Французов оставляют без денег и электричества
Беспорядки, манифестации, забастовки с сотнями тысяч участников прошли во вторник по всей Франции. «Зарплата очень низкая». «Я боюсь за свое будущее, я вижу, как тяжело приходится моей семье». «Труд ценится все меньше и меньше». Так звучат жалобы протестующих – и для Франции, похоже, это только начало.
Некогда казавшуюся стабильной и, главное, процветающей Францию продолжает лихорадить. После воскресной демонстрации, организованной левыми, за дело взялись профсоюзы и призвали во вторник, 18 октября, к забастовкам и манифестациям. При этом уже несколько недель продолжается забастовка работников «Тоталь», которая вылилась в нехватку бензина примерно на трети заправок страны, и растет число бастующих работников АЭС, заставляя власти нервничать еще сильнее.
В настоящий момент забастовка затронула 11 французских АЭС, включая самую большую в Западной Европе атомную электростанцию Гравелин. Тем не менее Тома Вейранк, исполнительный директор RTE (структуры, отвечающей за состояние национальных электросетей), оценил вероятность нехватки электричества из-за забастовок в ближайшие две недели как «незначительную», а в начале ноября – как «умеренную». Сейчас во Франции установилась необычайно теплая погода, потребление электричества упало на 5% по сравнению с докризисным уровнем, промышленный сектор ввел режим жесткой экономии из-за выросших цен и потребляет на 8-9% меньше, плюс государство накопило максимальные запасы газа в своих хранилищах.
Однако если забастовка продлится до наступления зимы, последствия «могут быть куда серьезнее». Компании EDF, которая в том числе занимается запуском простаивавших атомных реакторов, уже пришлось отложить запуск пяти реакторов, и дирекция признает, что забастовка «может отразиться не только на графике ввода в эксплуатацию, но и на необходимости ограничить мощность работающих реакторов».
Из-за антироссийских санкций Франции приходится теперь рассчитывать главным образом на свои АЭС в плане выработки электроэнергии. В случае, если существующие реакторы не будут работать или значительно снизят мощность, последствия действительно будут катастрофическими как для промышленного сектора, так и для обывателей.
Представитель EDF Филипп Паж ле Мерур считает, что если зима будет холодной, обойтись без отключений электричества не удастся.
А отсутствие электричества, даже временное – это не только неработающие телевизоры и лифты или остановка промышленного производства, которая неизбежно повлечет убытки. Это и размороженные холодильники, в которых будут портиться продукты, и отказавшие системы жизнеобеспечения в больницах, и исчезновение связи, и нарастание социального напряжения. Французские власти, впрочем, стараются не заострять внимание своих граждан на негативе, внушая всеми доступными способами необходимость экономить энергию везде, где только можно. Очевидно, это проще сделать, чем выполнить требования бастующих работников АЭС и поднять им зарплату на 5%.
Требования забастовщиков – не только тех, кто трудится в энергетическом секторе – известны: повышение зарплат, которые стремительно обесценивает инфляция, и протест против действий правительства, которое прибегло к закону о так называемых реквизициях рабочей силы и вынуждает бастующих обеспечивать минимальное функционирование простаивающих из-за забастовок предприятий.
Вышеупомянутый закон позволяет мобилизовать для работы несколько человек, если речь идет о предприятии, важном для общественного порядка. Соответствующий приказ издает местный префект, соблюдение приказа обеспечивают судебные приставы и полиция, а если работник отказывается подчиниться, ему грозят полгода тюрьмы или 10 тысяч евро штрафа. Впрочем, на рабочем месте он должен делать только самое необходимое. Тем не менее профсоюзы считают, что этот закон нарушает право трудящихся на забастовки, и в ответ подают в суд на местные власти, которым предоставлено право таких «реквизиций».
Однако не только капиталистическая принудиловка, инфляция и связанные с ней проблемы вызывают беспокойство людей. Их нервируют разговоры об ужесточении правил получения пособия по безработице и еще больше – готовящаяся пенсионная реформа, которая отодвинет возраст выхода на пенсию.
Поэтому, несмотря на частичные уступки (например, работники заводов Exxon прекратили забастовку, добившись удовлетворения своих требований), забастовочное движение не утихает, а только расширяется. Бастуют железнодорожники, преподаватели, младший персонал частных медицинских заведений, работники супермаркетов, шоферы грузоперевозок. Левый политик Жан-Люк Меланшон уже угрожает властям новым маем 1968, когда народ поднялся и смел правительство, казавшееся в тысячу раз более сильным, чем нынешнее.
«Французы должны сплотиться против правительства, которое не настроено уступать, – заявил Меланшон. – Накал страстей колоссальный, и теперь кто кого, совсем как было в мае 68-го».
Тысячи человек вышли 18 октября на манифестации в Париже, Марселе, Страсбурге, Гавре, Лионе и других французских городах – всего 107 тысяч, как подсчитало министерство внутренних дел (профсоюзы настаивают, что на самом деле протестующих было около 300 тысяч, из них 70 тысяч в одном Париже). Как это нередко случается, в толпу демонстрантов затесались подозрительные личности, которые пытались между делом начать громить банки и магазины, но полиция, действуя добрым словом, дубинками и слезоточивым газом, сумела их образумить. 15 человек были задержаны, девять полицейских получили ранения.
«Правительство недооценило гнев работников нефтеперерабатывающих заводов, как и всей страны, – заметил Филипп Мартинес, глава крупнейшего профсоюза CGT. – Это главная проблема во Франции: власти всегда стараются преуменьшить масштаб происходящего. И вместо того, чтобы решать проблему, они произносят красивые слова».
Глава профсоюза FSU Бенуа Тест заявил, что борьба за права предстоит долгая. «Правительство должно прислушаться к требованиям профсоюзов, иначе социальный взрыв неминуем», – сказал Тест.
Правительство меж тем лавирует, показывая готовность уступить в мелочах, но не в главном. Можно обсуждать повышение зарплат на следующий год, но не текущую инфляцию, которая обесценивает существующие зарплаты, и отдельные министры призывают хозяев проявить сознательность и повысить зарплату работникам, если позволяют прибыли. На практике, как легко видеть, даже «Тоталь» со своими колоссальными доходами крайне неохотно идет на любые уступки.
По состоянию на 19 октября рабочие «Тоталь» приняли решение продолжать забастовку. Масла в огонь подлил неудачный, прямо скажем, твит главы компании Патрика Пуйянне, которого обвинили в том, что он поднял себе зарплату в два раза и который в оправдание не нашел ничего лучше, как написать, что он получает всего лишь шесть миллионов евро в год.
Дадим слово самим митингующим – людям, явно далеким от миллионных зарплат. «Нас часто представляют как везунчиков, но труд ценится все меньше и меньше, – говорит Бенуа, служащий корпорации «Эйрбас». – Нам говорят, что у нас отличная работа, и мы ею гордимся, но если нет нормальной оплаты, всё это не имеет смысла».
Изабель – кассирша в сети супермаркетов «Каррефур»: «Зарплата очень низкая, в ноябре нам пообещали поднять ее на 2,5%, но это гроши». Аликс учится в старшем классе: «Я заканчиваю лицей. Я боюсь за свое будущее, я вижу, как тяжело приходится моей семье». И таких историй множество.
Поэтому «социальный протест», как его предпочитают называть во французских СМИ, не собирается стихать – тем более что профсоюзы явно не намерены снижать накал борьбы. Когда на улицу выйдут уже не сто и не триста тысяч, а миллионы, никакой полиции не хватит, чтобы их сдержать, да что там – скажем откровенно: полиция сама присоединится к протестам. И вот тогда – Жан-Люк Меланшон прав: май 1968-го покажется легкой прогулкой.
