Переговоры России и Норвегии о квотах на вылов трески в Баренцевом море оказались на грани срыва впервые за многие десятилетия, говорится в публикации издания Fiskeribladet.
Норвегия после начала спецоперации поддержала все пакеты санкций ЕС с рядом исключений, чтобы продолжить сотрудничество с Россией в области рыболовства. Однако в августе Осло ввел ограничения против двух российских рыбопромышленных компаний, обосновав это тем, что они собирают разведданные. Судам этих компаний закрыли доступ в норвежские порты и воды. В конце августа глава Росрыболовства Илья Шестаков пригрозил ответными мерами против норвежских судов, если запрет на промысел для российских компаний не будет снят в течение месяца.
И теперь российские рыбаки не понимают, как они будут вести промысел атлантической трески. Вот что рассказал Бизнес ФМ коммерческий директор мурманского предприятия рыбодобывающей отрасли «Семь островов» Дмитрий Терехин:
Дмитрий Терехин коммерческий директор мурманского предприятия рыбодобывающей отрасли «Семь островов» «Я думаю, мы не останемся без промысла трески. Но в каких объемах, в каких границах? Треска все равно нагуливается в Восточной Атлантике, она сюда заходит в любом случае. Все равно мы будем здесь добывать. Просто как это будет выглядеть? Те ли суда здесь будут ловить? Значительный объем мы добываем в исключительной экономической зоне Норвегии. Там ловят много наших судов, занимаясь океаническим, промышленным рыболовством. Мы боимся, что, если все суда, занимающиеся прибрежным промышленным рыболовством, будут осваивать вылов и квоты в Баренцевом море в связи со сложной геополитической ситуацией, не то что мы можем подорвать запасы, но это создаст достаточную сложную ситуацию. Геополитика вмешалась в этот процесс очень сильно. Нам бы не хотелось, чтобы все усложнилось».
Ежегодно Россия и Норвегия добывали в Баренцевом море примерно 400 тысяч тонн трески и делили улов примерно поровну. Правда, в этом году общая квота была снижена до 300 тысяч тонн из-за того, что рыбы стало меньше. Незначительное количество трески Россия добывает на Дальнем Востоке, но там промысел не ведется. Это то, что рыбаки называют приловом, — когда в сети попадает другая рыба, в данном случае — треска. Правда, тихоокеанская треска намного меньше, не такая жирная, как атлантическая, и на российский рынок она не попадает, ее забирают азиатские покупатели.
Что будет, если Россия и Норвегия не договорятся о квотах? Этот вопрос Бизнес ФМ задала исполнительному директору Ассоциации производственных и торговых предприятий рыбного рынка Александру Фомину:
— Мне даже не хочется на эту тему думать. Мы просто не будем добывать треску. Наверное, будут предприниматься какие-то попытки, ее будут пытаться добывать в своей зоне. Но, во-первых, там промысел ограничен: в нашей зоне треска бывает всего несколько месяцев в год, во-вторых, это мелкая рыба, как правило. Если начнем ловить мелкую рыбу, через несколько лет не будет рыбы ни у кого — ни у них, ни у нас. Такой вариант возможен.
— Повлияет ли это на цены на треску на российском рынке?
— Да, я не могу даже прогнозировать, треска будет золотой. Она сейчас уже стоит 800 рублей за килограмм, а когда трески не будет... Ее брать просто не будут, она исчезнет из магазинов, цены будут запредельные. Минтай будем продавать. Это, конечно, не треска, но минтая мы много ловим.
Общий вылов рыбы в России к началу сентября снизился почти на 2% по сравнению с тем же периодом прошлого года, следует из данных Росрыболовства. И это тоже может сказаться на ценах. И не только на треску.