Foreign Policy (США): российское будущее иракской нефти

Несмотря на происходящие в настоящее время в Багдаде акции протеста, в результате которых многие иностранные дипломаты вынуждены были ради безопасности покинуть иракскую столицу, Россия в этот момент начала удваивать ставки. Не только ее посольство оставалось открытым в течение последних недель, когда происходили беспорядки, но и российский министр иностранных дел Сергей Лавров прибыл в эту страну в прошлом месяце и посетил сначала Багдад, а затем Эрбиль. Его поездка не была похожа на обычную дипломатическую миссию. Не было подписано никаких официальных соглашений, тогда как дипломаты были в меньшинстве в ходе этой поездки. В действительности, большую часть делегации составляли бизнесмены, включая представителей таких российских нефтегазовых компаний как «Газпром нефть», «Роснефть», «Союзнефтегаз» и ЛУКОЙЛ. Кроме того, в переговорах принимали участие представители «Технопромэкспорта», российской компании по производству энергетического объектов, и российской Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству. «На этих встречах обсуждались только взаимные торговые отношения, — сказал в прошлом месяце на условиях анонимности один источник со связями в аппарате премьер-министра Ирака. — Русские хотели убедиться в том, что все идет гладко в отношении реализации проектов российских энергетических компаний в Ираке». Еще один источник со связями в расположенном в Эрбиле региональном правительстве Курдистана подтвердил эту информацию. Не следует удивляться тому, что Россию, вложившую за последние девять лет более 10 миллиардов долларов в энергетический сектор Ирака, прежде всего интересуют коммерческие вопросы. Российские компании уже хорошо представлены среди нефтяных компаний в Ираке. Кроме того, с учетом долгосрочной природы нефтегазовых контрактов, доля России на этом рынке со временем будет только увеличиваться. Так, например, в 2009 году российская компания ЛУКОЙЛ получила первый нефтяной контракт в послевоенном Ираке на разработку проекта «Западная Курна» в провинции Басра. Согласно прогнозам, это месторождение будет разрабатываться в течение 25 лет, а к концу 2024 году операторы планируют добывать там по 800 тысяч баррелей сырой нефти в день. Сегодня на этом месторождении добывается всего 400 тысяч баррелей в день, однако это количество уже составляет 9% общего объема добычи сырой нефти в Ираке, а также 12% экспорта иракской нефти. Среди других сделок, заключенных после 2011 года, следует назвать инвестиции «Газпрома» и его партнеров в объеме 2,5 миллиарда долларов только в центральный Ирак и в район Курдистана. «Газпром», к примеру, добывает 3 миллиона баррелей сырой нефти в день на месторождении Саркала, относящемуся к блоку Гармиан и, кроме того, эта компания начала реализовывать несколько проектов по геологоразведке на нефтеносных полях Халабджа и Шакал. В сентябре российская компания «Стройтрансгаз» получила рассчитанный на 34 года контракт по проведению разведки и разработки нефтяных и газовых месторождение в иракской провинции Анбар, и, по данным от источника в аппарате иракского премьер-министра, Лавров в ходе своего визита особо поблагодарил Ирак за эту сделку. Россия заинтересована не только в нефтяных месторождениях. «Роснефти» принадлежит 60% акций Курдистанского нефтепровода (Kurdistan Oil Pipeline), который является основным действующим экспортным маршрутом Ирака. Весной 2018 года «Роснефть» также объявила о подписании соглашения с Министерством природных ресурсов регионального правительства Курдистана о развитии там своей нефтегазовой инфраструктуры, включая строительство газопровода, экспортный потенциал которого, как ожидается, будет составлять до 30 миллиардов кубометров природного газа в год. Это соответствует примерно 6% общей потребности Европы в природном газе. По мнению одного иракского политика, побеседовавшего с нами на условиях анонимности, «с помощью этой сделки Россия получила значительное политическое влияние в Ираке. Нефть составляет примерно 96% иракского экспорта, однако без трубопроводов она не представляет никакой ценности для этой страны. А теперь Россия, по сути, контролирует этот экспорт». Россия не всегда была так активна в нефтегазовом секторе Ирака. После падения режима Саддама Хусейна в 2003 году и последовавшей за этим оккупации Ирака российские компании, по сути, почти не присутствовали на нефтяных месторождениях страны. Все изменилось после усиления межконфессионального конфликта в 2009 году. Примерно в тот момент многие западные компании (такие как «ЭксонМобил» и «Шеврон») частично или полностью ушли из этого региона по соображениям безопасности. И тогда российские компании, которые в большей степени были готовы пойти на риск, заняли их место. Приход России приветствовали в Ираке. Как сказал нам в этом месяце один из лидеров регионального правительства Курдистана, «задолго до политического, финансового кризиса, а также кризиса в области безопасности в начале 2012 года русские вошли в иракский Курдистан как влиятельные международные инвесторы. В тот момент в русских не было никакой необходимости из-за значительного присутствия американцев и их поддержки в этом регионе. Позднее, когда курдские лидеры разочаровались в американцах, русские показались им более влиятельными и настроенными более дружелюбно. Общее мнение в Курдистане состояло в том, что заключение торговых сделок с ними принесет также дополнительную выгоду в области политики и безопасности». И даже санкции, судя по всему, не особенно беспокоят русских и иракцев. Некоторые компании, занимающиеся добычей нефти в Ираке, включая «Газпром» и «Роснефть», находятся в американском санкционном списке за их связь с аннексией Крыма, а также за вовлеченность России в конфликт на востоке Украины. Однако иракских официальных лиц это не особенно беспокоит. «В течение длительного периода времени, — сказал один из них во время состоявшейся в ноябре беседы, — Ирак работает с российскими компаниями, в отношении которых Министерство финансов США ввело санкции, и пока заключенные сделки не вызвали особо сильной реакции со стороны администрации США. То есть, мы не считаем это проблемой». Американский президент Дональд Трамп, возможно, хотел бы сказать, что Соединенные Штаты до сих пор обладают влиянием в нефтяном секторе этого региона. Так, например, в своем недавнем твите он отметил: «Нефтеносные поля, которые я упомянул в моей вчерашней речи по вопросу Турция/курды, находились под контролем „Исламского государства" (запрещенная в России организация — прим. редакции ИноСМИ) до того момента, пока Соединенные Штаты с помощью курдов не захватили их. Мы НИКОГДА не позволим восстановившемуся „Исламскому государству" поставить под свой контроль эти месторождения!» На встрече с президентом Турции Реджепом Эрдоганом он также подчеркнул: «Мы сохраняем (за собой) нефть. Нефть под нашим контролем. Ее безопасность обеспечена». Что касается Ирака, то американский президент пожаловался на то, что Соединенные Штаты не взяли под свой контроль месторождения этой страны после войны в Ираке. Судя по всему, эти месторождения уже никогда не будут контролироваться «Исламским государством», но также маловероятно, что Соединенные Штаты будут играть там самую главную роль. Скорее, контроль на земле будет в руках России. И вскоре даже доллар, возможно, уже не будет использоваться в торговле, — Ирак и Россия обсуждают вопрос о проведении сделок в рублях или в динарах, а не в долларах, и делается это для того, чтобы избежать взаимодействия с системой Соединенных Штатов. Российское влияние в области нефти в Ираке и в Сирии является не только долгосрочным экономическим, но и политическим ударом по Соединенным Штатам. Нефть является основной валютой в этих двух странах, и тот, кто контролирует рынок нефти, обладает решающим голосом в геополитике этого региона.