«Где деньги, Зин?»: Власти перероют всю бухгалтерию в поисках ответа на вопрос президента

Скандал пришел, откуда не ждали: во время дистанционного совещания Совета по науке и образованию при президенте РФ Анастасия Проскурина, лауреат Премии президента РФ в области науки и инноваций для молодых ученых за 2020 год, сообщила президенту, что ее зарплата составляет всего 32 тысячи рублей, и это с надбавками. Президент тут же подсчитал, что согласно его собственному указу девятилетней давности оклад Анастасии Сергеевны должен быть около 80 тысяч, и обратился к министру финансов Антону Силуанову с сакраментальным вопросом: «Где деньги, Зин?»

По простоте и искренности высказывание 35-летней сотрудницы Федерального исследовательского центра «Институт цитологии и генетики СО РАН» может соревноваться с фразой мальчика из сказки Андерсена, воскликнувшего «А король-то голый!» О том, что высокие зарплаты научных сотрудников – величины дутые, знали, наверное, все. Имитация повышения зарплаты достигалась простым приемом: деньги ученым выплачивались те же, но сотрудника оформляют на полставки, а то и на четверть. Мы узнали у Анастасии Проскуриной, почему она задала президенту этот вопрос, и с кем пришлось его согласовывать.

Анастасия заверила нас, что задала вопрос спонтанно, не советовалась даже с коллегами, с которыми пришла на телеконференцию.

«Если бы меня не спросили, я бы даже ничего не стала говорить, ‒ сказала Анастасия, ‒но президент обратился лично ко мне, и я ответила».

Исследовательница уверяет, что действительно получает именно ту сумму, о которой сообщила президенту:

«Я никого не обманываю – вот сейчас у нас нет гранта, и я за декабрь получила, к примеру, 32 тысячи».

Трудно поверить, что информация о небольших махинациях стала для президента сюрпризом; о том, что персонал бюджетных учреждений массово переводят на должности, не упомянутые в Указах (например, в больницах санитарки превратились в уборщиц), а там, где это невозможно – переводят на полставки, говорилось давно, много и громко.

«Мой научный руководитель писал обращение в администрацию президента по этому поводу, но ответа не было», ‒ признала Анастасия Проскурина

Нужно отметить, что проблему зарплат вдвое выше, чем в среднем по региону, сам президент Путин и породил. Соответствующий тезис Майских указов 2012 года звучит самым расплывчатым образом: «Повышение к 2018 году средней заработной платы врачей, преподавателей образовательных учреждений высшего профессионального образования и научных сотрудников до 200 % от средней заработной платы в соответствующем регионе». Если аналогичное требование для работников дошкольных учреждений (воспитатели детских садов должны получать среднюю зарплату по региону, то есть 39 тысяч рублей в месяц) не вызывает вопросов – у педагогов нет других источников доходов, кроме зарплаты, то с учеными такой ясности не возникло. 200% ‒ это уже с грантами, выплатами по коммерческим и хоздоговорным проектам и прочими средствами, зарабатываемым дополнительно, или без них? Если с деньгами, «зарабатываемыми собственным умом», то в чем смысл указа, ведь все и так стараются получить внебюджетное финансирование? Если речь исключительно об окладе, то справедливо ли, что московские и, к примеру, алтайские ученые, выполняющие одинаковую работу, имели оклады, различающиеся в четыре, а то и в пять раз. Вопрос, кто после этого захочет заниматься наукой в Бийске, и будет ли она там – остается открытым.

«Везде отчитываются, что жить стало лучше, жить стало веселее, а по факту – как было, так и осталось. Не хотелось бы, чтобы ответственность за это переложили на мелких руководителей, а кто на самом деле виноват в сложившейся ситуации – остался ни при чем», ‒ переживает Анастасия.

Нужно отметить, что проблема действительно есть во многих институтах СО РАН, а не только в Институте цитологии и генетики. Мы переговорили с рядовыми сотрудниками, согласившимися поделиться своими мнениями на условиях анонимности. Оказывается, мало кто из них представляет, какое финансирование выделяется институту, и выросло ли оно вдвое. С одной стороны, в росте зарплат отчитываются грантами и коммерческими договорами (значит, бюджетирование осталось прежним). С другой стороны, в научных организация введены показатели результативности научной деятельности (ПРНД), в зависимости от которых к зарплатам плюсуются надбавки (а значит, дополнительные бюджетные средства все-таки поступают).

Сама Анастасия Проскурина не может даже предположить, где «потерялся» ее оклад в 80 тысяч рублей, в одном она уверена точно – это не вопрос к руководству института:

«Может быть, проблема на уровне СО РАН, может быть, выше – хочется, чтобы в этом разобрались».

Между тем, компетентные органы далеко не так уверены, что искать потерянные 200% нужно где-то «выше»: и прокуратура Новосибирской области, и региональное управление следственного комитета уже заявили, что начали проверки в связи с «проблемами выплат в полном объеме заработной платы научным сотрудникам Института цитологии и генетики Сибирского отделения РАН». Произошло именно то, чего так и опасалась Анастасия: институт решительной девушки сделали крайним и теперь, скорее всего, будут под лупой изучать его бухгалтерскую отчетность.

К счастью, финансовые проблемы самой девушки на ближайшее время решены: беседа Анастасии Проскуриной с президентом состоялась по самому приятному поводу – она и двое ее молодых коллег, Евгения Долгова и Екатерина Поттер стали лауреатами Премии президента РФ в области науки и инноваций для молодых ученых. Кроме того, что это огромная честь, это еще и приятный бонус – пять миллионов рублей на троих.

Сообщение «Мы писали в администрацию президента»: сибирские ученые спрашивают Путина о зарплате не впервые появились сначала на Новая Сибирь.