Хороший поджог, плохой поджог?
Петр Павленский получил убежище во Франции, после того как попытался устроить пожар у здания российской Федеральной службы безопасности. Теперь же он сидит во Франции за решеткой, потому что разжег огонь перед «Банк де Франс» (Banque de France). С точки зрения художественного критика Карстена Пробста, реакция французских властей была чрезмерной. Петр Павленский — вероятно, самый радикальный из ныне живущих российских художников. Дня не проходит, чтобы он не вступил в конфликт с начальством. Вот и теперь он вот уже восемь месяцев сидит в камере предварительного заключения во Франции, так как в октябре 2017 года разжег огонь у здания Банка Франции в Париже. Павленский — и некоторые другие — считают подобное искусством. Этой своей акции он ставит очень интересный вопрос: ведь за такую же акцию с поджогом перед главным зданием российской Федеральной службы безопасности он был приговорен всего лишь к денежному штрафу. Кроме того, он получил убежище во Франции, потому что после акции в Москве считал, что российские власти его преследуют. Почему же в Париже в акционном искусстве Павленского видят критику режима, если он критикует режим в России, но оно жестоко карается, если он то же самое делает в Париже? В Париже звучат протесты и требования освободить Павленского. Не достает понимания художественного акционизма Карстен Пробст, критик по вопросам культуры и искусства радиостанции «Дойчландфунк», считает, что реакция французских властей была явно чрезмерной. По его мнению, акция с огнем перед Банком Франции была хорошо продумана, ее символизм ясно прослеживается, кроме того, огонь был разожжен в день, когда в банке не было клиентов. «Исходя из всего этого снисходительное правовое государство вполне могло бы разглядеть в акции художественный замысел — конечно, если бы захотело», — резюмировал критик Пробст. Вместо этого, продолжил критик, Павленский сидит в следственном изоляторе по обвинению в причинении материального ущерба и создании опасности для окружающих. По мнению критика, власти все еще в нерешительности относительно оценки акции Павленского. Кроме того, на них оказывают влияние и террористические акты в Париже. Во всяком случае, как считает Пробст, властям не достает понимания художественного акционизма. Авторитарные формы правления По мнению Пробста, благодаря своей акции в России Павленский как бы обрел статус художника-правозащитника. Но акция во Франции некоторыми людьми оценивается по-другому. Многие политики в Германии тоже сначала превозносили Ай ВэйВэя как великого китайского диссидента, но затем были уже не в таком восторге, когда тот встал на защиту беженцев в Европе. Мы, видим, говорит Пробст, что чем ближе политическое искусство с его политическими заявлениями становится к актуальным политическим темам, тем сильнее оно вовлекается в круговорот дебатов, которые, конечно, всегда весьма различны от страны к стране, от точки зрения к точке зрения. Павленский показал следующее: «Авторитарные формы правления есть не только в России. Но и на Западе существует, если хотите, авторитарный неокапитализм». Такова приблизительно его позиция.
