Россию после Сирии ввязывают в новую войну
Поражения, которые терпит Исламское государство* (ИГИЛ) на Ближнем Востоке, вынуждает его лидеров искать способ восстановить свои позиции в других регионах мира. Одним из таких мест может стать Мьянма, где центральное правительство ведет геноцид мусульман-рохинджа. Резонанс по этому поводу, который случился в последнее время в России и мире делает такой сценарий более чем вероятным. На угрозу перемещения боевиков ИГИЛ в Юго-Восточную Азию уже обратили внимание на самом высшем уровне — в ООН, где сейчас проходит ежегодная сессия Генассамблеи этой организации. О грядущей опасности рассказал глава Бюро ООН по борьбе с терроризмом, заместитель генерального секретаря ООН Владимир Воронков. По его словам, Совет безопасности отмечал, начало движения террористов через границы в связи с тем, что они терпят поражение в Ираке. «Предотвращение этого становится одной из главных задач контртеррористического направления деятельности ООН», - сказал Воронков. Структура, которую возглавляет россиянин, создана совсем недавно и, похоже, полна решимости действовать. «По линии моего офиса (Бюро ООН по борьбе с терроризмом) есть несколько проектов, связанных с пересечением границ террористами. Эти процессы могут пойти очень интенсивно... Одна из главных задач офиса - обеспечить эту координацию. Прежде всего, в структурах ООН. Но и за ее пределами тоже», - пообещал дипломат. Действительно, Юго-Восточная Азия - «благодатный» регион для новой вспышки международного терроризма. В непосредственной близости от Мьянмы расположены крупнейшие мусульманские страны: Малайзия и Бангладеш. В последний и бегут беженцы рохинджа. Недалеко и самая крупная мусульманская страна мира — Индонезия, а также Филиппины, где президент Дутерте уже борется с исламистами. Вербовка боевиков ИГИЛ из числа беженцев-рохинджа идет уже довольно давно. Еще весной 2015 года сотрудник сингапурской Школы международных исследований Джасминдер Сингх отмечал, что в Сирии действует сводный отряд наемников из Индонезии и Малайзии. Теперь же возможен обратный процесс — перемещение мусульман с Ближнего Востока в Юго-Восточную Азию. Есть и другие факторы. Недавно был сдан 770 километровый трубопровод из глубоководного порта на побережье Индийского океана в китайский Куньмин. Совместный с Мьянмой проект позволит Китаю укрепить свою энергетическую безопасность. В этих условиях попытки внешних игроков, например, США, дестабилизировать Мьянму не выглядят такими уж невероятными. В России проблема защиты мусульман-рохинджа пока остается в религиозной плоскости. Основным фронтменом в этом процессе стал Рамзан Кадыров. Массовый митинг в Грозном, несанкционированные акции в Москве и Петербурге, привели к тому, что по проблеме рохинджа высказался Владимир Путин, а сам глава Чечни вполне успешно потеснил с позиции главного защитника мусульман президента Турции Реджепа Эрдогана. В этой роли Кадырову приходится непросто. Так, ему пришлось остудить пыл своих единоверцев, которые демонстративно оскорбили ни к чему не причастного буддиста в Москве, якобы в отместку за рохиджа. Видео, где мусульманин дает пощечину буддисту глава Чечни назвал «позерством и рекламой». Однако если ИГИЛ действительно всерьез вступится за народ рохинджа, России придется действовать очень осторожно. Профессор кафедры востоковедения МГИМО Лариса Ефимова видит как факторы, способствующие приходу ИГИЛ в Юго-Восточную Азию, так и препятствия на пути этого процесса. - Способствовать перемещению ИГИЛ может, во-первых, география. Если боевики будут двигаться в Юго-Восточную Азию, то, скорее всего, в район архипелага островов, поближе к Филиппинам, где тоже есть исламский экстремизм. Вы слышали, наверное, захват города Морави и т. д. Архипелаг, который включает Индонезию и Филиппины, состоит из более чем 17 тысяч островов. Из них обитаемых только шесть тысяч. Особенно на востоке много мелких островов, заливов, проливов, лагун. Эти острова необитаемы, всегда прикрыты «зеленкой». Там очень легко укрыться, там никого нет, там все время тепло и там полно рыбы. Очень удобное место. Но, правда, для этого требуется флот, хотя бы из мелких катеров. Пока этого у ИГИЛ нет. Но там есть пираты, связанные с исламским экстремизмом на Филиппинах. Они очень активно действуют в море Сулу, между Индонезией и Филиппинами. Так что если пираты пограбят много судов, а там в основном китайские танкеры, то они смогут получить деньги для финансирования флота. «СП»: - География важна, но главный фактор, наверное, все же социальная база для ИГИЛ? - Да, и очагов недовольства под лозунгами ислама там достаточно. Про рохинджа в России теперь все знают. На самом деле, это не религиозный конфликт. Это конфликт по поводу получения гражданства. В Мьянме есть и другие мусульмане, которые не подвергаются никаким репрессиям. Причина такого положения, по официальной версии, в том, что рохинджа — другие. Они относятся к индоевропейцам, а бирманцы все-таки к монголоидам. А по неофициальной версии, их просто становится все больше, им нужны территории, а земли нужны бирманцам для хозяйственных нужд. В соседнем Таиланде, на юге, на границе с Малайзией, проживает малайское население — мусульмане. Они хотят, чтобы их таковыми и признавали. Но тайцы проповедуют идею пантаизма — не признают никаких национальных меньшинств. Они называют малайцев просто «тайские мусульмане». То есть они должны говорить по-тайски и проч. Отсюда конфликт. Мусульмане сначала требовали национально-культурную автономию, а поскольку тайское правительство не идет на это, то они стали создавать экстремистские группировки под исламскими лозунгами. И требуют создания независимого исламского государства Паттайи, которое вполне может стать частью всемирного халифата. Почему нет? Есть еще Индонезия. Там всегда были исламские экстремистские группировки. Их подавляли, но они появлялись вновь. Среди огромного населения такие элементы всегда есть. Раньше такие организации имели центральное руководство, то теперь существуют отдельные сетевые группы, практически не связанные друг с другом. То же самое мы видим и на Филиппинах. Там исламисты начинали с требования автономии, но ее им не дали. К чести Дутерте он во время своей избирательной кампании пообещал автономию, но занялся борьбой с наркомафией и идея эта так и не реализовалась. А теперь, после обострения отношений с мусульманами, это уже сомнительно. То есть везде причины не столько религиозные, сколько политические. Но исламские лозунги лучше всего подходят для организации сопротивления. Ведь в исламе все братья. Поэтому питательная почва на Юго-Востоке Азии для ИГИЛ имеется. «СП»: - А что может расстроить планы головорезов из ИГИЛ? - Как правило, ИГИЛ действует в странах с нестабильной политической ситуацией. В Индонезии в целом система стабильная. Даже американцы считает ее третьей по количеству населения демократией в мире. В Мьянме и Таиланде у власти военные, на Филиппинах Дутерте держится хорошо. То есть все режимы стабильны. И эти стабильные режимы очень активно борются с исламским экстремизмом. А главное сотрудничают между собой, делятся информаций об экстремистах, Бруней предоставляет вертолеты и т. п. Другой мощный фактор - внерегиональные державы, не заинтересованные в появлении нового очага экстремизма. В первую очередь это Китай, у которого есть своя проблема в Синцзян-Уйгурском автономном районе. А кроме того, морской шелковый путь, идею которого продвигает Пекин, проходит как раз по этим морям. И зачем ему там ИГИЛ? Китай будет выступать против. США тоже не интересно появление там ИГИЛ, поскольку они сильно завязаны на Филиппины. Это по-прежнему зона их геополитических интересов. Ну, и, наконец, Россия очень заинтересована в сохранении стабильности и свободы мореплавания в этом районе. Недавно ездили в регион наши военноначальники и заявляли, что будут очень активно сотрудничать, обмениваться информацией, координировать действия через ООН и т. п. С Индонезией было разработано соглашение об антитеррористическом сотрудничестве, которое будет представлено осенью на совещании АСЕАН на Филиппинах. То есть все три великие державы заинтересованы в том, чтобы ИГИЛ в Юго-Восточной Азии не появился. Раис Сулейманов, эксперт Института национальной стратегии сомневается, что Россия напрямую, как в Сирии, ввяжется в конфликт в Мьянме. - Вы знаете, сейчас в очень неудобном положении окажется руководство Чечни. Если ИГИЛ поддержит организованные структуры рохинджа (в первую очередь, «Армии спасения рохинджа Аракана») в их противостоянии с властями Мьянмы, то как быть в такой ситуации Рамзану Кадырову, который публично выступает противником ИГИЛ, отправляя в Сирию своих бойцов из Чечни на войну с ним? Особенно неловкой получится ситуация, если Москва военным подкреплением, специалистами, оружием поддержит официальный Нейпьидо, с которым у России и Китая имеются стабильные политические и экономические отношения. Я, правда, не уверен, что сейчас Кремль после этой информации, даже если она подтвердится точными данными о перемещении боевиков ИГИЛ в Мьянму, направит свой воинский контингент в далекий от России регион. «СП»: - Россия, а ранее Советский Союз, традиционно оказывала военную поддержку союзникам по всему миру... - Да, в истории нашей страны были примеры, когда из стратегических интересов Москва оказывала такую поддержку. Вспомним Вьетнам, Кубу, Анголу, Эфиопию, Йемен, которых поддерживал СССР, в новейшей истории – это поддержка Сирии. Все-таки война в Сирии явно непопулярна в России: ведь российское общество до сих пор не понимает к чему надо было не доводить ситуацию до победы на Донбассе, но при этом бросаться в пучину войны на Ближнем Востоке. И вот что тогда будут говорить в Чечне, если Россия начнет помогать и направлять воинский контингент в Мьянму для уничтожения боевиков ИГИЛ, которые поддерживают рохинджа? *«Исламское государство» (ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, его деятельность на территории России запрещена.
