Финансовый пируэт: как из балета прийти в инвестиционный бизнес

Вадим Курочкин и Владимир Авдеев познакомились в 2007 году в гримерке Большого театра перед выступлением. Оба окончили Московскую академию хореографии и посвятили балетному искусству всю жизнь. В балете приятели оказались по настоянию родителей, которые хотели, чтобы дети были успешны и могли выезжать за границу. Но стать звездами Большого театра Курочкин и Авдеев не смогли. Значительные физические нагрузки обещали ранний выход на пенсию, которая вряд ли была бы достойной, в кордебалете тогда платили около 15 000 рублей в месяц, суточные за границей — $50. «Поработав несколько лет в театре, понял, что надо что-то менять. Я начал изучать книги по трейдингу», — рассказывает Курочкин. Его выбор пал на американские рынки: российские не подходили, так как он мог торговать только после выступлений, которые затягивались до 23:00. Постигать логику рынков артисту помогло в том числе увлечение шахматами, где Курочкин — мастера спорта. На бирже он выбрал стратегию скальпинга: совершал десятки сделок в день, зарабатывая на каждой несколько десятков центов. Брокер Genesis Securities легко предоставлял трейдерам кредитное плечо (вплоть до 200). Курочкин активно этим пользовался, и ему везло: за год он разогнал свой биржевой счет с $3000 до нескольких сотен тысяч. Авдеев тем временем решил попробовать себя на госслужбе. Параллельно с работой в балете он учился и окончил РАНХиГС. Получив профильное для чиновника образование в 2010 году, он оставил балет и поехал в Нижний Новгород, где стал помощником вице-губернатора, позже работал в Россельхознадзоре. Но новая работа была полна рутины и не сулила достойных доходов — первая зарплата была меньше, чем в балете, — 7188 рублей. Успехи Курочкина вдохновили Авдеева, и в 2012 году он вернулся в Москву, где приятели организовали компанию VQS Finance Group. Через знакомых и друзей они собрали около $500 000 и набрали людей для торговли на финансовых рынках. Их идея была не слишком оригинальной. Партнеры сняли скромный офис в московском Центре международной торговли и заказали программу — торгового робота — со стратегией скальпинга крупных заявок. В компании удаленно работали десять трейдеров, которые использовали программное обеспечение от Курочкина. Прибыль компании в среднем была около 20%, доходы делили с трейдерами. Через год стратегия, как это часто случается, вдруг перестала работать, и сотрудников пришлось распустить. Бизнес застопорился, но помогли знакомства Авдеева. Знакомые свели его с нефтетрейдером Николаем Воробьевым, в момент знакомства он работал в Сингапуре, а до этого продавал нефть ЮКОСа в Тихоокеанском регионе и возглавлял трейдинговую компанию Petroval. «Он выступил как ментор», — говорит Авдеев. В 2012 году вместе с Воробьевым Авдеев и Курочкин основали компанию Zilliard Capital Partners (зиллиард — общее название больших чисел). Воробьев предложил Авдееву и Курочкину организовать для него динамическое хеджирование, которое помогало бы его работе — поставкам нефти для азиатского рынка. Сделки нужно было проводить на фьючерсном рынке чикагской биржи CME. У Zilliard появились позиции на десятки миллионов долларов. Доход партнеры получали только от прибыльных сделок Воробьева. Но только хеджированием поставок нефти Авдееву и Курочкину заниматься было скучно. В 2014 году они прочитали книгу Майкла Льюиса Flash Boys про высокочастотный трейдинг (HFT) и познакомились с одним из главных ее героев — талантливым русским программистом Сергеем Алейниковым, бывшим сотрудником Goldman Sachs. В 2010 году федеральный суд Нью-Йорка приговорил его к восьми годам и одному месяцу заключения за хищение секретных данных для высокочастотного трейдинга у Goldman Sachs. Алейников провел в тюрьме год, но затем был оправдан. Курочкин и Авдеев начали переписываться с помощником Алейникова. «Сергей предложил сделать HFT в России. Мы загорелись», — вспоминает Курочкин. С алгоритмической торговлей в США решили не связываться — бороться с местными акулами высокочастотного трейдинга было сложно и затратно. Алейников написал алгоритмы для стратегий арбитража и маркетмейкинга. Приятели купили дорогостоящие серверы и для максимальной скорости исполнения заявок установили оборудование непосредственно в дата-центре Московской биржи на Варшавском шоссе. Например, предполагалось заниматься арбитражем валют на фьючерсах и спотовом рынке. Первые тесты доказывали успешность идеи — обещанная доходность могла быть выше 80% годовых. Но карты спутали события в Крыму в феврале 2014 года. «Тогда биржа отключилась на несколько часов, и на рынке произошел резкий скачок», — вспоминает Курочкин. Проекту был нанесен серьезный удар — партнеры сразу потеряли более 10% средств. И буквально через несколько месяцев партнерство закончилось, команда начала разбегаться, оборудование для высокочастотного трейдинга продали. Неудача заставила партнеров изменить подходы к трейдинговому бизнесу. «Нужно было создать для клиентов комфортную стратегию без скачков, в которой они были бы уверены», — объясняет Авдеев. И они с Курочкиным запустили на Каймановых островах ультраконсервативный фонд Zilliard Capital Partners Fund, который фокусировался на нейтральных стратегиях в fixed income, деривативы и валюту. Для тестов в него было вложено $4 млн. Сначала партнеры инвестировали в фонд личные средства, позже Воробьев привел клиентов, ориентированных на сохранение капитала. Для работы с их деньгами в Zilliard пришли сотрудники из Сбербанка, ЕБРР, глобальных консалтинговых компаний. Стратегия фонда — это в основном арбитраж на инструментах с фиксированной доходностью в разных валютах на разных континентах. Например, номинированные в евро и долларах долги бразильского металлургического холдинга Vale, нефтесервисных гигантов SPN, ENSCO. Задача фонда — показывать доходность выше 10% годовых, но пока она не опускается ниже 2,5% годовых, а с конца 2015-го составила 8,5%. «Небольшая доходность связана с тем, что мы долго тестировали стратегии и большая часть средств в фонде не была задействована. Мы топтались на месте», — объясняет Авдеев. Сам продукт был открыт на платформе швейцарского банка Pictet, аудитор — Baker Tilly. Всего в фонде два десятка инвесторов. «Наши клиенты чаще топ-менеджеры или бизнесмены средней руки. Многие из них друзья», — объясняет Авдеев. Теперь в него стали заходить российские и европейские инвесторы, под управлением компании несколько десятков миллионов долларов. Плата за управление — 1,5%. Комиссия за успех составляет 25% от прибыли и взимается только в том случае, если фонд зарабатывает свыше 3% годовых. Еще одна часть бизнеса Zilliard связана со стартапами. Один из них — ChemiGreen, его устройства помогают предотвратить химические разливы на предприятиях, их уже начали продавать в Канаде. Второй проект — блокчейн-платформа Soundeon для музыкантов. Бизнес должен помочь артистам зарабатывать на своих авторских правах, находить инвесторов проектов (клипы, песни, альбомы) и сокращать издержки исполнителей на третьи стороны. В этом проекте партнеров консультирует известный рок-музыкант Илья Лагутенко.