Решить проблему дефицита кадров в России поможет налоговая инновация СССР?

«Действительно, увеличение производительности труда в России (в 2023 году – 30 постоянных международных долларов ВВП в час с учетом ППС) до среднего показателя развитых стран ОЭСР (59 долларов в час) эквивалентно удвоению численности занятых в российской экономике. Проблема в том, что высокая производительность труда в странах ОЭСР за последние несколько десятилетий достигнута за счет двух основных механизмов: замещение труда капиталом (инвестиции в основные фонды и технологические инновации) и глобализация – экономия на масштабах производства и распределение разных этапов создания стоимости в наиболее удобных для этого странах. В результате реальная медианная заработная плата в странах ОЭСР перестала зависеть от производительности труда, и идет перераспределение рынков в пользу капиталоемких фирм-«суперзвезд» с низкой долей труда (OECD (2023), OECD Employment Outlook 2023: Artificial Intelligence and the Labour Market, OECD Publishing, Paris). Необходимый России быстрый рост производительности труда с помощью этих «долгоиграющих» механизмов затруднен, тем более в условиях экономических санкций. Поэтому актуален самый простой метод повышения производительности труда – убрать налоговые ограничения, которые мешают платить больше тем, кто лучше работает. Критическое ограничение – так называемый налоговый клин (НДФЛ + социальные отчисления), разница между ценой труда для работодателя и зарплатой, получаемой работниками на руки. Никак не влияя на производительность работников, налоговый клин должен быть уплачен независимо от реализации продукции и рентабельности – даже в случае простоя. Тем самым около трети затрат на труд в России сегодня носит непроизводительный характер. При этом налоговый клин для основной массы работников с семьями в России значительно выше, чем в большинстве стран ОЭСР (см. таблицу 1). Нетрудно заметить, что, помимо сниженных по сравнению с Россией налогов на труд для семей наемных работников, фискальная политика стран ОЭСР стимулирует занятость женщин с детьми. Исторически сложилось так, что в этих странах нет развитой сети социальных яслей и детских садов. Поэтому масштабное снижение налогов на труд обоих супругов в случае хотя бы частичной занятости жены позволяет нанять няню или оплатить частный детский сад. На фоне нехватки дошкольных детских учреждений в России такое налоговое решение может помочь снизить дефицит кадров. Еще одна специфика стран ОЭСР – налоговые стимулы для труда пенсионеров. Необходимость таких льгот очевидна: пенсионеры обладают необходимыми навыками и компетенциями, но в силу возраста и здоровья проигрывают в скорости работы, чаще обращаются к врачу и находятся на больничном, ограничены в возможностях сверхурочного труда. Масштаб этого плохо используемого Россией резерва огромен: число работающих пенсионеров за период 2014–2022 годов сократилось с 14,3 до 8,1 миллиона человек. Наблюдаемая экономика потеряла почти 6 миллионов работников. Причина проста: работающие пенсионеры не имеют льгот по НДФЛ, платят одинаковые с остальными работниками огромные пенсионные взносы и, по сути, штрафуются за свой труд, так как им не индексируют пенсии. Напротив, средний налоговый клин в странах ОЭСР для работающих пенсионеров снижен в среднем до 10 % от цены труда (см. таблицу 2). Эта категория работников, как правило, имеет льготу по НДФЛ и/или освобождена от взносов пенсионного страхования полностью или частично, что совершенно логично: зачем страховать уже наступивший страховой случай? Но существует ли другой, более системный, способ снизить налоговый клин, не усложняя фискальную систему новой порцией льгот? Да, и этот метод успешно работал в СССР 60 лет. В ходе налоговой реформы 1930 года более 50 корпоративных налогов, сборов, акцизов и взносов были заменены одним налогом с оборота предприятий. Именно этот налог стал главным источником наполнения государственного бюджета Советского Союза и финансирования социальных гарантий, свел к минимуму налоги на труд, создал условия для индустриализации, накопления капитала и высоких темпов роста экономики СССР в условиях международной изоляции, сохранил стабильность финансов в годы Великой Отечественной войны. Уникальность советского налога с оборота обусловлена его отличиями от современного НДС. Этот налог не закладывался напрямую в цену, а уплачивался после поступления денег за поставленную продукцию на счет предприятия с разницы между отпускными/оптовыми и розничными ценами, то есть с валовой прибыли. В отличие от НДС, этот налог уплачивался лишь один раз, не вызывая каскада роста цен с перекладыванием фискальной нагрузки на конечных потребителей. В последующем движении сырья, деталей и товаров обязанность уплаты налога появлялась лишь в случае значительных изменений, например, не облагались налогом фасовка и раскрой. При этом ставки налога с оборота были адаптированы к реалиям разных производств в зависимости от их трудозатратности, специфики территорий, требуемой нормы рентабельности и стадии инвестиционного цикла. Предприятия были освобождены от уплаты налога в течение первых двух лет от начала работы, были рассчитаны и регулярно обновлялись несколько тысяч ставок этого налога для разных производств и товарных групп. На определенном этапе уплата налога с оборота была максимально упрощена – банк сам удерживал этот налог со счета предприятия в течение трех рабочих дней от поступления денег на счет предприятия. Сегодня советская налоговая инновация многими забыта в России, но ее развивают за рубежом. Так, известный специалист по теневой экономике профессор Висконсинского университета Э. Файге предлагает заменить всю систему налогообложения универсальным (обязательным для всех физических и юридических лиц) оборотным налогом на все добровольные платежные операции, который автоматически удерживается банком с каждой транзакции, а также с каждой операции по снятию наличных и их внесению на безналичный счет; при этом транзакционный налог не включается в цену товара – весьма похоже на советский налог с оборота. Попробуем рассчитать примерную ставку такого транзакционного налога для обнуления налогового клина – полной замены взносов во внебюджетные фонды и НДФЛ, а также для полной отмены НДС. В 2022 году, по данным Банка России, в стране было совершено безналичных платежей на сумму 3342,4 трлн рублей (см. Результаты наблюдения в национальной платежной системе за 2021–2022 годы. Центральный Банк Российской Федерации, 2023). При этом общий бюджет ПФР, ФФОМС и ФСС был исполнен по доходам на сумму 16,5 трлн, поступления НДФЛ составили 5,7 трлн руб., а НДС – 9,6 трлн руб. Исходя из этих показателей, всю систему доходов внебюджетных фондов, а также сбора НДФЛ и НДС в 2022 году можно было заменить одним универсальным налогом со ставкой 0,95 %, автоматически удерживая 95 копеек с каждого безналичного платежа в 100 рублей. Данная ставка налога может быть по-советски адаптирована к специфике разных отраслей, есть возможности снизить ее за счет не учтенного в расчете налогообложения операций по снятию наличных и их внесению на безналичный счет, а также операций с криптовалютами. Погрешность расчета определить нельзя, так как нет открытых данных о доле обязательных платежей, с которых налог удерживаться не должен. Как любая другая налоговая система, новый налог создает искажения, поэтому для оценки перспектив и рисков такого подхода требуется совместная работа сотрудников всех заинтересованных ведомств и бизнеса. В 90-е годы Россия зачастую слепо копировала институты, методы и решения западных стран, обрекая на забвение эффективные разработки Советского Союза и выплескивая вместе с водой ребенка. Не пора ли в поиске решения сегодняшних проблем учитывать собственный успешный опыт?» Фото: ФедералПресс / Полина Зиновьева