Что происходит с российской бедностью

По предварительным данным Росстата, реальные располагаемые доходы населения в 2019 году впервые за шесть лет выросли — на 0,8% (символический прирост за 2018-й в 0,1%, образовавшийся после изменения методики расчета, официально именуют все-таки стагнацией). Эксперты сомневаются в том, что жить действительно стало лучше и веселее. Нищенка на одной из улиц города Владивостока. Виталий Аньков / РИА Новости Динамика доходов россиян вызывает столь пристальное внимание экспертов потому, что напрямую коррелирует с уровнем бедности, которая в последние годы расценивается уже как национальная проблема. Глава государства акцентирует внимание на этой теме во всех своих последних выступлениях, а сокращение бедности вдвое к 2024 году — официальная национальная цель. Но к всплеску благосостояния, зафиксированному Росстатом по итогам прошлого года, эксперты относятся скептически. «Достоверность российской статистики в последние годы вызывает у специалистов большие сомнения из-за постоянной смены методик, переоценок (чего стоит показатель ВВП за 2015 год — его пять раз пересматривали)», — указывает старший научный сотрудник Института экономической политики им. Е. Гайдара Сергей Жаворонков. «Эффективность» изменения методик, к примеру, наглядно иллюстрирует показатель уровня бедности за 2018 год. Результат практически как в рекламе «до» и «после»: изначально этот показатель оценивался в 13,3% населения, что в реальном выражении составляло 19,6 млн человек; после изменения методики весной 2019-го доля бедных задним числом уменьшилась до 12,5%, или 18,4 млн. А вместо сокращения уровня доходов образовалась «стагнация». В первом полугодии 2019-го уровень бедности продолжал расти: на середину лета, по данным Росстата, малоимущих насчитывалось уже 20,3 млн человек. Но уже во втором полугодии произошел кардинальный прорыв по доходам, в итоге годичный показатель показал плюс те самые 0,8%. Природу прошлогоднего экономического чуда на уровне домохозяйств эксперты объяснить не могут. «Статистика складывается из двух частей — из официальных отчетов предприятий и из разного рода умозаключений. Именно умозаключения и позволили “повысить” уровень жизни россиян в третьем квартале прошлого года: чиновники переосмыслили влияние теневой экономики и пришли к выводу, что благосостояние граждан пусть символически, но растет», — предполагает Сергей Жаворонков. Аналитик ГК «Финам» Алексей Коренев даже не пытается гадать: «Нет фундаментальных предпосылок для снижения бедности. Все возможные колебания показателя — в рамках арифметической погрешности». При этом специалисты отмечают, что официальный классификатор бедности весьма приблизительно определяет ее реальный уровень. Формально бедными считаются люди, чей доход ниже прожиточного минимума. В третьем квартале прошлого года этот показатель был установлен на уровне 11 012 руб. (для трудоспособного населения — 11 942 руб.). Те, чей доход исчисляется хотя бы такими суммам, бедными, с точки зрения государства, не являются (пенсионеры у нас точно не бедные: пенсия не может быть ниже прожиточного минимума). Хотя совершенно очевидно, что такой официально допустимый норматив — совсем не о вкусной и здоровой пище. Выживание в рамках такого бюджета эвфемически называют «субъективной» бедностью. Согласно прошлогоднему исследованию того же Росстата, около 80% семей субъективно едва сводят концы с концами. Вернемся к портрету официальной бедности, в который вписаны в том числе более 12 миллионов работающих россиян. Фокус прост. Работодатель устанавливает минимально допустимую зарплату (МРОТ, коррелирующий с показателем прожиточного минимума), а после удержания НДФЛ работник мигом скатывается за черту бедности. За этой же чертой находится около 51% многодетных семей, оценила в июне зампред правительства Татьяна Голикова. Чтобы вытащить из нищеты хотя бы эту категорию — многодетные семьи и в принципе семьи, правительство недавно сформировало пакет социальных мер, идеи которых были озвучены главой государства в январском послании Федеральному собранию. В их числе выплаты на детей от трех до семи лет, а также продление и модификация программы материнского капитала. Экс-министр экономики, а ныне помощник президента по экономике Максим Орешкин тут же подсчитал, что эти меры позволят уже к концу 2020 года снизить количество бедных на 10%. Эксперты с такими оценками не согласны. «Меру по материнскому капиталу, самую значимую в этом пакете, можно одобрить, она способна улучшить демографию. Но не очевидно, что она сильно повлияет на уровень бедности: она нацелена не адресно, а на всех», — оценивает Сергей Жаворонков. «Наверное, эти меры способны улучшить ситуацию с бедностью, но ненамного, никак не на 10%», — считает Алексей Коренев. Между тем свой вариант борьбы с бедностью реализует Минтруда. Ведомство предложило снизить уровень прожиточного минимума за IV квартал прошлого года на 3,7%: до 10 609 руб. Формальное основание — удешевление продовольственной корзины (в основном за счет «простых» овощей) — развеселило специалистов. «Картошка как подешевела, так и подорожает через пару месяцев, как это обычно происходит весной. К тому же не все её едят», — комментирует Алексей Коренев. По сути же, показатель прожиточного минимума, на который завязаны размеры пенсий и социальных выплат, — это водораздел между официально бедными и «сами выкрутятся». Понижая черту бедности, Минтруда фактически отсекает кандидатов в категорию бедных и, как следствие, претендентов на получение социальной помощи (в основном из региональных бюджетов). «Картофельную» логику уже подхватили на местах: региональные прожиточные минимумы снижены в Хакасии, Курске, Самаре и др. В итоге бедных выводят из списка бедных физически. Член комитета по труду и социальной политике Госдумы Андрей Исаев поспешил заверить, что МРОТ и пенсии не могут снизиться вместе с величиной прожиточного минимума. Однако не стоит обольщаться: показатели эти взаимосвязаны. А между тем не снижение, а, наоборот, повышение МРОТ способно убить двух зайцев — и реальные доходы поднять, и автоматически уровень бедности понизить, убежден Сергей Жаворонков: «Существенно повлиять на уровень бедности могла бы индексация минимальных зарплат и зарплат в бюджетной сфере. Я тут провел расчеты. Российская минимальная зарплата с 2020 года составляет 12 130 рублей, украинская, в пересчете, — 11 900 рублей. Суммы вполне сопоставимые. Но при этом показатель ВВП на душу населения у нас чуть не вчетверо выше: $11 000 в России против $3 000 на Украине. Возникает закономерный вопрос, куда уходят отечественные “излишки” подушевого ВВП. Видимо, на какие-то более полезные цели, чем уровень жизни людей». Самый «простой» способ повышения благосостояния людей и, как следствие, снижения уровня бедности не раз озвучивался: рост экономики. В этом контексте показательна практически прямая корреляция темпов роста ВВП в 2019 году — 1,2–1,4% — и роста реальных доходов (допустим, методика на этот раз адекватная) — 0,8%. Если алгоритм не изменится, достижения национальной цели — сокращения бедности вдвое — ждать придется долго. Автор: Марина Тальская