Готова ли КНР предложить миру новый «План Маршалла»

Мировая экономика переживает непростые времена: несмотря на старт вакцинации, многие страны по-прежнему остаются в жестком локдауне. Казалось бы, в таких условиях рассчитывать на экономический рост уже точно не стоит, однако одной стране, точнее, Китаю, по итогам года удалось даже выйти в плюс. По данным Государственного статистического управления КНР, ВВП страны в прошлом году увеличился сразу на 2,3%. Похоже, именно Китай претендует на роль локомотива восстановления мировой экономики, и это несмотря на многочисленные барьеры, с которыми сталкивается страна на глобальной арене. Другой вопрос, справится ли страна с непростой ролью и стоит ли ждать от Поднебесной нового «Плана Маршалла». Локомотив из Поднебесной В случае с Китаем роль «локомотива» не выглядит преувеличением: по крайней мере, в ближайший год по темпам роста страна обещает обойти всех без исключения конкурентов. Рост китайской экономики составит в текущем году до 8%, уточняет аналитик «Фридом Финанс» Валерий Емельянов, между тем ВВП США вырастет на 3,5%, Европа и Япония будут восстанавливаться темпами 3,5% и 2,5% в год. «Китай не одно десятилетие является локомотивом роста мировой экономики. Текущий кризис не стал исключением», — напоминает Владимир Емельянов. Роль Китая и азиатского региона в целом последовательно растет, напоминает Ольга Беленькая, руководитель отдела макроэкономического анализа ГК «Финам»; скорее всего, процесс продолжится. Именно смещение центра экономической силы на Восток, в Азию, предполагает долгосрочный прогноз Bloomberg Economics до 2050 г. В соответствии с ним Китай станет крупнейшей экономикой мира уже в 2035-м. По оценкам CEBR, китайская экономика займет первое место в мире, обогнав США, уже в 2028 г. «Волшебным» рецептом может оказаться спрос страны на нефть, металл, энергию, которые и способны «вытянуть» глобальную экономику из рецессии, полагает Артем Генкин, д-р экон. наук, профессор, президент АНО «Центр защиты вкладчиков и инвесторов». Причем это сработает даже при «сваливании» отдельных регионов в третьи, четвертые и т.д. «волны» пандемии. «Быстрота и необратимость восстановления китайской экономики (то есть гарантии невозвращения “уханьского” сценария тотального локдауна и блокировки логистических цепочек внутри страны и во внешнеэкономических связях) — это решающий, на мой взгляд, фактор, который сможет обеспечить стабильность и сколь-нибудь позитивную динамику цен на мировых рынках биржевых товаров, в первую очередь сырьевых», — говорит Артем Генкин. «План Маршалла» made in China Китай может стать драйвером мировой экономики, в том числе за счет программам поддержки экономик других стран, прежде всего речь идет о соседях по азиатскому региону. Такие программы Китай уже реализует, напоминает заведующий кафедрой международных финансов МГИМО МИД России Владимир Миловидов, к примеру, это инициативы «Пояс и путь», «Сообщество единой судьбы». «В рамках проектов КНР выделяет значительные объемы финансовых ресурсов в виде грантов, кредитов, в иных формах на помощь развивающимся и не только развивающимся странам. Согласно публичным оценкам, речь идет о цифре свыше $350 млрд за 2000–2014 годы», — напоминает Миловидов. Сформирована в КНР система институтов, обеспечивающих реализацию таких проектов, ее ключевым элементом вступает созданное в 2018 году Китайское агентство международного сотрудничества в области развития (China’s International Development Cooperation Agency). Для оказания помощи и финансовой поддержки реципиенты заключают с агентством соглашения о сотрудничестве, они уже есть у 29 стран мира. А в рамках инициативы «Пояс и путь» соглашения о взаимопонимании подписали 160 стран мира. «Масштабы программы поддержки экономического развития КНР существенно превосходят план Маршалла, в котором участвовало 17 стран, а объем предоставленных средств в текущих ценах составил порядка $135–140 млрд. Китай почти в 3 раза перекрыл этот объем», — уточняет Миловидов. Как поясняет Артем Генкин, в случае с китайским кредитованием речь идет не столько о публичных офертах группе стран, сколько об индивидуальных кулуарных предложениях. Индивидуальный подход к заемщику отличает и дальнейший коллектинг. Так, любой ликвидный актив, от порта до месторождения, может по договоренности сторон оказаться в распоряжении заимодавца в качестве средства урегулирования долга. Сейчас «базовое» кредитное предложение может быть кастомизировано и представлено отдельным странам или регионам под соответствующим пиар-«соусом» постковидного восстановительного плана, предполагает эксперт. «Это повысит сговорчивость местных элит и “улицы” при обсуждении и принятии подобных кредитных предложений», — полагает Артем Генкин. Барьеры для Китая Но стоит напомнить о целом ряде вызовов, с которыми рискует столкнуться Китай и что ставит под вопрос темпы восстановления экономик других стран. Ключевым среди них остаются ухудшившиеся отношения с США, отмечает Ольга Беленькая: наиболее болезненным может быть запрет на трансфер технологий и ограничение экспорта высокотехнологической продукции из Китая для США и их союзников. Она напоминает, что в последнее время США предпринимают меры по делистингу китайских компаний с американских бирж. «Дональд Трамп поставил целью сократить внешнеторговый дефицит США в торговле с Китаем и прекратить “кражу” американских технологий, а затем “отвязать” экономику Китая от американской. Джо Байден называет Китай основным стратегическим конкурентом США и ставит целью “заставить Китай играть по международным правилам”, опираясь на широкую коалицию с союзниками», — уточняет Ольга Беленькая. Впрочем, пока представляется, что победа Байдена выгоднее Китаю в связи с ожидаемой деэскалацией «торговых войн» и более предсказуемой политикой. К другим рискам относятся высокая долговая нагрузка китайского нефинансового сектора, а также регуляторные риски. Как уточняет эксперт, даже крупнейший бизнес в стране в огромной степени зависит от благосклонности КПК, а ее решения иногда оказываются весьма неожиданными для рынка, о чем напоминает свежая история с усиливающимся давлением китайских властей на холдинг Alibaba. Кто на новенького? Все же наиболее существенным препятствием может стать замедление роста китайской экономики. Темпы роста ВВП в последние годы показывали падение, и не исключено, что 2021 год может оказаться последним, когда страна показывает выдающиеся цифры, отмечает Валерий Емельянов. «КНР пережил последствия индустриализации и урбанизации, которые переживали Европа и США в начале ХХ века. Численность рабочей силы в Китае стабилизировалась, население стареет, страна проходит цифровую трансформацию. Это приведет к сокращению среднегодовых темпов роста в ближайшее десятилетие до более умеренных 4–5%», — прогнозирует Валерий Емельянов. А значит, на смену Китаю как драйверу мировой экономики могут вполне прийти государства с большим растущим населением и пока еще низким уровнем жизни, в том числе Индия, Индонезия, Африка. И конечно же, Китай не сможет стать локомотивом восстановления мировой экономики в одиночку, если экономики США и Европы вновь окажутся в рецессии. «Без восстановления нормального хода экономической деятельности в развитых странах мира роль Китая будет гораздо менее выраженной. Остаются развивающиеся страны, где Китай упрочивает позиции, но их спрос на китайскую продукцию пока не в силах компенсировать выпадающий спрос развитых стран», — говорит Владимир Миловидов. По данным таможенной статистики КНР, напоминает он, в 2020 году рост экспорта (к 2019 году) составил 4%, а импорт сократился на 0,7%. То есть не Китай способствовал росту экономики других стран, а наоборот, спрос на китайскую продукцию в мире стал импульсом к росту производства в КНР. Конечно, это вырванный из сложного контекста пример, отмечает эксперт, но он показывает, что не все однозначно. «В 40-х годах прошлого века главную роль играла страна-производитель, сегодня в экономике главная та страна, которая имеет наибольший платежеспособный спрос. А по этому показателю КНР уступает и США, и Евросоюзу. Поэтому Китай может решить эту проблему только в тандеме со странами-потребителями», — согласен Дмитрий Журавлев, генеральный директор Института региональных проблем. «Сегодня Китай — это США лет 50 назад. Как США в 60-х – 70-х годах, Китай крайне заинтересован в глобализации. Это страна с глобалистской экономикой, глубоко интегрированная в глобальные цепочки создания стоимости. Поэтому ответ на вопрос о роли Китая как о локомотиве постковидного мира следует искать в сложном хитросплетении мировых экономических связей и интересов», — поясняет Владимир Миловидов. Автор: Ольга Блинова Подписывайтесь на канал «Инвест-Форсайта» в «Яндекс.Дзене»