Уйти нельзя остаться: политолог Владислав Соловьев о «массовом исходе» из России западных компаний

Тема сворачивания иностранного бизнеса в РФ в какой-то степени коснулась каждого россиянина. По мнению экономических экспертов, наиболее ощутимые последствия испытал автомобильный рынок в России, что касается остальных отраслей, то здесь ситуация оказалась далеко не такой катастрофической, как представляли себе инициаторы западных санкций.

Что именно и в каком масштабе происходит с иностранным бизнесом в нашей стране, объясняет экономический аналитик и политолог Владислав Соловьев.

Цифры и факты

На момент февраля 2022 года в РФ работало около 2,4 тыс иностранных компаний. После ввода санкций на Западе анонсировали массовый исход из России иностранных брендов. На текущий момент мы имеем такую статистику: с рынка окончательно ушло только около 10% западных компаний. При этом уход ряда брендов оказался сугубо номинальной процедурой. Предприятия сменили вывески, генеральные директора и первые заместители поменялись, бизнес перешел в руки других владельцев, были назначены другие управляющие, но производство сохранилось в полном объеме. Классические примеры тотальной перезагрузки — McDonald’s, превратившийся во «Вкусно и точка», или KFC, ставший «Ростиксом».

Есть гиганты, которые честно покинули рынок (например, Ikea, Airbus, Shell или Volkswagen), но в целом массового бегства не случилось. Многие западные фирмы оказались не готовы отделиться от экономики геополитического соперника, которым считают Россию подконтрольные США элиты. Другими словами, генеральным директорам компаний и их руководству в целом, чертовски не хочется терять прибыли. Бизнесмены — это те, кто делает деньги, а не теряет их.

Несмотря на давление со стороны правительственных структур, 76% иностранных компаний в том или ином виде продолжают свою деятельность в России. К ним относятся, например, производители продовольственных товаров Barilla и Unilever, сеть фастфудов Subway, продавец стройматериалов Leroy Merlin, сеть супермаркетов «Ашан» и многие другие. Десятки фирм, что называется «задержались в дверях», то есть проанонсировали уход, но еще не ушли или раздумали это делать.

Некоторые компании продали доли новым инвесторам с правом обратного выкупа, другие уступили бизнес местным партнерам с сохранением миноритарной доли. Все эти шаги свидетельствуют о нежелании разделить участь тех, кто ушел из России безвозвратно. По подсчетам аналитиков, их потери составили около 240 млрд долларов. Наибольший убыток понесли британские компании. По этой причине многие игроки рынка подстраховались: даже если руководитель зарубежного бизнеса покинул пост в правлении, сохраняются связи и договоренности о возобновлении сотрудничества.

В категории «было ваше — стало наше» стоит выделить несколько знаковых сделок. Свою долю в Росбанке и его дочерних подразделениях уступила финансовая группа из Франции Societe Generale. Покупателем оказалась компания «Интеррос» Владимира Потанина. Сумма сделки официально не названа.

Нефтегазовый концерн Shell продал свои активы концерну «Лукойл». Это более 400 автозаправок плюс акции. Финансовые подробности сделки тоже не раскрываются.

Выводы сделать несложно: поскольку бизнес, как и природа, не терпит пустоты, освободившиеся места будут занимать отечественные предприятия. В идеале ниши, пострадавшие больше других (производство одежды, автомобилей и лекарств), займут российские игроки. Такое произошло, например с рынком овощей в России после санкций 2014 года. Сегодня отечественные тепличные предприятия почти полностью заместили своей продукцией импорт.

Последствия санкционного удара

Уход западного бизнеса как неизбежное следствие санкционной войны был спланированной акцией враждебных элит. Задача была вполне конкретная — погрузить российское общество в депрессию, разрушить привычную потребительскую среду. При этом западным контрагентам не обещали никаких компенсаций. Видимо, план был в том, чтобы после того, как Россия пойдет на уступки западу, бизнес через короткое время вернется на обжитые места. Именно поэтому многие бренды, владевшие торговыми сетями в России, поначалу просто закрыли точки продаж, намереваясь в ближайшем будущем возобновить работу.

Обращает на себя внимание полное непонимание планировщиков статуса российской экономики и уровня конкуренции на внутреннем рынке. Поражает убежденность Запада в интеллектуальном убожестве нашего населения, которое под угрозой закрытия условных «Адидаса» или «Макдональдса» выйдет на площади требовать от правительства смены курса. Впечатление, что враждебные аналитики все еще мыслят категориями 90-х и считают, что российское общество просто молится на западные товары и готово отдать за них все самое дорогое.

Определенное смятение в умах действительно имело место, но продлилось это недолго. Кризиса на рынке потребительских товаров не произошло. Опасения вызывала ситуация на рынке программного обеспечения, но и ее пока удается стабилизировать.

Иными словами, обрушения, шока и революции не произошло. При этом сами производители нести издержки больше не хотят, поэтому любыми тропами пытаются вернуться на российский рынок. Онлайн-торговля, посредники, параллельный импорт, ребрендинг и другие варианты способствуют насыщению товарами внутреннего российского рынка.

Согласно недавним исследованиям Центробанка, около 80% россиян не испытывают недостатка нужной им продукции в торговых сетях. Можно сказать, что большая часть наших соотечественников не заметили ухода западных компаний. На уровень жизни отсутствие ряда брендов почти не повлияло.

Другое дело, что санкционная война еще не завершилась. Она идет по всем фронтам, в том числе на рынках энергоносителей, ПО и цифровых продуктов. Нам неизбежно придется делать экономику более сильной, последовательно развивать десятки отраслей, чтобы любые ограничения приносили вред только тем, кто их вводит.