На пути к Зимбабве: что вызвало кризис в Ливане и как его преодолеть
Ливан становится всё более взрывоопасной страной на Ближнем Востоке: затяжной политический и вытекающий из него экономический кризис заставляет власти республики расширять непопулярные меры, которые грозят серьёзными потрясениями. За полтора года национальная валюта потеряла в своей стоимости более 80%, а отсутствие средств ставит под вопрос дальнейшее финансирование таких принципиально важных для государства структур, как, например, вооружённые силы. Об истоках ливанского кризиса, возможных последствиях и перспективах выхода из него — в материале NEWS.ru.
Политика превыше всего
К концу 2020 года государственный долг Ливана превысил отметку в $90 млрд, что стало наиболее шокирующим показателем для республики с 1990-го, когда в стране завершилась длившаяся 15 лет гражданская война. На сей раз, однако, основной причиной экономического кризиса стали даже не боевые действия — хотя активность группировок возле «Хезболлы» и конфликт в сопредельной Сирии накладывают свой отпечаток, — а внутриполитические процессы.
С 2009 по 2011 год пост премьер-министра страны занимал Саад Харири, однако после ряда его дружественных шагов по отношению к США правящая коалиция страны распалась. Глава кабмина потерял свой пост, но это не избавило страну от противоречий. Уход Харири лишь ещё сильнее высветил проблему кадрового голода в верхушке республики, и спустя пять лет после отставки экс-премьер вернулся на пост. В 2019-м ему снова пришлось покинуть должность — по следам скандала с участием молодой южноафриканской модели.
Сменивший Харири Хасан Диаб, казалось бы, смог заручиться серьёзной поддержкой — в том числе со стороны шиитского сообщества, — но навлёк на себя гнев суннитов, хотя сам принадлежит к ним. В наследство новому премьеру достались все проблемы предшествующего кабмина, которые не удалось решить, в том числе и из-за конфессиональных противоречий. А уже спустя два месяца после нахождения в должности Диаб был вынужден объявить суверенный дефолт — фактически банкротство страны. Ситуацию усугубили взрывы в бейрутском порту в августе прошлого года, виновником которых население сочло ливанское руководство. А в конце декабря 2020-го Диаб и трое членов его кабмина стали фигурантами расследования о пренебрежении предупреждениями об опасной ситуации в прибрежной зоне. В итоге сформировать новый кабмин было опять поручено Харири, однако и эта попытка не увенчалась успехом. В январе представители пропрезидентских движений призвали к смене премьера, и на должность вернулся Диаб.
Таким образом, не слишком разнообразные перестановки в руководстве страны, фактически сводящиеся к «тяни-толкай» между двумя фигурами, тормозят возможный выход из общего кризиса. Как отметил в разговоре с NEWS.ru приглашённый исследователь вашингтонского Института Ближнего Востока (MEI) Антон Мардасов, Харири, когда уходил на волне разразившихся протестов и скандалов, пытался сыграть на том, что он незаменим на этом посту, а лидера суннитской части населения Ливана (в квотированной ливанской политсистеме премьер — суннит) всё равно не найти. В итоге он просчитался, а «Хезболла» с союзниками после попыток достигнуть компромисса продавили нейтрального технократа Диаба. Но и у него ничего не получилось, поскольку визит Макрона в Ливан положил начало так называемой французской инициативе урегулирования, которая предусматривает увеличение экономической поддержки страны. Харири вновь получил назначение, однако теперь «Хезболла» и президент Аун с его зятем Бассилем блокируют создание кабинета Харири.
{{expert-quote-11827}}
Author: Антон Мардасов [ приглашённый исследователь вашингтонского Института Ближнего Востока (MEI) ]
Сложилась тупиковая ситуация: толпа пыталась избавиться от коррумпированной элиты, однако квотированная система Ливана, региональное соперничество и десятки других важных внутренних причин делают невозможным создание правительства технократов. Ситуация в Ливане влияет и на Сирию, учитывая вклады сирийцев в местные банки и серые схемы обхода санкций, реализующиеся через ливанскую территорию. Для России это неприятно в первую очередь тем, что увеличивает затратность поддержки сирийского режима и влияет на реализацию экономико-политических проектов «Роснефти» и НОВАТЭКа в Ливане. Однако для Москвы есть и выгода: она пытается воспользоваться кризисом и ситуацией ослабленной конкуренции, укрепить позиции, понимая, что в нормальных условиях российский фактор был бы совсем на периферии.
Экономика: повторение прошлого?
Затяжной политический кризис усугубляет экономическую ситуацию. В 2020-м центральный банк Ливана фактически заморозил официальный курс ливанской лиры (1,5 лиры за один доллар), однако приобрести валюту по этой стоимости невозможно, рассказывают местные жители. Фактическая стоимость доллара на чёрном рынке гораздо выше — порядка 9 тысяч лир, а в банковских отделениях американских банкнот нет.
Как пояснил NEWS.ru старший аналитик «Альпари Евразия» Вадим Иосуб, ситуация, в которой оказался Ливан, отнюдь не уникальна: такая судьба, по сути, ждёт любую страну с фиксированным курсом валюты, когда возникают экономические сложности, дефицит платёжного баланса, нехватка золотовалютных резервов и попытка «залить пожар» эмиссией национальной валюты.
{{expert-quote-11823}}
Author: Вадим Иосуб [ старший аналитик ИАЦ «Альпари» ]
Кроме десятикратной девальвации, это привело к бессрочной заморозке валютных счетов граждан и десятикратному снижению заработков в валютном эквиваленте.
По словам эксперта, ждать, что реально сложившийся «чёрный» курс откатится назад к официальному, бесполезно. Единственный выход для правительства — признать неизбежное, «отпустить» фиксированный курс, чтобы он соответствовал реальному, и позволить ему найти своё равновесие в соответствии со спросом и предложением.
Это позволит нормализовать ситуацию, признав уже случившиеся девальвацию и инфляцию как факт, — считает Иосуб.
Альтернатива же — прятать голову в песок, не признавать факты и удерживать официальный курс, который потерял всякий смысл, ведь купить по нему валюту всё равно невозможно — лишь усилит инфляцию, а девальвация приблизится к значениям, известным на примере Венесуэлы и Зимбабве, допускает аналитик.
Со своей стороны, экономист Семён Новопрудский считает, что в Ливане вряд ли повторится ситуация, схожая с зимбабвийской.
{{expert-quote-11821}}
Author: Семён Новопрудский [ экономист ]
Ливан гораздо более развитая и экономически адекватная страна, чем Зимбабве в эпоху Роберта Мугабе.
Однако, по мнению эксперта, до появления полноценного правительства Ливан вряд ли сможет начать выбираться из нынешнего затяжного кризиса.
В свою очередь инвестиционный стратег «БКС Мир инвестиций» Александр Бахтин напомнил, что ранее Ливан долгое время имел репутацию ближневосточной Швейцарии и обладал при этом самой развитой и привлекательной банковской системой в регионе.
{{expert-quote-11825}}
Author: Александр Бахтин [ инвестиционный стратег «БКС Мир инвестиций» ]
Политика регулирования курса ливанского фунта к доллару, которой руководство страны придерживалось больше двух десятилетий, в последние годы себя совсем не оправдывала. Поддержание фиксированного курса может быть эффективным лишь в условиях быстрорастущей экономики и при постоянном притоке инвалюты в страну.
И с тем и с другим у Ливана в последние годы были большие сложности. Сейчас актуальный курс ливанского фунта примерно на 80–90% выше официального. А из-за сильнейшего девальвационного витка и галопирующей инфляции средняя зарплата в Ливане «сжалась» примерно до $67 с $450 (на октябрь 2019 года). Половина из шестимиллионного населения страны оказалась за чертой бедности. Ситуацию для страны осложнили приток беженцев из соседней Сирии, пандемия COVID-19 и взрыв в Бейруте, подорвавшие сферу туризма, а кроме того — ограничения санкционного характера, связанные с неоднозначной оценкой западным истеблишментом деятельности правящей в стране партии.
Как считает Бахтин, Ливан всё же может выйти из кризиса, а экономика страны ещё докажет силу своего потенциала, однако для этого неизбежно требуются экономические реформы, в частности пересмотр целесообразности поддержания фиксированного курса национальной валюты.