Как возвращают в Россию детей-пленников ИГИЛ*

Sobesednik.ru узнал, как удается вернуть в Россию детей, оказавшихся в плену исламистов. * ИГИЛ, ИГ, «Исламское государство» – террористическая организация; деятельность признана экстремистской, запрещена на территории РФ по решению Верховного суда. Летят бомбы Али Магомедов, как и многие дети, любит смотреть на летящих птиц. Только видит он их по-своему. – Это бомбы? – говорит он своей второй маме, тете Хадидже. – Нет! – Значит, пули, – говорит мальчик. При этом он не пугается и не бежит прятаться. Бомбы и пули в свои 3,5 года Али видел в небе чаще, чем птиц. Последние 1,5 года он прожил на территории ИГИЛ. – Моя сестра с мужем сказали нам, что берут своих троих детей и едут в Турцию. А через пару месяцев уже позвонили из иракского Мосула. Сказали, все у них хорошо. У нас был шок, – рассказала Хадиджа «Собеседнику». – После этого на связь они выходили редко и кратко. В мае прошлого года сестра позвонила и сказала, что мужа убили. Сама стала звонить еще реже. Последний раз я ее слышала в январе. Все последующие месяцы Хадиджа рассылала фото сестры и ее детей всем, кто мог хоть что-то знать об их судьбе. «А этот не твой случайно?» – прислали ей однажды ссылку на сюжет ТВ из детдома в Багдаде. На кадрах был племянник Али. – Посольство, участковый, Рамзан Кадыров, который лично занялся вывозом детей из ИГИЛ, – я звонила всем. Наконец нам сообщили дату прилета первой группы детей из Ирака в Грозный. Мы с Али не виделись 1,5 года, но он меня сразу узнал – говорит, часто видел на фото, которые показывала мама, – делится Хадиджа. Как мальчику и его семье жилось на территории ИГИЛ, сейчас можно понять только из рассказов 3-летнего Али. Ели в основном макароны и хинкали (аварское блюдо). Жили вместе с другими женщинами и детьми (дом по типу общежития). Телевизора не было – его Али уже в России несколько дней панически боялся, даже мультиков. – Мама не приедет: она была раненая и грязная после того, как на нее и братьев упали большие камни, – описывает малыш, по-видимому, бомбежку и гибель под завалами матери и двух братьев во время зачистки Мосула американскими войсками. Скорее всего выжил из всей семьи только Али. Его вытащили и доставили в багдадский детский дом. – Мы живем рядом с железной дорогой. Али, как услышит стук колес, часто спрашивает: «Это поезд идет? А он горит? А у нас горели!» – пересказывает Хадиджа. Сейчас Али лежит в больнице: у него две недели после возвращения на родину болит живот. – Ни витаминов, ни молочки там, видимо, не было. Одно тесто – разве это еда для ребенка? – сокрушается тетя. Врачи сказали, что с животом скоро помогут, а вот душевные раны потребуют больше времени. Мать Али скорее всего погибла. Но сестра все равно продолжает ее искать. В том числе чтобы задать немало вопросов. – Я могу даже понять, что это ее выбор, она – взрослый человек, может идти на смерть, но детей зачем было с собой тащить? «Добрый» снайпер – Огонь! – так характеризует дед Анвар Зайнуков своих двух внучек – Хадиджу и Фатиму. Старшей 5 лет, но она все понимает и многое помнит. – Давай уже забудем? – говорит ей постоянно дедушка. Но девочка периодически вспоминает недетские кадры своей жизни. – Мать девочек прислала мне 15 июля сообщение: осталось 2 улицы в Мосуле, нас не выпускают. Если что – молитесь за нас, – рассказывает Анвар. Две недели они провели в жесткой осаде. Сестры вспоминают, как в их убежище бросали гранаты с газом и как они научились дышать через самодельные тряпичные респираторы, чтобы не отравиться. Шустрая Хадиджа ходила за водой под пулями снайпера: напротив их дома сидел в засаде «добрый военный», который не стрелял в детей, но с одного выстрела снимал взрослых женщин. Мужчин к тому моменту в квартале уже не было. Так погибла мать девочек – вышла за провизией и не вернулась. Хадиджа раз 10 ходила под пулями снайпера, но осталась невредима. Родные считают, что она родилась под счастливой звездой. «Родственники отзываются быстро» – У нас уже около 320 заявлений по поводу розыска детей, которых родители вывезли на территорию ИГИЛ, – привела данные уполномоченный по правам ребенка в Дагестане Марина Ежова. – Но даже эти цифры далеки от реальности. На самом деле их больше. Не обо всех случаях сообщают родственники. Пока на сегодня нам удалось вывезти 8 дагестанских детей. ИГИЛ – как Бермудский треугольник. Территория, занятая псевдогосударством, закрыта и непроницаема для внешнего мира. Детский омбудсмен Анна Кузнецова лично встретила вырвавшихся из плена ребят // Фото: Facebook Института Уполномоченных по правам ребенка – В наше поле зрения попадают только дети, оставшиеся на зачищенной территории. К сожалению, чаще всего это сироты, родители которых погибли во время боевых действий. Детей вытаскивают из-под завалов, подбирают на улицах. Если слышат русскую, чеченскую, аварскую, ногайскую речь, сразу связываются с нашими представителями, – рассказывает Марина Ежова. 9-летнюю Марьям Шихабудинову нашли на зачищенной улице с осколочными ранами руки. Когда они с семьей бежали в безопасное место, мать и брата Марьям расстрелял снайпер, а девочку только задел по касательной. В больнице ее прооперировали. Обнаружили еще педикулез и общую неухоженность, но это в подобной обстановке – мелочи. – Как только мы получаем информацию о найденном на войне ребенке, сразу даем фото и видео по всем доступным каналам. Родственники, как правило, отзываются быстро. И все готовы забрать девчонок и мальчишек. С Марьям даже курьез вышел – ее признали своей две разные семьи. Оказалось, одни из потенциальных родственников просто обознались. Пока ребенка везут в Россию, мы стараемся проверить и восстановить все его документы, доказать родственные связи, выдать документы для последующей опеки. На войне медлить не приходится, – говорит Марина Ежова. Удастся ли забыть пережитое? Сложнее с детьми, которые родились уже на территории ИГИЛ. Документов там, как правило, ни у кого нет. Родители, попав в Сирию или Ирак, берут там новые имена. Распутать эти цепочки часто бывает очень сложно. – У нас есть 2-летний мальчик, который сам про себя рассказать ничего не может. Родился он уже в ИГИЛ. Там его и нашли, прямо на улице. Про родственников ничего не известно. По монголоидному разрезу глаз решили, что он, возможно, из Казахстана. Но сейчас появилась ногайская семья, которая признала в мальчике своего племянника и внука. В таком случае поможет только экспертиза ДНК, которую мы уже назначили, – привела пример Марина Ежова. Правозащитница говорит, что с каждым случаем разбираются индивидуально, поточный метод тут не сработает, как бы ни хотелось. – Если мы вытаскиваем детей из ИГИЛ, нам важно, чтобы они не попали из огня да в полымя. Обязательно изучаем семьи, которые примут этих детей. Двум семьям мы даже посоветовали перебраться в Волгоград, чтобы оторваться от радикальной части родни. Их истории похожи: отец после развода взял ребенка на побывку и увез его в ИГИЛ. Матери, которые с трудом разыскали и вырвали из игиловского плена своих детей, конечно, хотят оградить их от столь опасного родства. Сейчас они выехали, живут, жизнь их налаживается, – рассказывает Ежова. – Надеемся, большую часто того, что пришлось увидеть или пережить, им когда-нибудь удастся забыть.