мешает ГЧП развиваться более эффективно? – Никаких ограничений в законодательстве нет. Финансирующие организации – банки, потенциальные инвесторы, НПФ – готовы вкладывать средства, и их много, а вот «частников» пока не хватает. – Как складывается ситуация на местах? – Национальный центр Государственно-частного партнерства совместно с Минэкономразвития России формирует рейтинг развития ГЧП в регионах. Мы видим, что все субъекты растут, расширяется база самих регионов по привлечению инвесторов, количество проектов увеличивается из года в год. Рост идет в геометрической прогрессии. В перспективе планируется вложить более 11 триллионов рублей в инфраструктурные проекты, которые запланированы правительством для реализации майских указов президента. Существенная доля из этих средств – как раз частные деньги. – ЯНАО – достаточно обеспеченный регион, может себе позволить вложения в строительство инфраструктурных объектов. А в менее богатых регионах это по карману, там механизмы привлечения частных инвестиций тоже работают? – Страна у нас большая, от региона к региону всё по-разному. Но отмечу, что концессионные соглашения, соглашения ГЧП, позволяют территориям участвовать в проекте не финансово. К примеру, предоставляют землю, оказывают содействие в подключении коммуникаций, дают различные льготы, в том числе налоговые. Все инвестиции в перспективе могут окупиться за счет платежеспособного спроса населения. То есть и небогатые регионы активно развивают ГЧП именно по той самой причине, что бюджетных денег не хватает. – Не так давно председатель правительства Дмитрий Медведев назвал Ямал примером того, как государственно-частное партнерство может развиваться. Какие проекты считаются образцово-показательными? – Насколько я знаю, ЯНАО – один из передовых регионов, если смотреть рейтинг развития ГЧП, как в социальной сфере, так и в транспортной. Последний проект «Северный широтный ход» – комплексный, непростой, в очень короткие сроки структурирован совместно с Правительством РФ и «РЖД». Один из первых крупных железнодорожных проектов в стране. Этот опыт нужно тиражировать, железные дороги – кровеносная система экономики, и опыт привлечения частных денег, который Ямал сейчас применяет, следует распространять. Думаю, это будет сделано как «РЖД», так и другими регионами. – Когда вместе с государством дорогу строит «частник», не превратится ли он в монополиста, когда альтернатив транспортному сообщению нет? Вдруг он решит перекрыть магистраль или взвинтить стоимость проезда? Как не допустить такой ситуации? – Концессионное соглашение оговаривает все обязательства сторон. При этом тарифные решения согласовываются с Федеральной антимонопольной службой, поэтому никаких действий, препятствующих проезду транспорта, возникнуть не может. – В чем еще уникальность концессионного соглашения по строительству СШХ? – В том, что это первый проект, по которому проходит конкурс на финансирование. Он настолько интересен, что ему уделяют пристальное внимание основные, крупные банковские организации в стране. Претендуют ВТБ, Сбербанк и консорциум банков в составе ВТБ, Внешэкономбанка и Евразийского банка развития. Такой интерес финансирующие организации еще не проявляли. – Что это даст? – Это позволит снизить стоимость заемного финансирования, оптимизирует финансовую структуру проекта, соответственно, долговая нагрузка – как на инвестора, так и на государство – снизится.