Развод по-русски: любовь ушла, а бизнес достанется только одному
Общественная палата проталкивает идею о том, чтобы оставлять бизнес одному супругу, а второму давать компенсацию. Как эта сумма будет рассчитываться и справедливо ли это в целом?
Общественная палата предлагает изменить процедуру развода. Так, бизнес отойдет тому, кто им занимался, а второй партнер при этом получит «справедливую компенсацию». Нужны ли такие изменения?
На первый взгляд, все логично: сколько примеров, когда бизнесмен всю жизнь развивает предприятие, а при разводе жена-домохозяйка требует половину акций. Для бизнеса это, скорее всего, означает смерть. И куда проще было бы выплатить бывшей супруге «справедливую компенсацию», как предлагает Общественная палата. Хотя есть риск, что бывшая жена получит копейки.
Если бизнес мужа — это небольшая компания с непонятной структурой собственности, которая всячески минимизировала свои налоговые риски — то очень сложно посчитать, сколько стоит доля в бизнесе. Так что в этой ситуации муж в выигрыше. А если речь о крупной, прозрачной компании — можно вспомнить развод Натальи Потаниной. Ее претензии на раздел акций «Норникеля» суд не поддержал. СМИ писали: он не нашел доказательств, что акции принадлежат напрямую Потанину.
Суд не обязывает супругов раскрывать структуру владения активами, говорит представлявший интересы Натальи Потаниной адвокат Филипп Рябченко. Впрочем, он не смог вспомнить успешных историй, когда жена смогла отсудить часть бизнеса и его развивать.
Филипп Рябченко:
«Прежде всего, хочется отметить, что ничего революционного в предложениях Общественной палаты нет. Так, закон об ООО содержит положения ограничивающие вход в состав участников третьих лиц. Если возможность выбора платить компенсацию или присуждать долю будет зависеть от того, кто занимался бизнесом, то возможны злоупотребления. В маленьких непрозрачных компаниях стоимость доли очень сложно посчитать. И только риск вхождения туда, например, супруги, заставляет мужа договариваться. Успешных историй в практике, когда супруга получала часть активов и развивала их, я, честно говоря, не знаю. Как правило, супруга получает возможность влиять на этот бизнес, и она пытается найти какого-то инвестора или гринмейльщика, который поможет ей договориться с супругом в части этого актива. Проблемы в семейных спорах связаны больше с невозможностью заставить стороны раскрывать информацию о составе активов и структуре их владения. Кроме того, непризнание судами косвенного владения (бенефициарных прав) не дает возможность не вовлеченному в бизнес супругу рассчитывать на справедливую компенсацию за часть семейной собственности».
Суд и сейчас, если это возможно, делит имущество поровну: чтобы одному оставалась доля в бизнесе, а другому компенсация, равная этой доле. Но есть нюансы, говорит партнер коллегии адвокатов «Юков и партнеры» Алина Топорнина:
«Но это не всегда реализуемо, потому что зачастую доля в бизнесе стоит значительно больше, чем имущество, которое зафиксировано за супругами, это каждый раз предмет для отдельного изучения и принятия индивидуального решения непосредственно судом, которое рассматривает дело».
Один из немногих случаев, когда у жены осталась доля в бизнесе, и она очень успешно ее развивает - Наталья Касперская. Компания InfoWatch была частью ее доли при разделе бизнеса с прежним мужем.
Наталья Касперская генеральный директор группы компаний InfoWatch:
«Довольно часто раздел бизнеса между супругами, особенно, когда это громкий процесс, приводит просто к развалу этого самого бизнеса. Потому что, когда вокруг бизнеса возникает любой скандал, это негативно сказывается на самом предприятии. Поэтому, я думаю, что это делается с целью оградить бизнес от такого рода скандалов. С этой точки зрения, это может быть разумной мерой, но, опять же, понятно, что скандал можно устроить вокруг чего угодно. А дальше одна сторона будет говорить, что оставить надо мне, а другая сторона будет говорить, нет мне».
Пока идея не оформлена в законопроект. Но в Госдуме, как пишут СМИ, предложения сочли «разумными».
