Русский травник: как заработать 100 млн рублей на промышленной конопле

В статье речь идет исключительно о промышленных сортах конопли, содержащих в сухой массе листьев и соцветий верхних частей растения не более 0,1% тетрагидроканнабинола. Сорта (в том числе упомянутые «Вера», «Надежда», «Сурская») внесены в Государственный реестр селекционных достижений, допущенных к использованию согласно Постановлению Правительства РФ от 20.07.2007 №460 (ред. от 30.10.2010) «Об установлении сортов наркосодержащих растений, разрешенных для культивирования в промышленных целях, требований к таким сортам и к условиям их культивирования». Серебристая «Нива» с выцветшими номерами тормозит у бескрайнего поля, заросшего густой травой. С подножки внедорожника спрыгивает рослый мужчина и сразу теряется в ярко-зеленых зарослях. Слышен только его голос: «В Голландии конопля вырастает по три-четыре метра, а здесь пока только два с половиной». Три года назад сооснователь «Коноплекса» Евгений Скигин впервые засеял земли в Пензенской области промышленной коноплей. Сегодня в его владении — 12 500 га, Скигин — крупнейший коноплевод в стране. Письмо продюсеру Предприниматель Евгений Скигин еще в дошкольном возрасте переехал в ФРГ вместе с матерью и старшим братом Михаилом. Переезд организовал его отец — ленинградский бизнесмен Дмитрий Скигин, который в 1980-х занимался экспортом лесопродуктов, а позже вошел в совет директоров «Петербургского нефтяного терминала» (ПНТ). После эмиграции родители развелись, а в 2003 году Скигин-старший скончался за границей. В наследство братьям достались бизнес-активы и недвижимость, которую они вскоре продали. «Брат решил вернуться в Петербург и заняться делами отца. Моя помощь ему не потребовалась», — объясняет Евгений. Сам он в 2005 году уехал учиться в Австралию, а к концу университета задумался о бизнесе. Пока старший брат управлял в Петербурге нефтяными потоками, младший проникся идеями «экологичного» бизнеса, озвученными на конференции ООН по изменению климата в Копенгагене. «Меня вдохновила идея развития рынка возобновляемых ресурсов: экотоплива, переработки пластика, возделывания агрокультур, способных улучшить экономическую ситуацию», — говорит Евгений Скигин, который даже построил на австралийском побережье собственный «экодом мечты» за $14 млн. Наблюдая за делами ПНТ, особенно после колебаний цен на нефть в 2008 году, Евгений искал более стабильную нишу. После короткого анализа рынка возобновляемых ресурсов его заинтересовала конопля — неприхотливая и многофункциональная культура. «Промышленная конопля идет и в пищу в виде семян и масла, и на производство волокна для нетканых материалов, веревок и канатов (пенька), текстиля, а также в качестве материала для строительства и подстилки животным (костра)», — перечисляет Скигин. Культура не требует много воды и химии и подходит в отличие от других лубяных (льна, джута) для выращивания как в Финляндии, так и в Таиланде. Скигин занялся поиском партнеров. По запросу «hemp in Australia» (промышленная конопля в Австралии) в Google нашел только одну компанию — EcoFibre, в которую и написал письмо на общий электронный ящик с предложением войти в бизнес. Письмо попало напрямую к основателю, австралийцу Филу Ворнеру, который, 20 лет проработав кинопродюсером, в 1994-м оставил киноиндустрию и возглавил семейный фермерский бизнес. К началу 2009-го, когда Скигин познакомился с Ворнером, у EcoFibre было 280 га земли на востоке Австралии, 230 сортов, несколько комбайнов и одна лицензия. Оказалось, что компания нуждалась в инвестициях. Тогда Скигин купил 50% компании и одновременно обрел опытного партнера, о котором мечтал. Сумму своих вложений он не раскрывает, но говорит, что за несколько лет небольшой австралийский бизнес вырос втрое. Спустя семь лет он продал свою долю в EcoFibre инвесторам из США по оценке $25 млн. Русская экзотика На ежегодном автосалоне в Лондоне летом 2008-го внимание посетителей было приковано к «автомобилю из конопли». Британский Lotus представил спорткар, кузовные панели которого выполнены из материала с добавлением лубяных волокон, используемых в производстве канатов. По словам Скигина, рынок нетканых материалов уже тогда был хорошо развит в Европе, а идея экологичного производства крайне популярна. В 2009 году на одной из промышленных выставок, куда Евгений ездил каждый год, он познакомился с голландским фермером, владельцем компании по производству промышленной конопли в Нидерландах Dun Agro, и стал ее акционером. Сегодня у предприятия около 1000 га посевных площадей, завод мощностью 6 т тресты в час, из которой получают волокно. До 95% голландской промышленной конопли идет на нетканые материалы, в том числе для внутренней отделки автомобилей BMW и Mercedes из соседней Германии. В Голландии работает всего несколько коноплеводческих предприятий, но им принадлежит около 20% европейского рынка пеньки. Голландский бизнес развивался, и в 2012 году Dun Agro взяла в аренду земли за границей, в Дании, но русскому предпринимателю все равно не хватало простора. «Голландия — маленькая страна, посевные площади ограничены», — жалуется Скигин. В 2013-м он решил сеять коноплю в России: цена на землю ниже, а рабочая сила дешевле. Начать бизнес помогли связи старшего брата, с которым у него несколько совместных компаний по торговле нефтепродуктами, строительству дорог, фармацевтике. Летом 2013-го Скигин поехал на разведку по коноплеводческим предприятиям в Краснодаре, Орле и Майкопе. «Так я впервые познакомился с русской экзотикой, вкусными помидорами и российским пивом, — рассказывает предприниматель. — Но на заводы, как говорят в России, без слез не взглянешь». После турне стало понятно, что войти в бизнес, как это делал Скигин раньше, не получится — таких компаний просто не существовало на рынке. Тогда Евгений подготовил бизнес-план собственной компании и показал его Роману Белоусову, который раньше работал в управляющем холдинге ПНТ и стал партнером Скигиных. «Это был проект с нуля в прямом смысле слова, — вспоминает Белоусов. — В России не было практически ничего, чтобы начать этот бизнес: утеряны сорта, кадры, агротехника. Мы давно перестали производить что-либо, связанное с коноплеводством». В марте 2015 года Скигин-младший и Белоусов зарегистрировали ООО по выращиванию зерновых, зернобобовых и семян масличных культур, вошедшее в кипрскую Konoplex Limited. Неоднозначная культура Конопля как культура в России долгие годы находилась в забвении. С 1961 года в Союзе ратифицировали Конвенцию ООН «О наркотических средствах», согласно которой конопля была объявлена вне закона. «С первого места в мире с 1 млн га посевных площадей мы скатились до 4000-го», — приводит данные Александр Смирнов, президент Агропромышленной ассоциации коноплеводов (АПАК) и главный научный сотрудник Пензенского НИИСХ. Цифра не сопоставима с льняной отраслью, где площадь посева составляет 50 000-60 000 га. Когда ситуация в коноплеводстве достигла дна, отрасль начали восстанавливать и субсидировать. В 2008 году состоялось совещание в Госнаркоконтроле, где собрались промышленники и чиновники во главе с Виктором Ивановым, директором Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. Речь шла о выращивании ненаркотической конопли в промышленных масштабах, создании семенной базы, новых рабочих мест и борьбе с наркоманией. «Кажется, даже не все собравшиеся тогда представляли ценность растения, — вспоминает Смирнов. — Присутствовавший Андрей Фурсенко удивлялся, что американские бумажные доллары делают именно из конопляной целлюлозы». В отношении конопли до сих пор много шаблонов и предрассудков, соглашаются в «Коноплексе». Компания столкнулась с этим на этапе презентации проекта в регионах, где планировала покупать земли под посев. «Мы потратили много усилий, чтобы слово «конопля» не вызывало смеха и отторжения», — рассказывает генеральный директор «Коноплекса» Милена Александрова. На всех уровнях, от жителей окрестных поселков до администраций региона, приходилось объяснять, зачем нужна промышленная конопля, что это не нарушает российского законодательства (в РФ разрешены к выращиванию сорта с содержанием психотропного вещества тетрагидроканнабинола, ТГК, не более 0,1%), а сам «Коноплекс» готов к проверкам наркополиции. «Я за 10 лет привык к разным шуткам на этот счет, — говорит, улыбаясь, Скигин. — Хотя в западном мире меньше путают техническую коноплю с наркотической, для них даже названия разные: hemp и marijuana». Хотя внешне растения неразличимы, разница между сортами колоссальная, подтверждает Смирнов из Пензенского НИИСХ: «Поля с технической коноплей даже не нуждаются в охране, ведь наркозависимые сами прекрасно знают, что эти сорта не дурманят и для употребления совершенно не подходят». Новый лидер Рядом с сочной трехметровой коноплей соседствует плоское рыжее поле — это сухие стебли растений, или треста. Красный трактор, оснащенный по бокам щетками, ворочает конопляное сено, оставляя за собой пыльный шлейф. В процессе мацерации (распада тканей) от стебля отслаивается всего 25% волокна и остается стержень — костра, объясняет Скигин. Ее применение практически безгранично: органические удобрения, подстилки для животных, экотопливо, бумага, бинты и вата, строительные материалы (например, кастробетон известен своей прочностью, теплоизоляционными свойствами и способностью «дышать»). «В Голландии мы занимаемся в основном переработкой тресты, но в России нужно было начинать с семенной базы», — говорит Евгений. Первый миллион рублей инвестиций «Коноплекс» потратил на семена, договорившись с Пензенским НИИСХ по цене 400 рублей за килограмм. В 2015-м посеяли две тонны на 115 га в Брянской области, а собрали около 60 т. «Для первого года показатель хороший, — говорит Милена Александрова. — С этого момента мы начали сами заниматься семеноводством и стали оригинаторами нескольких сортов». Позже пробовали работать в Рязанской области, но в итоге осели в Пензе, где благоприятные природные условия и есть куда расти. За последние два года «Коноплекс» стал, по сути, крупнейшим коноплеводческим предприятием в стране. По данным Ассоциации коноплеводов, из 7,9 га посевных площадей в России половина принадлежит пензенской компании. На сегодняшний день «Коноплекс» владеет в разных формах (собственность, муниципальная и частная аренда) общей площадью 12 500 га. В этом сезоне под коноплю сортов «Сурская», «Вера» и «Надежда» отведено 3500 га, остальное для культуры для севооборота (лен, подсолнечник, горчица и др.). Таким образом, Скигин обогнал другого заметного игрока на рынке — «Мордовские пенькозаводы» (МПЗ), принадлежащие предпринимателю и бывшему вице-премьеру правительства Подмосковья Дмитрию Большакову. Ключевое направление для МПЗ — непродовольственное, пенька нужна одному из крупнейших в России дистрибьюторов шпагата, шнуров и веревок «Кона», который принадлежит ему же вместе с партнерами. По словам директора завода Александра Кучинского, предприятие ежегодно наращивает посевные площади, в этом году коноплей засеяно 700 га. Урожайность с гектара — 0,5 т семян и 1 т волокна. Урожай «Коноплекса» по итогам года должен быть почти вдвое больше — 600 т семян и 1500 т волокна. Согласно бизнес-плану Евгения Скигина, сразу после создания собственной семенной базы было решено запускать продуктовое направление — жать масло и продавать очищенные семечки для салатов и кондитерской отрасли, а также жмых для кормов в животноводстве. Для этого в начале 2018-го «Коноплекс» запустил линию по производству масла холодного отжима, инвестировав около 50 млн рублей. Небольшой цех (часть старого кондитерского завода под Пензой) к концу года выпустит 2500 бутылок масла под брендом «Коноплянка», которое уже продается примерно в 50 региональных сетях, крупных онлайн-магазинах типа OZON и Wildberries, а также в московских магазинах здорового питания, «Гастрономе №1» в ГУМе. С осени 2018-го «Коноплекс» договорился поставлять конопляное, льняное, горчичное, подсолнечное и тыквенное масло в «Азбуку вкуса», а также на полки гипермаркетов «Карусель». «Спрос на продукты здорового питания в городах-миллионниках и среди обеспеченных потребителей растет. Чтобы максимально закрыть потребность, мы вводим нишевой продукт», — объясняют в «Карусели». В России хорошая динамика пищевого сегмента в коноплеводстве, оценивает директор АПАК Юлия Дивнич: «Пару лет назад было только масло и семечки, а сейчас это протеин, смузи, молочко, энергетические батончики, салатные заправки и даже макароны». По итогам девяти месяцев «Коноплекс» продал масла на 75 млн рублей, закрыть год планируется с выручкой 100 млн, говорит Милена Александрова. Но все-таки главный план Евгения Скигина — расширить непродовольственное направление, как в Голландии. Для этого ему не жаль ни сил, ни денег: накануне сбора урожая он привез в Россию голландский комбайн стоимостью более €300 000, похожий на монстра с гигантскими серебристыми клешнями, — не чета проржавевшей коноплежатке советских времен. Скигин организует стажировки для российских инженеров в Европе и приглашает западных экспертов в Пензу. Суммарный объем инвестиций с момента создания «Коноплекса» составил около 400 млн рублей. «Мордовские пенькозаводы» примерно за тот же период вложили около 200 млн, говорит Кучинский. Для первопроходцев конопляной промышленности экономика создания предприятия будет разной в зависимости от направлений развития, говорит Юлия Дивнич. Среди тех, кто обращался к ней за консультациями, есть проекты и на 2 млн, и на 3 млрд рублей. «Пока нет отработанных алгоритмов работы отрасли, каждый будет развиваться путем собственных проб и ошибок», — подытоживает она. Читайте также Тепличные условия: зачем миллиардеры инвестируют в выращивание овощей Как все растет: крупнейшие агрохолдинги России на карте, в цифрах и фактах