Как Анкара намерена выходить из затяжного финансового кризиса

Августовские затяжное падение турецкой лиры к доллару США выявило немало проблем в экономике республики. К активно разрастающемуся кризису добавилось снижение кредитных рейтингов от международных агентств и резкое падение индекса экономической уверенности. Устоит ли бюджет Турции перед внутренними и внешними вызовами и как ситуация может отразиться на торговых партнёрах республики — в материале RT. На открытии торгов 31 августа курс турецкой валюты к американской поднялся на 1,4%, до 6,56 лиры, после новостей о повышении в республике подоходного налога на долларовые вклады. По замыслу властей, такая мера простимулирует инвесторов вкладываться в национальные деньги, сообщает Bloomberg. Однако пятничная динамика на бирже не отыграла снижения лиры почти на 6%, которое случилось днём ранее, на фоне информации об отставке заместителя главы Центрального банка Турции. Ослабление лиры продолжается в течение года, но в августе оно приняло характер стремительного падения. Самое резкое произошло 10 августа, когда курс национальной валюты страны снизился на 16% и вплотную приблизился к уровню 7 лир за доллар. Это произошло после объявления Дональдом Трампом о повышении импортных пошлин на алюминий и сталь из республики — до 20% и 50% соответственно. При этом американский президент подчеркнул, что нынешние отношения США и Турции нельзя назвать хорошими. В целом с начала года курс турецкой лиры снизился более чем на 40%. По словам программного директора Международного дискуссионного клуба «Валдай» Ярослава Лисоволика, падению турецкой национальной валюты способствовало сразу несколько факторов и первый из них — негативный внешний фон. «Не только для Турции, но и для всех развивающихся рынков ситуация осложняется тем, что идёт повышение процентной ставки Федеральной резервной системы США. Кроме того, усиливается протекционизм со стороны Соединённых Штатов, который напрямую затрагивает турецкую продукцию», — пояснил RT Лисоволик. Эксперт также рассказал о другой возможной причине ослабления национальной валюты. Речь идёт о макроэкономических дисбалансах, которые накопились в экономике Турции. «Один из факторов уязвимости, определяющий отток валюты — это внешнеторговый дефицит и дефицит счёта текущих операций, который на начало 2018 года составлял 5,6% ВВП. Уровень выше 3% считается существенным, а когда он более 5% — это уже серьёзный дисбаланс», — отметил Лисоволик. Основная часть дефицита счёта текущих операций — это торговый дефицит, то есть превышение импорта над экспортом. Поэтому произошедший в 2018 году рост цен на нефть сыграл не в пользу турецкой экономики — импортёра сырья. Санкционная риторика Дополнительное давление на турецкую валюту оказали августовские санкции США в отношении министра юстиции Турции Абдулхамита Гюля и главы МВД Сулеймана Солу. Такие действия стали ответом на арест в республике гражданина США Эндрю Брансона — 56-летнего протестантского пастора, обвинённого в террористической деятельности и шпионаже. Спустя две недели Соединённые Штаты сообщили, что готовят новый пакет санкций в отношении Турции. Эта новость вызвала очередное снижение курса национальной валюты. По информации Bloomberg, санкции могут быть распространены на турецкие компании, список которых уже подготовлен американской администрацией. По мнению старшего научного сотрудника ИМЭМО РАН Виктора Надеин-Раевского, арест американского пастора серьёзно сыграл против турецкой национальной валюты. В свою очередь, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган объявил бойкот американской электронной продукции, а также повысил импортные пошлины на ряд товаров из США, включая алкоголь, табак и автомобили. «Для Турции важно снизить свою уязвимость к внешним шокам. Уже были заявления о переходе на национальную валюту при транзакциях. И, конечно, здесь важно предпринимать меры по стабилизации экономики, снижению уровня долговой нагрузки, поскольку это одна из ключевых уязвимостей для развивающихся рынков, особенно сейчас — в период повышения ставки ФРС», — считает Лисоволик. Долговая яма По мнению экспертов, высокий уровень национального долга служит одной из главных причин нестабильности финансовой системы Турции. Согласно данным министерства финансов страны, на конец июля государственный долг республики превысил триллион турецких лир — на тот момент эта сумма равнялось $203 млрд. При этом 57% госдолга номинировано в национальной валюте, остальное — в иностранной. По сравнению с июлем прошлого года этот показатель вырос на 23,5%. Министерство финансов Турции оценивало государственный долг на конец марта в 28% ВВП. Помимо этого, у страны достаточно высокий корпоративный долг. В апреле газета Financial Times писала, что он составляет 70% ВВП, однако это значение позже активно оспаривалось турецкими властями. Лисоволик отмечает, что точный размер корпоративного долга Турции определить сложно, но можно утверждать, что он существенный. «Турецкие корпорации в последнее время активно брали долги в иностранной валюте. Понятно, что после масштабной девальвации тяжесть этой части долга значительно выросла», — предупреждает эксперт. При этом золотовалютные резервы страны сокращаются. По данным Fitch Rating, за май и июнь резервы сократились более чем на $13 млрд, до $96,8 млрд. На конец марта общий внешний долг Турции, по данным Минфина, составлял порядка $466 млрд или почти 53% годового ВВП. При этом почти 70% этой суммы приходилось на частный сектор. Reuters со ссылкой на аналитиков JPMorgan сообщило, что менее чем за год — а именно до июля 2019 года — Турция должна будет погасить $179 млрд внешнего долга. И большая часть этой суммы (около $146 млрд) преимущественно приходится на банковский сектор. На фоне падающей лиры международное рейтинговое агентство Moody’s 28 августа понизило кредитные и корпоративные рейтинги в общей сложности 20 финансовых институтов и организаций Турции. Основная причина — возможное сокращение оптового финансирования из-за возросшего риска негативного сценария и опасений инвесторов. Ещё одна серьёзная проблема Турции — это дефицит бюджета, который на середину июля составил 25,6 млрд турецких лир ($5,3 млрд), сообщает турецкая газета Hürriyet Daily News. В годовом выражении показатель вырос до 2% ВВП при целевом ориентире в 1,9%. В 2017 году дефицит бюджета составил 1,5% ВВП. На пороге реформ Виктор Надеин-Раевский в беседе с RT отметил, что ситуация в турецкой экономике развивалась довольно стабильно до попытки переворота в 2016 году. После него возникли осложнения, которые правительство преодолевало за счёт активного кредитования, особенно малого и среднего бизнеса. «На какое-то время это помогло, но базовые проблемы турецкой экономики не были решены. Речь идёт прежде всего об огромном внешнем долге — это сказывалось на всех попытках остановить падение лиры», — считает эксперт. По словам Надеин-Раевского, другим негативным моментом стал политический фактор, а именно борьба со сторонниками Фетхуллаха Гюлена, которого Анкара обвиняет в подготовке переворота. По оценке эксперта, порядка 15 тыс. турецких миллионеров покинули страну вместе со своими капиталами. Он отметил, в таких условиях рассчитывать на увеличение иностранных вложений властям не приходится. Агентство Fitch Ratings полагает, что прошлогодний рост турецкой экономики в 7,4% будет недолговечным, и его замедлят в том числе текущие финансовые сложности государства. Аналитики не исключают, что вместе с национальной валютой упадёт и уверенность потребителей и производителей Турции в завтрашнем дне. По информации института статистики республики, индекс экономической уверенности в августе снизился по сравнению с июлем сразу на 9% до 83,9 пунктов — самого низкого уровня с 2009 года. Значение ниже 100 пунктов говорит о пессимистическом настрое потребителей и производителей относительно экономической ситуации в стране. «Общее состояние экономики не вызывает оптимизма. У Турции высокий уровень безработицы — 11%, а также происходит отток капиталовложений. В то же время, власти объявили о плане спасения экономики, детали которого пока не раскрывали, но уже очевидна потребность в глубоком реформировании экономики», — подчёркивает Виктор Надеин-Раевский. Эксперт полагает, что у ближневосточной страны всё же существуют неплохие шансы на благополучный выход из кризиса, учитывая, что прежде правительство Эрдогана проводило достаточно эффективную экономическую политику, благодаря которой в несколько раз увеличился национальный доход на душу населения. «Бюджетная страховка» Финансовый кризис в Турции отчасти может затронуть и её торговых партнеров, а также валюты других развивающихся рынков, поскольку инвесторы в период кризисов предпочитают «тихие гавани» и вкладывают свои средства в более надёжный евро или швейцарский франк. «Риск перехода кризисных явлений от одного развивающегося рынка к другим существует. Не только Турция испытывает сложности, но, например, и Аргентина, которая фактически запрашивает финансовую помощь у МВФ. Это взаимосвязанные явления, потому что на фоне роста ставки ФРС идёт отток капитала из развивающихся рынков. В таких условиях обострённая ситуация на одном из развивающихся рынков может перекинуться на другие страны», — не исключил Ярослав Лисоволик. Экономист привёл в пример усиление давления на российский рубль несколько недель назад, в котором свою роль сыграло и обесценивание турецкой лиры. Между тем, Лисоволик уверен, что России не грозит повторение турецкого сценария, поскольку страна гораздо меньше зависит от внешних факторов. Одна из главных причин — невысокий уровень долга. «Он у нас один из самых низких по отношению к ВВП среди всех развивающихся рынков. В отличие от двойных дефицитов — бюджета и счёта текущих операций платёжного баланса, которые мы наблюдаем на развивающихся рынках, у нас двойные профициты — и бюджета и внешний профицит. В этом плане Россия выглядит куда крепче», — резюмировал Лисоволик.