Почему в Свердловской области сожгли местные денежные знаки - "урожайки"

Несмотря на то, что от "урожаек" остался только пепел, и все, у кого на руках были эти купюры, уже получили эквивалент в рублях, призрак чеков до сих пор парит над селом. Они стали главным поводом для возбуждения уголовного дела о невыплате заработной платы. Как уточнил старший помощник руководителя СУ СКР по региону Александр Шульга, "в ходе расследования будет дана объективная правовая оценка, в частности, тому факту, что в ряде случаев выплата гражданам денежных средств заменялась выдачей карточек".

А в прокуратуре напомнили: "Согласно Трудовому кодексу, выплата заработной платы производится только в рублях".

О возбуждении уголовного дела в самой Тавре на момент нашего приезда еще не знали. Трудовой кодекс здесь, естественно, чтят, но за последние десятилетия существования хозяйства натерпелись столько: и беззарплатье и разруху, - что многие сейчас готовы встать стеной за руководителя, внедрившего нетрадиционную систему оплаты труда.

Поэтому, узнав о приезде корреспондента "РГ", люди экстренно срывались с рабочих мест и съезжались для разговора: на велосипеде, на тракторе, УАЗике, "копейке"... И каждый вторил одно: нас должны услышать, "урожайки" помогали развивать предприятие.

Вот такой парадокс. "Урожайки" в селе Большая Тавра появились весной нынешнего года. Запустить их в оборот предложил новый руководитель хозяйства Владимир Айметов. На собрании спросил односельчан: согласны ли они часть заработной платы временно принимать долговыми обязательствами хозяйства. Что-то вроде сертификатов, гарантирующих, что при требовании сотрудника их обменяют в конторе на деньги, а также обеспечат, чтобы в тавринских магазинах "урожайки" принимали к оплате.

Большинство сотрудников согласились. Весна на селе - время финансово затратное: надо подготовить технику, закупить ГСМ, семена, удобрения, провести сев. Эти вложения в хорошем хозяйстве сторицей вернутся только со сбором и продажей урожая. И многие тавринцы стали добровольными инвесторами, чтобы получить достойный урожай.

Правда, внешний вид появившихся в обороте "урожаек" всех поначалу ошарашил. От бумаг явно пахнуло проблемными девяностыми - хоть в музей относи. На лицевой стороне ассигнации четко указано "Чек-Урожай - 90". Далее авторитетное: Госбанк РСФСР, Министерство сельского хозяйства РСФСР. И поверх - свежая печать нынешнего предприятия Айметова.

- На самом деле эти бумаги лежали у меня в сейфе еще с девяностых годов. Как историческое свидетельство. Рука не поднималась выбросить. Если помните, тогда в сельском хозяйстве практиковалась система взаимозачетов. В ходу были особые чековые книжки, по которым, при отсутствии наличности, проводились платежи. Когда взялся за восстановление этого предприятия, вспомнил советский опыт и чеки пустил в оборот. А чтобы квиточки дольше служили и не порвались, мы их даже заламинировали, - пояснил мне свою задумку Владимир Айметов.

В селах признают, что "урожайки" только выглядят как прецедент. Во многих хозяйствах при выдаче зарплаты используются разные формы долговых обязательств

Времени, конечно, с девяностых утекло немало, пришлось на месте провести деноминацию: к номиналу каждого чека ручкой дорисовали нолик. В итоге получились "урожайки" в 1000, 500, 100 рублей. Всего на внушительную сумму - один миллион двести тысяч.

Отоварить их можно было в магазинах сельхозкооперации и ряде частных сельпо. Большая Тавра - село раскидистое, включает несколько деревень и магазинов - почти десяток. Но понятно, что за пределами деревни эти "деньги" автоматически превращались в фантики, да и за детский садик или коммуналку ими не рассчитаешься.

- Получается рабство какое-то. Люди оказались привязаны к конкретной территории, магазинам. На автобусе не проедешь, бензин не купишь... Фикция, а не зарплата, - до сих пор уверены несколько человек из Тавры, которые и обратились с письмом о нарушениях в Генеральную прокуратуру. Своих имен они просили не упоминать, особо подчеркивая, что мало ли как дело обернется. Как потом выяснилось, из них только один человек работал в хозяйстве.

- Одними "урожайками" зарплату никто не выдавал, - убеждала меня зоотехник молочной фермы Елена Ильина. - Это были частичные выплаты только для тех, у кого большие зарплаты - выше 20 тысяч. Но как только в бухгалтерию поступали живые деньги, нам приходили СМС: можно чек обменять на нал. К тому же мы сами видели, что использовался этот механизм на благое дело - развитие предприятия. Кто, как не крестьяне, заинтересованы, чтобы хозяйство и дальше жило, богатело. Не только нам, но и нашим детям было где работать.

Для наглядного подтверждения этих слов они провели масштабную экскурсию по угодьям хозяйства.

- Вот видите, старый телятник: здесь когда-то балки от ветхости с потолка на животных падали. Весной при новом руководстве впервые за 20 лет взялись за восстановление, сами разобрали старое здание и возводим новое, - показывал бригадир строителей Бронислав Абшаев.

На полях, раскинувшихся до горизонта, механизатор с 30-летним стажем Адольф Аписаров пояснял: "И раньше, конечно, здесь сеяли, но без подкормки урожайность была мизерная. А сейчас внесли удобрения, видите, как дружно пшеница поднимается, несмотря на засуху!"

В селах признают, что "урожайки" только выглядят как прецедент. Во многих хозяйствах при выдаче сотрудникам зарплаты используются разные формы долговых обязательств. В частности, для того, чтобы не брать дополнительных кредитов до поступления денег с урожая. Не редкость, когда часть заработанного приходит "натурой": молоком, мясом, поросятами. Но чаще действует все та же привязка к местным магазинам: руководство предлагает в счет зарплаты отовариваться в конкретном сельпо. Только вместо заковыристых "урожаек" в ход идет документ не менее сомнительной юридической силы - банальная толстая тетрадь, когда продавец вносит все суммы долга. Кстати, в Тавре незадолго до появления чеков действовала именно такая система, компенсации при задержке зарплаты, только отовариться можно было лишь в одном совхозном магазине.

На возврат советской хозрасчетной системы в далеком уральском селе, конечно, не рассчитывают. Но надеются, что помимо юридического подхода учтут также обстоятельства сегодняшних правил и момент крестьянской расчетливости.

Прямая речь

Владимир Айметов, руководитель тарвинского сельхозпредприятия "Урал"

- Главная проблема в том, что существующая система оплаты труда не учитывает особенности работы на селе. Она не гибкая. Большинство хозяйств, особенно там, где кормятся от выращивания зерна и кормов, живут от урожая до урожая. Это когда есть большое стадо, можно регулярно получать живые деньги, сдавая на завод молоко, и получая из бюджета компенсации за каждый литр, этим выплачивать зарплату. А если главный доход с поля? Зависишь и от природы и от банков.

Закрома частенько уже к марту пустые, а новую посевную надо начинать. Все средства брошены на новый урожай, а, чтобы выдать крестьянам зарплату наличными - либо продавай имущество предприятия, так называемые "лишние активы", либо бери кредиты. но проценты банки накручивают не малые, льготных займов под зарплату для села не предусмотрено. Только на развитие производства, приобретение нового оборудования. Дальше клубок наматывается: чтобы покрыть проценты, думаешь, как бы подороже продать остатки старого и новый урожай. Сами крестьяне от этого не в наживе. Они даже готовы в трудный период вкладываться в развитие предприятия, лишь бы оно осталось на плаву и на селе было где работать. И это эффективнее, чем разорительные кредиты. И может быть, нашему Минсельхозу пора разработать такой механизм.