ОПЕК+ — чемодан без ручки или спасательный круг для нефтяных цен?
Колонка аналитика о том, что будет с нефтяным рынком в случае второй волны коронавируса и нужно ли России участие в ОПЕК+ Игорь Юшков, старший преподаватель Финансового университета при Правительстве РФ, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности, в авторской колонке для "Реального времени" рассуждает о том, как коронавирус и срыв сделки ОПЕК+ обрушили мировые котировки, как цены на нефть восстановились и что ждет рынки в случае второй волны коронавируса. Коронавирус и Саудовская Аравия устроили идеальный шторм для нефтяного рынка Непосредственно коронавирус повлиял на нефтяной рынок тем, что большинство развитых стран боролись с ним одинаковыми средствами — изолировали людей. Соответственно, перестали ездить на транспорте, а значит, нефтепродукты потреблялись существенно в меньшем объеме, чем обычно. Массово "вставали" и промышленные предприятия. Это происходило в масштабах всего мира и привело к огромному провалу спроса на нефтепродукты — а значит, и на нефть. И это было бы полбеды — ведь уже к началу марта тот же Китай начал снова открывать свои города и восстанавливать промышленность. Кстати, особенность китайского рынка была в том, что он сократил потребление, но продолжил закупать нефть. Импорт там не так сильно упал, как потребление — китайцы заполняли хранилища на падающих ценах. Ведь в январе нефть стоила около 70 долларов за баррель, то в феврале мы уже проходили отметку в 50 долларов. Но одновременно с этим Саудовская Аравия спровоцировала срыв соглашения ОПЕК+. Она сначала накапливала запасы нефти в своих хранилищах, а потом, в начале марта, потребовала от остальных членов картеля существенно снизить объемы добычи. Россия занимала выжидательную позицию: мы предлагали ничего не делать, перенести снижение объемов добычи на второй квартал и посмотреть, как будет развиваться эпидемия. Потому что в конце февраля коронавирус был в основном в Китае, и не было понимания того, насколько далеко он распространится — а значит, невозможно было просчитать, насколько упадет спрос и до какой степени целесообразно будет снижать квоты на добычу. Так что 4 марта участники встречи ОПЕК+ вышли со встречи и объявили, что так ни о чем и не договорились. Это означало, что квот на второй квартал нет, и можно добывать сколько угодно. Тут же Саудовская Аравия заявила, что собирается увеличивать свою добычу, даст скидки всем подряд и договорится насчет разработки месторождений на спорных приграничных территориях. Это тоже добавило паники на рынки. В итоге в марте — апреле мы наблюдали огромное падение, российская марка Urals падала ниже 10 долларов за баррель. Фото currenttime.tv Змея укусила себя за хвост Но в итоге стороны все-таки вернулись за стол переговоров и договорились о существенном сокращении объемов добычи. Думаю, что и этому тоже было множество причин — и прежде всего, это стало необходимо самой Саудовской Аравии. Сначала они позиционировали себя как самых эффективных производителей, у которых себестоимость по доллару и которые могут добывать нефть при любых ценах. И это правда: но добывать можно при любых ценах, а вот с расходами бюджета уже выходит несостыковка. Да, действительно, в Саудовской Аравии очень эффективная добыча. Но вот расходы государства — с учетом климатических условий и общего размаха — очень большие, и их бюджет сверстан больше, чем из 80 долларов за баррель. Плюс на саудовцев начали давить США с требованиями о сокращении добычи, потому что сверхнизкие цены на нефть убивают и американские сланцевые проекты — там при низких ценах мало что остается рентабельным. Добыча там упала больше чем на 2 млн баррелей в сутки с начала года. И так — по всему миру. Даже те страны, которые не участвуют в согласованном сокращении добычи ОПЕК+, все равно вынуждены были сократили объем добычи, потому что для многих это было нерентабельно. Это те же США со своими сланцевыми проектами, канадские битумные пески (но они более инерционные, поэтому у них закрытие проектов происходит сейчас, летом), Норвегия сокращала дорогую добычу на шельфе. В итоге все договорились, и все стороны более или менее выполняют это соглашение. Фото teknoblog.ru Джентльменское соглашение и чемодан без ручки Россия с 2016 года участвует в соглашении ОПЕК+, и у нас сложилась уникальная ситуация: в государстве до сих пор нет формального механизма по сокращению добычи. Никто не может прийти и сказать компании: "Вы сегодня снижаете добычу на 20%". Это всегда такое джентльменское соглашение, от которого нельзя отказаться. Условно, Путин когда-то собрал нефтяников после того, как в 2016 Новак договорился об ОПЕК+, и сказал им: "Товарищи, есть такое предложение — добычу сократить". И те ответили: "Да, конечно, Владимир Владимирович". Как в мультфильме про Маугли: "Мы слышим тебя, Каа". И в таком формате мы до сих пор существуем. Это все — неформальная договоренность внутри страны. Так что и на этот раз наши компании вынуждены были снизить добычу до необходимых уровней. В итоге пока ОПЕК+, по крайней мере, для нас — чемодан без ручки. И нести неудобно, и бросить жалко. Да, вынужденное снижение добычи (а значит, и доходов) — неприятная история. И мы помним время, когда мы сокращали объемы добычи, а американцы пользовались относительно высокими ценами выше 50 долларов и наращивали выработку своих месторождений. Но, тем не менее, март и апрель показали нам пример того, что бывает, когда этого чемодана нет. Фото kremlin.ru Игра на опережение может стать новой реальностью на нефтяном рынке В идеале, сейчас сложилась хорошая диспозиция, чтобы выйти на новую реальность в нефтяном рынке: можно пытаться играть на опережение. Цена подрастает — вы увеличиваете квоту на добычу в ОПЕК+. Цены опять откатываются, и тут вы удовлетворяете восстанавливающийся спрос. Потом цена снова возрастает, и вы снова увеличиваете квоту, а цена опять откатывается. И такими шагами вы потихонечку выводите добычу на необходимый уровень. А потом обнуляете квоты, и приходите к тому, что в этом случае цены на нефть будут около 50 долларов за баррель. Когда в начале года цена шла вниз, то в Америке на границе 50 долларов сланцевые производители перестали увеличивать добычу. 50 долларов за баррель — это некая красная линия, когда ряд проектов в США работают, но не увеличивают добычу и стоят на уровне около 10 млн за баррель — не могут развиваться. Так что чем выше цена за баррель, тем быстрее развиваются американские сланцевые проекты. Они маневрируют быстро, поэтому ОПЕК+ должен понимать: мы можем делать так, чтоб американцы не увеличивали добычу. Но для этого цена должна быть в районе 50 долларов за баррель. Но мы приходим к тому, что надо потихоньку выходить из ОПЕК+. Сам формат картеля останется, но квоты надо убирать и приходить к тому, что США будут закрывающим поставщиком. Что это значит? Проекты становятся рентабельными, Штаты начинают увеличивать объем, давать миру дополнительную нефть. Это приводит к переизбытку нефти, и цена отходит от нужных им уровней, проекты опять сворачиваются. Такой игрок и называется закрывающий поставщик: он первым выходит на рынок, если цена поднимается, и первый же с него уходит, когда цена снижается. У них есть эта способность маневрировать объемами добычи. В таком случае сложится определенный равновесный баланс. Но это все будет работать в условиях стабильности на рынке — когда все добывают одинаково примерно всегда. Форсмажоры (например, реальная ситуация с коронавирусом или гипотетическая война саудовцев с Ираном) разбалансируют ситуацию, и все пойдет вразнос. Фото volga.news "В предбанкротное состояние никто из крупных российских нефтепроизводителей не попал" Российским компаниям сложнее маневрировать объемами добычи, потому что мы этого, по сути, никогда не делали. Даже в рамках соглашения ОПЕК+ 1.0 (с 2016 года) мы, по сути, и не ужимали добычу. Мы за весь постсоветский период достигли исторического максимума по ежесуточной добыче и просто договорились немного от него отступить. И это привело к тому, что и в 2016, и в 2017, и в 2018 мы в целом по году добычу наращивали, а не сокращали. Таким образом, в рамках первоначального соглашения ОПЕК+ мы существовали довольно выгодно. А сейчас нам реально пришлось сильно сокращать добычу — на 1,8 млн баррелей, по сравнению с первым кварталом. И тут каждая компания выстраивала свою стратегию. Кто-то выводит из эксплуатации старые скважины которые и так уже собирались закрывать. Кто-то не вводит в эксплуатацию новые (и за счет истощения по старым скважинам им это позволяет уменьшать добычу). А кто-то переходил на новые скважины, поскольку они технически больше приспособлены к тому, чтобы то увеличивать, то уменьшать добычу на них. В любом случае, нам маневрировать сложно, в отличие от стран ОПЕК, которые десятилетия существуют в условиях картеля и изменяющихся квот. А у нас и климатическая история совсем другая, тяжелее чисто технически. Конечно, это отражается и на бюджете, и на экономике компаний.. Логично, что они говорят: "У нас все очень плохо", желая получить от государства какую-то помощь. Однако пока в предбанкротное состояние никто из крупных российских нефтепроизводителей не попал. Все платят налоги, все работают, всё вроде бы и не так плохо. По крайней мере, ничего фатального пока не происходит. Фото ferra.ru Что будет, если придет вторая волна коронавируса? Конечно, все боятся второй волны. На каждый подобный слух следует четкая реакция рынка — "надо срочно продавать фьючерсы". Никто не знает, случится ли новая волна, но даже если это и произойдет — думаю, что падение цен будет не такое существенное, как это мы наблюдали в марте и апреле. Потому что, помимо падения спроса из-за карантина, тогда на цены повлияла ситуация с ОПЕК+. Так что пока ничего не предвещает повторения самого негативного сценария. Более того, я считаю, что даже со стороны спроса не будет такого же падения, как в начале пандемии. Сейчас мы больше знаем об этой болезни, медицинские системы в мире лучше подготовлены, уже есть внятные схемы лечения и формируются зачатки коллективного иммунитета. Все это позволяет с уверенностью говорить: вторая волна коронавируса не вызовет второй волны тотального карантина и вытекающего из него локдауна экономики. А значит, спрос на нефть снизится, но не настолько сильно. Так что вторая волна скорее затормозит восстановление рынка, а не опрокинет его, как это было до этого.
