«Если продавать пиццу по кусочкам, будет еще выгоднее»

Когда-то, еще студентом, он купил бутерброд, завернутый в полиэтиленовую пленку, и задумался о том, как хорошо выглядел бы этот товар на подложке и в привлекательной упаковке. А сегодня его предприятие выпускает свыше двух тонн продукции ежедневно. Общепит — один из самых высококонкурентных и зарегулированных рынков во Владивостоке, однако Александр Усенко уверен, что сможет удержаться на этой волне. — Александр Сергеевич, многие бросаются покорять нишу, которую вы начали осваивать еще 10 лет назад. Как вам удалось разглядеть потенциал? — Первый бизнес, пиццерию «Оки Доки», мы организовали вместе с братом. Изначально ставка была на средний чек в районе 120 рублей: я сам в то время был студентом и прекрасно понимал, что гамбургер за 100 рублей — цены, которые предлагал общепит в 2008 г., — многим не по карману. Формат недорогого кафе идеально подходил для помещения на Луговой, где всегда большой поток людей, а фастфуд — это удобно: ты выстраиваешь технологию, и, если все процессы организованы правильно, система работает как хорошо налаженная машина. Эталоном для меня была американская сеть пиццерий Sbarro, но мы решили уйти в более низкий ценовой сегмент. Посчитали, что пицца — выгодный недорогой продукт. Если продавать ее по кусочкам, будет еще выгоднее. Я даже курсовую защитил по «Оки Доки» — разрабатывал логотип, наименования, ассортимент. Кстати, студентом ездил в Америку по программе Work and Travel. Работал в американской пиццерии, постигал секреты мастерства. — Обзаведясь собственным бизнесом, как скоро вы впервые почувствовали вкус денег? — Очень не скоро. Все деньги уходили в дело. И у меня, и у брата общая политика такова, что в первую очередь — производство, во вторую — твои личные интересы. Поэтому, например, печи в «Оки Доки» стоят 13 тыс. долларов, или почти 1 млн рублей каждая. Потом я открыл собственный бизнес, купил холодильник за 100 тысяч и столик за 10 тысяч, которые поставил в том же торговом центре. Договорился с братом, что буду использовать кухню пиццерии для производства бутербродов — ночью сэндвичи готовили, а днем продавали. Однажды маленький магазинчик напротив здания ПТР взял мой товар на реализацию, и продажи оказались успешнее, чем я ожидал. Дело пошло на лад, бизнес вырос в большое предприятие. Сегодня мы выпускаем около 2,5 тонны продукции ежедневно — от готовых обедов до выпечки. — Владивосток переживает бум общепита. С одной стороны — сумасшедшая конкуренция, с другой — стрессовая экономика. Как чувствуете себя в таких условиях? — Появилось много индивидуализированных кафе. Они съедают часть спроса, но это общемировая тенденция — хотя конкуренция давит, рынок растет, и мы растем вместе с ним. Причем увеличилось не просто количество игроков, но и сам объем рынка, все больше людей предпочитают обедать в кафе или покупать готовую еду, многие даже не завтракают дома. Я вам больше скажу: стрессовая экономика и помогает этому развитию. У меня нет точных данных, но достаточно сравнить движение на дорогах в начале января 2013–2014 гг. и потом, когда курс рубля обвалился. Если раньше дороги были пустые, потому что ты мог сдать квартиру за 25 тыс. рублей и полететь отдыхать в Таиланд, сейчас люди перестали уезжать. Деньги, которые тратили на поездки, они тратят здесь. Купил человек холодильник, телевизор, машину, а дальше начинает увеличивать качество потребления и вместо тропических пляжей идет с женой в ресторан. Но как только ты называешь себя производителем и ставишь срок годности на свой товар, то попадаешь в жесткие рамки технического регламента Таможенного союза. Это огромное множество требований, включая обязательную организацию на предприятии системы ХАССП. Уровень зарегулированности в нашей сфере — очень высокий. Причем во многих случаях внедрить ХАССП вообще означает перестроить производство, а людям так просто не объяснишь, что не очень гигиенично использовать старые эмалированные ванны и кастрюли, что у вас должен быть моющийся цех, сливные трапы в полах, чтобы легко и быстро все убирать. Разработка ХАCСП стоит десятки тысяч рублей. На самом деле рынок очень специфический и проблем много. Взять те же сети. Сейчас поставщики подняли цены. В свете увеличения НДС и новых топливных акцизов производители должны следовать их примеру. Но когда речь заходит о крупном ретейле, переоценка выливается в целую проблему. Вы должны предоставить обоснование своего решения, в сети его рассмотрит специальная комиссия, и только после этого можно будет переписать ценник, а пока кто-то из незаменимых членов комиссии, например, находится в отпуске, придется терпеть убытки. — На волне курсовой разницы местный производитель «импортозамещает» какие-­то нужные вам позиции? — К сожалению, таких возможностей у него нет. Недавно мне довелось присутствовать на встрече приморских сельхозпроизводителей с врио губернатора. Скажу честно, ни с одним из них я не работал и работать не буду, потому что те объемы товара, которые они производят, — капля в море по сравнению с моими потребностями. Наверное, только местная птица в состоянии закрыть существующий спрос, но ни одна компания не обеспечит вас мясом, помидорами, огурцами, салатом, если его требуется 300 кг. Как-то звонили в «Суражевку» по поводу листового салата, нам сказали: «Таких объемов дать не можем», а ведь «Суражевка» — крупнейшее предприятие в своем сегменте. Пока наш поставщик — Китай. Я бы вообще предложил правительству запретить импорт из Китая — не сразу, а через три года, чтобы местный производитель развивался, строил те же теплицы в нужном количестве. — А как же, к примеру, наши рекорды по производству свинины? — Население, конечно, всегда может пожарить на ужин местной парной свинины, но производителю нужны большие объемы кускового мяса, готового к переработке, а это импортный товар. Сейчас все работают на Бразилии, раньше, до санкций, были Канада и Америка. Российское сырье стоит дороже, так что используют его очень немногие. — Почему вы перестали развивать вендинг? — Автоматы дороги в обслуживании, а самое главное, нет понимания со стороны арендодателя. Когда-то у нас была идея через вендинг продавать сэндвичи по 50 рублей и выйти на большой оборот. Но мы быстро от нее отказались, так как во всем городе нашли только 2–3 нормальных места по 3 тыс. рублей. В одном ТЦ запросили 12 тыс. аренды, в другом торговое место вообще не стоит меньше 25 тыс. А там, где проходимость маленькая, даже бесплатно не имеет смысла устанавливать автомат за 250 тыс. рублей — он не окупится, если продавать по десять сэндвичей в день. Так что мы сосредоточились на других направлениях — зашли на территорию пекарен и стали выпускать выпечку. — Если не общепитом, то каким другим бизнесом вы занялись бы в Приморье? Где здесь можно разглядеть новые возможности? — Я занялся бы гостиничным бизнесом. Во Владивостоке в принципе проблема с гостиницами. Мы ездим за рубеж и видим, как это все организовано там. Почему у нас нельзя предоставлять хорошую услугу за нормальную цену? Вообще в любом бизнесе, будь то «Оки Доки» или производство готовых обедов, меня толкала на действия простая мысль о том, что на рынке до сих пор нет такого товара. Никто не предлагает пиццу, порезанную кусочками, по нормальной цене. Помню, возле института у нас продавались вкусные бутерброды, но они были в обычной пленке, а я подумал: почему бы не сделать то же самое красиво — на подложке, в привлекательной упаковке, тогда это будет хороший товар. С гостиницами похожая история. Несмотря на то, что гостиничный бизнес активно развивается, достойного предложения в соотношении «цена — качество» не найти. Я бы организовал бюджетный вариант, рассчитанный на постоянную заполняемость. Посмотрите на ту же Андреевку, где предлагают «шалаши» за 2 тыс. рублей в сутки — отели и базы отдыха, которых даже нет на «Букинге». А почему нельзя как в Таиланде? Да, Приморье — сезонная история, но, учитывая курс рубля, мы можем сделать так, чтобы сюда потянулись туристы из разных стран, ведь у нас можно дешевле, чем где-либо, и отдохнуть, и поесть, и потусоваться, и просто пожить в свое удовольствие.