Кончина глобализации: мир все больше распадается на противостоящие друг другу экономические блоки

Все круто меняется на наших глазах. Вчера народы славили мировое разделение труда, а теперь все, как могут, спасаются от интеграционной зависимости и укрепляют бастионы национальных экономик. Нынешнее беспрецедентное экономическое давление на Россию ускоряет поиск ответа на важнейший вопрос этого века — о кризисе глобализации. Этот поиск ведут обозреватели и эксперты «Вечерней Москвы».

Под глобализацией обычно понимают усиление переплетения национальных экономик на основе международного разделения труда, роста взаимной торговли, унификации экономических, культурных процессов и моделей потребления. Глобализация началась не вчера — скорее еще в конце ХVIII века. И в одночасье она не закончится. На текущий момент, когда весь коллективный Запад ополчился на Россию, речь скорее идет о попытках полностью исключить из всех возможных процессов и событий одну страну — нашу. На долю которой приходится менее 2% мирового ВВП.

Но даже такая, казалось бы, «незначительная» жертва в для мировой экономики может обойтись очень дорого, так как запустит или ускорит другие деглобализационные процессы. Глобализация долго была в моде. На нее возлагали большие надежды. На заре ХХ века многие экономисты всерьез уверяли, что эпоха расцвета глобальной торговли делает конфликт между великими державами настолько дорогостоящим и разрушительным, что это становится немыслимым. Затем Первая мировая война показала правоту таких утверждений насчет стоимости разрушений, но ошибочность — насчет их немыслимости. После Второй мировой казалось, что уж теперь-то человечество образумится, покончит с войнами. Конечно, нынешний российско-украинский конфликт не идет в сравнение с мировой войной (пока он в нее не перерос), но важно заметить, что конфликт этот происходит в тот момент, когда весь мир уже начал отступать от тотальной экономической интеграции. Доля торговли в мировом ВВП достигла пика в 2008 году. С тех пор она только снижалась.

Уже накануне пандемии соотношение глобального товарного экспорта к ВВП снижалось впервые после Второй мировой войны, сократившись с 2008 года почти на 5% — до 20% в 2020 году. Правда, в период между Первой и Второй мировыми войнами масштабы мировой торговли рухнули еще сильнее, тогда соотношение экспорта к ВВП упало с 16% в 1913 году до 8%. Еще все впереди по части падения.

Запущенная в наши дни деглобализация до начала нынешних событий на Украине была спровоцирована еще и «невоенными факторами». Например, появлением новых протекционистских барьеров. Инициатором новых торговых войн стала бывшая администрация США Трампа, главной ее целью тогда стал Китай. Другим фактором сегодняшней деглобализации стало ослабление, а затем, в пору пандемии, и разрушение глобальных производственных и логистических цепочек.

С начала 1990-х вплоть до недавнего времени мир наблюдал за воспетой еще в 1970-х так называемой конвергенцией: бедные страны начали хотя и медленно, но догонять богатые по уровню жизни. До кризиса 2008 года средний подушевой ВВП в мире ежегодно рос на 3–4%, после кризиса — в среднем на 1–2%.

Пандемия уже сама по себе нанесла мощнейший удар по глобализации, многие страны стали задумываться насчет снижения зависимости от импорта. 2020–2021 годы увидели колоссальное разрушение торговых связей. Взаимозависимость стран стала источником страха. Помимо этого, все увидели, что в так называемом глобальном мире полностью отсутствует какая-либо солидарность между странами и народами в борьбе против общей угрозы. А ведь такая солидарность виделась в качестве одной из основ глобализации.

Сегодня мир все больше распадается на противостоящие друг другу экономические блоки. От такого противостояния до военно-политического, как показывает опыт истории, бывает не так уж и далеко. Если в 2000 году на долю Китая, Индии и России вместе взятых приходилось лишь 15% мирового ВВП, а на США, ЕС и Японию вместе взятых (так называемый совокупный Запад) — более 47%, то в 2020 году оба эти блока уже находились на уровне 31,5% (в основном за счет Индии и Китая). Все больше граждан западных стран выступают против глобализации. Скептически к ней настроены 56% граждан Евросоюза и 70% жителей США. Критично к глобализации относятся во Франции (85%), Германии (64%) и Австрии (70%).

Наша страна сейчас сталкивается с вызовом, который в экономическом (пока только экономическом) плане может даже превзойти период Великой Отечественной войны.

Несмотря на то что в последние годы (после 2014 года) мы добились некоторых успехов в импортозамещении, наша вовлеченность в мировую экономику осталась довольно сильной. Тогда как нас сейчас пытаются полностью от мировой экономики отрезать. Пока все последствия такой вынужденной «полуавтаркии» нельзя полностью даже предсказать. Перестройка нужна мгновенная, но это невозможно чисто технически.

К примеру, можно национализировать все иностранные самолеты, поскольку их лишили запчастей, страховки и регистрации. Однако наладить выпуск запчастей к «Боингам» и «Эйрбасам» невозможно. Отечественный «Сухой-Суперджет» также зависит от импортных комплектующих не менее чем на 70%. Выпускать свои самолеты наша промышленность сегодня может штук 20 в год, максимум 40. А нам надо 900.

В сельском хозяйстве зависимость от импорта действительно минимальная. Однако по семенному материалу или генетическому в животноводстве по некоторым направлениям она полная. На полях работает приличная техника, однако это уже давно не отечественные комбайны, а какой-нибудь «Джон Дир», к которому нужны запчасти.

В нефтехимии мы добились значительных успехов за последние годы, но полностью от зависимости по катализаторам не избавились. А без них 95-й бензин не сделаешь. В медицинской технике зависимость именно от западных поставок — более 95%. В лекарствах — примерно пополам, но по субстанциям — на 80–85%. По ряду направлений (онкология, многие другие виды заболеваний) лекарственная зависимость критическая.

В сфере телекоммуникаций, компьютерного ПО, навигационного оборудования потенциальный ущерб, в силу критической зависимости от импорта, последствия пока даже трудно оценить. Да что далеко ходить: мы не делаем сейчас собственных подшипников, а они нужны везде, в том числе в высокотехнологичных продуктах. Придется теперь либо многие отрасли и направления нам самим создавать (воссоздавать) с нуля, либо делать ставку на промышленный шпионаж и пиратство.

В принципе по патентам и авторскому праву правительство уже «подмигнуло»: мол, можно. Однако мало своровать технологии, нужно суметь поставить их на поток. По этой причине разработанные отечественными компьютерщиками процессоры «Байкал» собирают не у нас, а на Тайване. Вернее, собирали. Тайвань присоединился к санкциям, а своих полупроводников и чипов современного уровня мы не делаем вообще. Разумеется, наша страна богата всеми необходимыми ресурсами, есть хорошо образованные кадры — и все это поможет со временем справиться со многими последствиями нынешнего вызова.

Мы все же, будем надеяться, не превратимся в Северную Корею (нет столько «северных корейцев»), сохранятся какие-то выходы во внешний мир, которые позволят избежать полной автаркии, которая для современной экономики вряд ли вообще возможна: нет ни одной страны в мире, которая все делает для себя сама (даже Северная Корея опирается на Китай и некоторые другие страны). Просто эти выходы в мир будут теперь не с западной стороны нашего дома, а с южной и восточной. В этом тоже можно найти свои положительные моменты. Дальнейший кризис так называемой глобализации пройдет уже без нас, из нее исключенных. Понаблюдаем со стороны.

ЦИТАТА

Константин Ордов, директор Высшей школы финансов РЭУ им. Г. В. Плеханова:

— Уход от глобализации стал трендом последних десятилетий. Это стало результатом появления государств с высокими темпами роста экономик и увеличением доли в мировой экономике.

КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТОВ

Виталий Третьяков, главный редактор журнала «Политический класс», политолог:

— Глобализация по-американски — то есть когда весь мир находится под политическим, финансовым, технологическим и дипломатическим контролем США — да, исчерпала себя. И она на наших глазах рушится. Я думаю, подобная глобализация была невозможна в принципе: не может одна страна долгое время диктовать волю всему миру. Рано или поздно это должно было закончиться. Что касается глобализации культурной, то она, вне всякого сомнения, сохранится. Не будет, как в каком-нибудь ХV веке, отдельно Китай и отдельно, скажем, Европа — два совершенно разных мира. Современные средства связи, современный транспорт, современный уклад жизни — все это будет единым. Не будет такого, что кто-то с мобильным телефоном, а кто-то с сохой.

Дмитрий Винник, доктор философских наук:

— Закончилась эра глобализации турбокапиталистической, то есть либеральной, которой руководили банкиры, ее главные интересанты. Россия в буквальном смысле слова подняла восстание против нее. У нас в этом восстании есть два твердых союзника — народы Китая и Ирана. Но главный наш союзник — российский ядерный арсенал, который позволяет стране сохранять свой суверенитет. Сейчас мало кто помнит, но наше главное сдерживающее оружие помог отстоять министр обороны Игорь Сергеев, убедив руководство страны, что не нужно сокращать ядерный потенциал. Благодаря этому дальновидному решению мы и можем сейчас эффективно противостоять США — по крайней мере, в военном плане. А Штаты, соответственно, не могут нас раздавить, утвердив свой вариант глобализма.

Алексей Мухин, генеральный директор Центра политической информации:

— Гвоздь в крышку гроба глобализации вбила пандемия коронавируса. В считаные месяцы вдруг стало ясно, что нет никакого единого мира, а есть отдельные страны, и каждая — сама за себя. В том числе, кстати, и в экономическом плане, потому что нарушились многие логистические цепочки. Нынешняя санкционная война с точки зрения экономики — это продолжение пандемии. Нет никакого единого, с едиными интересами, «мирового сообщества», а есть отдельные страны, и есть несколько центров влияния на происходящие в мире процессы. Среди этих центров — Россия и Китай. Оно и раньше так было, просто не все хотели это замечать. Теперь этот очевидный факт стал более заметен, только и всего.

Сергей Смирнов, заведующий Центров анализа соцпрограмм и рисков института социальной политики:

— Глобализация была, есть и будет. Давайте вспомним нашего великого ученого Владимира Вернадского — одного из создателей учения о ноосфере. Что такое ноосфера, если не глобализация — гармоничное сосуществование человека и природы? Уход от глобализации — это, на мой взгляд, тупиковый путь развития человечества. Ведь в конечном счете человечество едино — об этом, вспомните, все религии говорят. А у нас почему-то под глобализацией понимают некие уродливые наросты на ее теле — все эти ЛГБТ, БЛМ и прочие «чудеса». Нет, друзья, это вовсе не глобализация, а, как писал товарищ Ленин, «детская болезнь левизны в коммунизме». И она вместе с детством проходит.

Евгений Федоров, член комитета Государственной думы по бюджету и налогам:

— Да нет никакой глобализации. Не существует в природе! Глобализация в ее нынешнем понимании — это попытка США запудрить мозги миру, чтобы скрыть свои попытки на мир влиять. Дескать, это не мы продвигаем доллар и продукцию своих транснациональных корпораций — от газировки и гамбургера до смартфонов. Нет-нет, это глобализация! Пусть Штаты назовут глобальную валюту. Ее нет, потому что доллар — валюта американская, обеспеченная государственной властью и войсками США. И войны по всему миру происходят только потому, что Штаты пытаются доллар укрепить. Ведь что такое война? Это когда рушится экономика. А что нужно сделать, когда рушится экономика? Правильно, доллары прикупить. Вот на таком принципе и строится вся внешняя политика США. Но это не глобализация — это укрепление позиции Штатов.

Максим Чикров, доцент кафедры политической экономии экономического факультета МГУ:

— Налицо формирование трех центров силы — помимо Соединенных Штатов, это теперь Россия и Китай. После украинского кризиса, я думаю, таковым станет еще и ЕС, освободившись от диктата США.