Государство-контора или держава-вселенная: какой образ России нам нужен
Конечно, идеальных форм государственности попросту не существует. Однако, что называется, в историческом моменте ответ на поставленный вопрос может оказаться крайне востребованным. Действительно, а в какой модели государства мы сейчас существуем? Актуальны ли данные формы и образы? И, может быть, при сохранении нашего конституционного строя стоит задуматься о смене привычных форматов?
Если мы посмотрим на глобальные инициативы ряда ведущих мировых держав, то найдем там приличное число образов или метафор, которые их лидеры приводят для описания идеального, по их мнению, мироустройства. Возьмем, например, наших главных партнеров по БРИКС — Китай и Индию.
В стратегических документах, отражающих глобальные инициативы этих государств, прослеживается образ семьи или общего дома как модели гармоничного мироустройства. Это, в частности, следует из глобальной стратегической инициативы КНР «Сообщество единой судьбы человечества» и формы реализации данной инициативы проекта «Один пояс — один путь». Идея государства как общей семьи прослеживается еще в работах Конфуция — одного из самых почитаемых мудрецов Поднебесной.
Образ семьи мы видим и в Индии. Международная инициатива, с которой сейчас она выступает, так и называется: «Одна Земля. Одна семья. Одно будущее», что однозначно является отражением индийской культуры и ее многотысячелетних традиций.
Для древнегреческих полисов, а также городов-республик Средневековья был крайне понятен образ города. Не случайно мы наблюдаем эту метафору в различных учениях, начиная с «идеального государства» Платона и заканчивая «Городом Солнца» Кампанеллы. Образ города крайне важен и для нас сегодня, и мы к нему здесь еще вернемся.
Добавим, что есть целый комплекс концепций, рассматривающих государство как корпорацию со своим акционерным капиталом, советом директоров, правлением, департаментами и сотрудниками. Сторонники и апологеты данных концепций существуют и сейчас.
А чем же по факту является современное российское государство, какому образу оно соответствует? Здесь нужно сразу развести два понятия государства: как национальной общности — единого исторического, культурного, политико-правового пространства, с одной стороны, и государства как организации, существующей по своим нормам и правилам, с другой.
В первом случае наше государство является однозначно уникальной самобытной цивилизацией с громадной историей и выдающейся культурой. В этой части наиболее подходящим образом для российского государства является вселенная, и учение русского космизма, актуальное по сей день, является совершенно закономерным и обоснованным. А наши достижения в освоении космоса, как способность решать сверхсложные задачи, здесь тоже абсолютно неслучайны.
Но если рассматривать государство как форму организации общества для решения текущих общественно значимых задач, то образ вырисовывается не такой возвышенный и романтичный. В этом случае наиболее подходящей метафорой представляется контора или предприятие.
Здесь дело даже не в нашей бюрократии (которую мы всегда привычно критикуем), а в некоем укоренившемся странном подходе о том, что есть люди (граждане) и есть некая организация (или их комплекс), которая периодически оказывает людям какие-то услуги в рамках «утвержденного» бюджета. Этот подход, к сожалению, наблюдается почти повсеместно. Мы с ним сталкиваемся везде: начиная с жилищно-коммунального хозяйства и заканчивая «бухгалтерским» подходом к формированию и исполнению федерального бюджета.
Люди в этом случае становятся не важнейшей частью государства, а исполнителями неких ролей — избирателями, налогоплательщиками, получателями социальных услуг. Государство же замыкается в своих бюджетах, в своих учреждениях, становясь полноценной кантовской «вещью в себе», реальное представление о которой у нормального человека просто отсутствует.
Понятно, что подобная ситуация возникла не вчера, и бюрократия живет ровно столько же, сколько и само государство. Но, повторюсь, дело не в бюрократии, а в системном желании государства как конторы в максимальной степени отгородиться от окружающей действительности, то есть от людей. И странная на первый взгляд задача государства по оптимизации (то есть сокращению) бюджетов, сформулированная нашими либеральными экономистами как базовая, здесь становится понятной и абсолютной обоснованной с точки зрения нормальной конторы или предприятия. «Чем меньше забот — тем лучше. Чем меньше расходов — тем лучше. Чем меньше людей обращаются в нашу контору — тем нам лучше» и т.д.
Здесь мы должны вспомнить первую метафору со вселенной, которая, как известно, расширяется. Россия же действительно становится больше и с территориальной, и с экономической, и с научно-технологической, и с духовно-ценностной точек зрения. «Границы России нигде не заканчиваются», — сказал не так давно президент нашей страны, и в этом заложен громадный цивилизационный смысл.
Но если мы вернемся ко второй метафоре, то все приобретает иные черты и иную реальность. Чем живет обычное предприятие? Есть издержки и персонал, есть выручка и интересы собственников. В случае с конторой всё еще проще: есть бюджет — контора работает, нет бюджета — контора закрыта.
Самое интересное — как это все проявляется на макроэкономическом уровне, когда неким «предприятием» становится все государство российское. Откуда у нас сейчас появляются средства в федеральном бюджете? В основном это налоги от осуществления экономической деятельности. При этом существенную долю в данных поступлениях по-прежнему составляют так называемые, нефтегазовые доходы. А их основу обеспечивает экспорт энергоносителей зарубежным партнерам. По сути, работает обычный «бизнесовый» подход: сколько наторговали, столько и получили. Если растут доходы бюджета — обеспечиваются социальные обязательства, если же доходы сокращаются, то социальные издержки оптимизируются.
Вы спросите: а что же в этом нелогичного? Так работают все предприятия мира. Возможно, так оно и есть. Но образ предприятия нашему государству фактически навязан несколько десятилетий назад. И мы во многом к данному образу привыкли: ведь предприятия окружают нас повсеместно. Нам кажется, что все так живут и всегда так жили. Но если на секунду отбросить привычные образы, то оказывается, что мир намного сложнее и многограннее, а вселенная вообще бесконечна.
Вернемся к макроэкономическому анализу. Отмечу лишь некоторые важнейшие аспекты. Первое: объем денежной массы. По состоянию на середину 2025 года он составлял в России порядка 120 трлн рублей, или в районе 60% ВВП. ВВП — это результат экономической деятельности, а значит, он должен быть обеспечен документами, то есть денежными знаками. Из этого простого утверждения следует еще более простой вывод: как минимум на несколько десятков триллионов рублей мы должны нашу экономическую систему дофинансировать.
Второе: не будем забывать про кредит, который считается основой рыночной экономики. Каждый акт кредитования обеспечивает как рост денежной массы, так и повышение общей капитализации всей народнохозяйственной системы. С текущей ключевой ставкой кредитование в нашей стране благодаря политике ЦБ РФ точно не процветает, а это уже становится угрозой для экономического роста.
Третье: дефицит бюджета. Все годы господства либеральных идей в нашей экономике считалось, что дефицит бюджета — это плохо. Сейчас (на практике) выяснилось, что ничего страшного в этом нет: мы с ковидных времен живем при дефицитном бюджете. Скажу больше, дефицит можно наращивать и дальше для решения инфраструктурных или социальных задач.
Все эти три обозначенных задачи сейчас не решаются на должном уровне по той простой причине, что мы по-прежнему считаем свое государство предприятием с балансом доходов и расходов и пр.
Существенная разница между самым продвинутым предприятием и суверенной державой состоит, в частности, в том, что у государства есть право осуществлять независимую эмиссию. Это базовый признак суверенного самодостаточного государства, и ни о каком бизнесовом подходе здесь речи просто-напросто быть не может.
В этой части инфраструктурная модернизация, социальное развитие, рост качества жизни, вложения в образование, здравоохранение, культуру, науку и спорт являются не социальными издержками, а социальными инвестициями, которые приводят к тому, что в стране становится больше инновационных решений, технологических разработок, социального и символического капитала.
Эмиссия — всего лишь макроэкономический инструмент (не панацея), который нужен для содействия экономическому развитию. Государство, беря на себя функции всесторонней суверенной поддержки национальной экономики, выходит из бюрократического «прокрустова ложа» и становится пространством растущих возможностей. Люди в этом случае из носителей проблем и источников издержек становятся агентами экономического роста, призванными найти свою реализацию в этом пространстве. И здесь мы возвращаемся к вопросу, поставленному выше: а какой же образ в этом случае наиболее актуален для современного российского государства?
Мы уже говорили здесь про города. Это неслучайно. Город считается крайне сложной социальной организацией, сформированной по экосистемному принципу. Собственно экосистему можно обозначить той моделью, которая сегодня может быть наиболее органичной для нашего государства.
Экосистема — это, как формально, так и неформально, организованное пространство, участники которого объединены общностью целей и ценностей. Экосистема, как мы знаем, может быть организована на общей цифровой платформе, задача которой — создавать возможности для его участников, для построения их альянсов и реализации общих планов и инициатив.
В России в последние годы созданы колоссальные технологические условия для развития платформенной экономики и цифрового решения социальных задач. В части цифровизации мы точно являемся мировыми лидерами, а следующим этапом развития в этой части являются именно экосистемные решения.
Добавлю, что отдельные экосистемы с точки зрения целесообразности могут объединяться в суперсистему. Все это, конечно, напоминает строение вселенной, и здесь мы возвращаемся к нашей первой метафоре, о том, что Россия — это целая вселенная.
Модель экосистемы позволяет принципы расширения вселенной реализовать на нашем макроэкономическом уровне. Для этого важно отказаться от бюрократического замыкания государства в себе, уйти от бизнесового подхода к определению государственных финансов и вернуться к возможностям суверенного экономического развития. Напомню, что СССР после Второй мировой войны и чудовищной послевоенной разрухи стал второй экономикой мира, способной не только создать передовую науку, но запустить человека в космос.
Понятно, что сейчас — несколько иное время, но принципы экосистемного развития, реализованные на общегосударственном уровне, могут быть востребованы как никогда. Образ вселенной и космоса здесь являются для нас однозначным источником идеологического вдохновения. И не будем забывать, что финансовые возможности государства безграничны, как безграничен творческий поиск, интеллектуальный рост и капитализация социальных институтов. Что мешает нам осознать себя вселенной? Подозреваю, что ничего, кроме инерции. Так, может быть, снова пора выйти в космос? Ведь, как известно, космос наш.