109 лет Ленскому расстрелу: как «Эльдорадо для голодных» превратилось в побоище

История Ленских золотых приисков

Добыча золота в бассейне реки Лены началась в 1844 году. В Витимско-Олёкминском районе начались работы по добыче песка, в котором находилось золото, но в скором времени драгоценный металл начал там иссякать. Добычей золота занимались первое время одиночки с кайлами и шлиховыми лотками, но впоследствии им на смену пришли богатые купцы с новыми дорогостоящими технологиями.

Уже в 1861 году на Ленских приисках начала работать конная железная дорога, спустя четыре года – узкоколейка, а в 1896 году – первая в бассейне Лены гидроэлектростанция, мощность которой составляла 300 киловатт. Там же проложили первую в России линию электропередач мощностью 10 киловатт, спустя два года протянули первую телефонную линию, а вдоль реки Ныгри – первую в России электрифицированную железную дорогу.

Добыча золота на Ленских приисках росла, однако вместе с ростом прибыли пропорционально росли издержки российских купцов. Банкир Евзель Гаврилович Гинцбург в 1873 году скупил долги купцов и начал требовать их оплаты. Сделать этого не удалось, поэтому «Ленское золотопромышленное товарищество» перешло в руки еврейских банкиров. В 1892 году банкирский дом Гинцбургов переживал тяжелый кризис, поэтому было решено ввести в работу внешнее управление. Начался серьезный дефицит оборотных средств, платить зарплаты было нечем, рабочие часто оказывались на грани бунта.

Спасение «Лензота»

Уже к 1902 году убытки золотодобывающего предприятия составили 3 миллиона рублей. Ежегодно на содержание компании требовалось 4 миллиона рублей. От полного банкротства «Лензото» спас Госбанк России, который сначала предоставил краткосрочный кредит на сумму 6-8 миллионов рублей в год, затем дал долгосрочный заем на сумму 7 миллионов рублей. К тому времени в Российской империи ввели золотой стандарт рубля, поэтому добыча золота была как нельзя кстати востребована.

Кредит, как и полагается, был совсем невыгодным. Руководство «Лензота» платило 7,5-8% годовых Госбанку, который, к тому же, не разрешал выдачу дивидендов акционерам до полного погашения задолженности. Поиски новых инвесторов продолжались, и в 1906 году был подписан договор с «Русской горнопромышленной корпорацией». Также было создано финансовое общество Lena Goldfields Co., Ltd, а его председателем назначили бывшего министра торговли и промышленности Василия Тимирязева. Другие места в правлении заняли иностранные предприниматели, приехавшие из Великобритании и Германии. В частности, пост вице-председателя занял лорд Гаррис.

К 1910 году «Лензото» превратилось в крупный актив. Предприятие стало полноценным владельцем Ленского золотопромышленного района, предпринимателям удалось монополизировать транспорт, торговлю и почти всю добычу золота. «Лензоту» принадлежал 431 прииск общей площадью 42 609 гектаров, что позволило предприятию выйти на первое место в России по добыче золота, и с заметным опережением в сравнении с другими предприятиями. Ежегодная добыча составляла 8-16 миллионов тонн золота, удельный вес в общесибирской добыче составлял 43-60%.

Рабочие «Лензота»

Зарплата рабочих на Ленских приисках иногда составляла 30-45 рублей в месяц, что в два раза больше, чем у рабочих в Москве и Петербурге. Министерство внутренних дел занималось вербовкой рабочих, поле чего им выдавали в качестве аванса 135 рублей – невероятная сумма, которую можно сравнить с шестимесячным жалованием рабочего из Москвы. Барон Альфред Горациевич Гинцбург в письме управляющему приисками Белозерову писал: «Мы наводнены предложениями со всей России, и раз наемка является для известной части населения истым благодеянием, то мы с легкостью можем снизить заработную плату. Пониженная плата станет чем-то вроде Эльдорадо для голодного народа. При излишке людей мы можем предъявлять рабочим более строгие требования».

Итак, рабочие в месяц получали на приисках примерно в 10-20 раз больше денег, чем крестьяне в любой точке России. Но тут не стоит забывать, что к работам привлекались женщины и несовершеннолетние, которые получали от 84 копеек до 1,13 рубля в день – гораздо меньше, чем взрослые мужчины. В ряде случаев, которые позднее были доказаны, за работу не платили вовсе.

Число женщин на приисках достигало до 50% от общего числа рабочих. Их часто заставляли работать против воли, нередки были случаи домогательства со стороны администрации. Привезти с собой семью рабочий мог с разрешения администрации, чем сам себя загонял в оковы.

С 1912 года на Ленских приисках разрешили сверхурочные работы для поисков золотых самородков. Этот тип работы не оплачивался, однако найденные самородки можно было сдавать руководству по 84 копейки за грамм в лавке «Лензота», перекупщики брали золото по 1-1,3 рубля за грамм. Конечно же, рабочие хотели получить дополнительный заработок, и периодически рабочие накапливали за год до 1 000 (!) рублей. Но при условии невероятной удачи, что случалось крайне редко

Условия труда на Ленских приисках

Теперь стоит поговорить об условиях труда на «Лензоте». Рабочий график в соответствии с распорядком, утвержденным Министерство промышленности, составлял 11 часов 30 минут (с 1 апреля по 1 октября). С 1 октября по 1 апреля рабочий день занимал 11 часов при односменной работе и 10 часов – при двухсменной. Управляющий мог назначить три смены по восемь часов, но делалось это крайне редко – прибыль важнее.

При работе на приисках в одну смену рабочий день начинался в 05:00, спустя два-три часа давался первый перерыв, с 12:00 до 14:00 – второй перерыв, в зимнее время работа завершалась в 19:00, в летнее – на полчаса позже. Однако чаще всего рабочий день на приисках составлял 16 часов в сутки как раз из-за попыток найти самородки, но далеко не всем так везло.

Добыча золота на Ленских приисках осуществлялась в вечной мерзлоте. Ледники рабочие отогревали кострами, талую воду откачивали, часто делали все работы вручную, так как механизация труда была недостаточной. Для спуска в шахты, глубина которых составляла 20-60 метров, рабочим приходилось пользоваться шаткими обледеневшими лестницами. Работать приходилось по колено в воде, а после трудоемкой смены рабочие шли несколько километров по морозу к бараку. Все это сопровождалось частыми заболеваниями и смертями, качественную медицинскую помощь простые рабочие не получали.

Шахты также плохо освещались, так как управляющие отказывались снабжать рабочих нужным количество свечей. Экономили также и на количестве врачей: на одного специалиста приходилось 2,5 тысячи больных рабочих, не говоря уже о членах их семей, которые ехали на прииски вместе с главами семейств. Только в 1911 году на приисках было зафиксировано 896 несчастных случаев.

Бытовые условия рабочих Ленских приисков

Бараки для рабочих были переполнены, качество строений тоже оставляло желать лучшего: люди жили буквально в домах, слепленных из известной субстанции и палок. Некоторым рабочим приходилось снимать частные квартиры, за которые они отдавали большую часть своего месячного заработка, если удавалось его получить. Правительственная комиссия позднее сообщила, что только 10% бараков соответствовали надлежащим условиях проживания для людей. «Товарищи, могу предложить только сжечь эти вонючие и прогнившие здания, после чего бежать из этого ада, куда глаза глядят», – говорил член комиссии Александра Керенского по фамилии Тющевский.

Как говорилось выше, транспорт и торговля были полностью монополизированы «Лензотом». Рабочие отоваривались в магазинах, принадлежащих предприятию, и пользовались ее же транспортом. Тут же стоит вспомнить, что часть месячной оплаты выдавалась в виде талонов компании, что, на секундочку, было нарушением закона. Получается, работодатель не просто возвращал себе отданную рабочим зарплату, но и даже с приработком. Номинал талонов был велик, отоварить их часто не удавалось, поэтому приходилось покупать ненужные товары, чтобы отоварить злополучные талоны полностью.

Забастовка на Ленских приисках

В 1911 году на Ленских приисках усугубились противоречия между акционерами «Лензота». На этом фоне начались массовые забастовки, причины которых были описаны выше.

В частности, рабочие жаловались на то, что их кормили протухшим мясом. По столовым принялись ходить рабочие инспекции, которые однажды заметили в котле целую конскую ногу. Бывали случаи, когда рабочим продавали в лавках конские половые органы, выдавая их за кусок мяса.

Забастовка началась 13 марта 1911 года на «Андреевском прииске». Уже к середине месяца к рабочим присоединились другие коллеги, а общее число бастующих достигло 6 000 человек. Рабочие требовали:

Улучшения жилищных условий (холостым – одна комната, семейным парам – одна комната на двоих); Улучшения качества продуктов питания; Увеличения зарплаты на 30%; Запрета увольнений в зимнее время; Уволенным рабочим в летнее время требовали выдавать бесплатный билет до Жигалова (рабочий поселок в Иркутской области); Установления 8-часового рабочего дня, перед праздниками – 7-часового; По воскресеньям и в двунадесятые дни рабочие требовали выходить на прииски по желанию; Рабочий график в эти дни должен составлять шесть часов, конец рабочего дня – не позднее 13:00, работа в такие дни должна учитываться за 1,5 рабочих дня; Отмены штрафов; Отказа от принуждения женщин к труду; Обращения к рабочим на «Вы»; Увольнения 25 сотрудников администрации прииска по списку.

Расстрел рабочих

30 марта 1912 года директор департамента полиции Степан Белецкий потребовал в телеграмме начальнику Иркутского губернского жандармского управления предоставить разрешение на ликвидацию стачечного комитета. Забастовки к тому времени не прекращались. 16 апреля были арестованы основные руководители забастовки, в том числе Тимофей Соломин. На следующий день, 17 апреля, рабочие вышли на всеобщую забастовку.

Более двух тысяч человек требовали освобождения организаторов стачечного комитета. Это шествие нельзя было назвать мирным, потому что рабочие требовали «разоружить ротмистра и переколоть солдат». Жандармский ротмистр Николай Трещенков отдал приказ солдатам открыть огонь в сторону рабочих.

В советской истории говорили о гибели 270 человек, еще 250 участников митинга получили ранения. Газета «Русское слово» на следующий день после трагедии писала о 150 убитых и таком же количестве раненых. В общем, данные разнятся.

Расследование расстрела и дальнейшие события

В расследовании расстрела принимали участие две комиссии: под руководством сенатора Сергея Манухина и адвоката Александра Керенского. По приезду Манухин отдал приказ о возбуждении уголовного дела против ротмистра Трещенкова, который, в свою очередь, отдал приказ открыть огонь в рабочих. Керенский позднее писал, что местные власти и руководство «Лензота» не мешали работе комиссии.

Ротмистра Трещенкова уволили со службы, разжаловали в рядовые и зачислили в пешие отряды ополчения Санкт-Петербургской губернии. На этом наказания были окончены.

После расстрела рабочих стачки на Ленских приисках продолжались. До 80% рабочих покинули места трудоустройства, но позднее были наняты новые рабочие. В результате забастовки владельцы приисков понесли убытки размером 6 миллионов рублей, а Министерство финансов отказалось финансировать строительство узкоколейной дороги Иркутск — Жигалово — Бодайбо.

«Все имеет конец – настал конец и терпению страны. Ленские выстрелы разбили лед молчания, и река народного движения тронулась! Все, что было пагубного в современном режиме, все это собралось в одном факте, в событиях на Лене», – писала позднее газета «Звезда».

Компания «Лена Голдфилдс» продолжила работать после развала Российской империи. Изначально она владела 93% доли, советская власть получила 7%. Но к 1929 году компания была закрыта, средства производства перешли в руки Советов.

Ленские события – часть великой борьбы наших предков за свои права. Именно так, в борьбе, ценой тысяч жизней и искалеченных судеб добивались рабочие всего того, что мы сегодня все еще имеем, того, что для нас сегодня пока является нормой. Но права рабочие получили не навсегда. Если сегодня забыть о том, какой ценой рабочие получили 8-часовой рабочий день, право на медицинскую помощь, на нормальное, человеческое отношение, все эти права у нас немедленно заберут.

Фото: из открытых источников