Владелец пеностекольного завода о тяжелом бизнесе: «Поднять с нуля – задача непосильная»
— Сразу поправлю, что завод купил не я, а моя семья. Так будет корректнее. Сегодня в управлении участвует и моя супруга Елена Ищеева, и мой сын Данила. Классический семейный бизнес, к которому я всегда стремился. А что касается ощущений, они очень необычные. Спуститься из офиса в прозрачном небоскребе на землю, оказаться между кучами мусора со свалок и фурами с щебнем, это, скажем так, изменение привычного образа жизни. С другой стороны, когда ты стоишь у печей и видишь, как запекается стекольная мука, это незабываемое ощущение. Ты чувствуешь силу производства. Сравнимо с мощью горной реки Катунь на Алтае, откуда мы недавно вернулись. Можно часами смотреть на бегущую воду и выходящее из печей пеностекло. И то, и другое завораживает. Главное, есть ощущение, что ты делаешь что-то действительно полезное. В «Банки.ру» были лишь цифры – ежедневной посещаемости, глубины просмотра, финансовых показателей. А здесь продукт. Который можно потрогать руками и который ежедневно растекается ручейками по всей России. Ты создаешь продукцию на благо страны, ты ее строишь. Страна к продукции уже привыкла? — Привыкает. Заводу в этом году уже 10 лет, и все эти годы мы формируем рынок пеностекла. Все реже звучит вопрос, «что это такое», в основном – «почему так дорого». Дорого по сравнению с чем? С той же минеральной ватой. И здесь приходится объяснять, что лучше один раз чуть переплатить, но сделать качественно. Та же минвата впитывает влагу и требует замены каждые 10 лет. Ты можешь проложить ею чердак у себя на даче, но ты же не будешь спустя 10 лет перекладывать крышу в элитном жилом комплексе? Рынок оценил наше пеностекло. Это качественный утеплитель для кровли, идеальное решение для стилобатов с подземными конструкциями (мы держим нагрузку, но при этом ничего не весим), подходит для формирования ландшафтов. Перед каждым из условных конкурентов у нас есть преимущество. Про минеральную вату я уже сказал: мы не впитываем влагу, и мыши нас не любят. Перед пенополистиролом – мы не горим. А сейчас это самый популярный и востребованный утеплитель. Но как его можно использовать в строительстве высотных зданий, торговых центров, особенно детских учреждений, я не понимаю. Вы видели, как горит пенополистирол? Как картон. И выделяет при этом отравляющие вещества. А мы не горим. У нас гореть нечему. Вопрос огнестойкости стал особенно актуальным на фоне атак дронов. Пробьет такая игрушка тонкий слой плиты, которой прикрывают пенополистирол, огонь доберется до утеплителя – и все, здания больше нет, оно превратится в факел. И, наконец, по сравнению с керамзитом мы легкие. Кубический метр керамзита весит 450 кг, а мы – около 120 кг. А теперь попробуйте руками рабочих поднять полтонны керамзита на крышу или проложить его на арку подземного паркинга. Она точно выдержит такую нагрузку? Я не хочу сильно много говорить про конкурентов, у каждого есть свой рынок, но объективно у нас очень интересный продукт, который был изобретен в 30-е годы, но по-прежнему в России считается инновационным. А ведь весь мир уже очень давно использует foam glass, признает и любит. Почему в России так мало производителей, если это такой уникальный материал? — Это невыгодно. Невыгодно запускать производство. Возьмем наш «АйСиЭм Гласс Калуга». На его создание «Роснано» вместе с частным инвестором потратили от 20 до 30 млн евро. За сколько я купил это предприятие? За 5 млн евро. И то, в «Роснано» были сильно удивлены, что нашелся хоть один покупатель. Или взять флагман индустрии «СТЭС-Владимир» – завод, выпускающий элитную пеностекольную плиту. Я не знаю, сколько было вложено в его строительство и оборудование, по ощущениям до 100 млн евро, но точно знаю, что в конце прошлого года на торгах по банкротству его выкупили за 745 млн рублей. Я очень благодарен Анатолию Борисовичу Чубайсу, что после его «нанотехнологий» осталось хоть что-то, что можно потрогать руками, но пока не вижу желающих провести эксперимент на собственные, а не государственные деньги. Зачем же вы купили завод, если это такой тяжелый бизнес? — Еще раз. Это нормальный бизнес, если он тебе достается «по наследству» или на торгах за 5 млн. Должен быть первопроходец, кто деньги вложит и потеряет. Поднять с нуля – задача непосильная. Рассказываю, как выглядит бизнес изнутри. Мы в этом году очень хорошо поработали, загрузка по году – почти 75 %, получим прибыль в районе 100 млн рублей. Дальше. Нужен погрузчик, они в пеностекле долго не живут. С учетом изменившегося курса рубля он стоит 20 млн рублей. Нужна крыша для хранения готовой продукции. Удивительно, но за десять лет никто на заводе так и не смог решить эту проблему. Смета на строительство навеса сегодня – от 30 до 40 млн рублей. Вышел из строя насос – 10 млн рублей. Пытаемся заказать в Китае новый классификатор для производства стекольной муки – 15 млн рублей. Постоянно рвутся сетки стоимостью несколько миллионов рублей каждая, это расходный материал. И тут ты понимаешь, что от твоей прибыли в 100 млн просто ничего не остается, все уходит на поддержание бизнеса. Хорошо, что моя семья привыкла жить достаточно скромно, нам хватает, но уверен, что каждый из бизнесменов знает тысячу верных способов потратить деньги с большей пользой. Ходили слухи, что завод по пеностекольному щебню собирались открывать в Норильске? — Да, я тоже об этом слышал, но, насколько знаю, от этой идеи отказались – все осталось на уровне бизнес-плана. Возможно, решили сберечь деньги, возможно, не нашли сырье. Вторая проблема, с которой сталкиваются потенциальные производители пеностекла, это именно сырье. Стеклобой есть в Москве, немного в Питере, но в регионах его нет. В Норильске меньше пьют? — В Норильске меньше собирают. Проблема в том, что весь мусор за пределами Москвы свозится на полигоны, где и закапывается. Нет сортирующих пунктов. А для производства пеностекла нужно очень много сырья. Скажите, тонна стеклобоя – это много? Мне кажется, да. — Мне тоже. А наш завод в месяц перерабатывает две тысячи тонн стекла. Это просто безумное количество. И если в Москве его можно найти и купить, то регионы такое количество просто не производят. Хорошо, допустим, в условном Норильске построят завод не на 4 линии, как у нас, а хотя бы на одну. Нет, на две, ибо одна линия себя точно не прокормит. Значит, в месяц вам потребуется тысяча тонн стеклобоя. Нет такого количества в регионах. Самый надежный способ решить эту проблему – варить стекло самим. Брать песок, ставить производственную линию и получать на выходе стекло, которое тут же отправлять в переработку. Но это еще больше удорожит инвестиционный проект. Конечно, нам самим хотелось бы расти дальше, ибо любой бизнес живет, пока развивается, но возможностей для масштабирования на данный момент я не вижу. Какие основные задачи сегодня стоят перед заводом? — Первая – это оптимизировать процесс управления. После покупки я в течение года терпеливо наблюдал за тем, как и по каким правилам работает бизнес, и далеко не все из увиденного мне понравилось. Поэтому с 1 сентября 2023 г. по решению нашей семьи на заводе появился новый генеральный директор – Александр Клюев. Он пришел из банковского сектора, имеет большой опыт работы в ОНЭКСИМБанке, Росбанке, Юникредит Банке, абсолютно открытый и современный менеджер. Мое главное требование к нему и ко всей команде, – чтобы все было прозрачно. Не люблю, когда мутят. Вторая задача – улучшить качество продукции, и мы ее уже практически решили. Каким образом? — В конце прошлого года заказали новое оборудование – сушилку с мощным насосом, который вытягивает больше органики, так или иначе присутствующей во вторичном стекле. Это, к слову, еще один кейс про масштабирование бизнеса. Заказали в Самаре линию. Отечественную. Ожидали зимой, поставили летом, последние месяцы бегали за производителем с протянутой рукой. Результат, к счастью, себя оправдал – пеностекло стало чище, сердце радуется. Причем не только у меня, а у всех сотрудников на производстве. Но ведь можно было сделать то же самое без срыва сроков и унижений? А вторая причина банальная – мы улучшили качество стеклобоя. Приняли нелегкое решение отказаться от закупок грязного сырья. Нелегкое потому, что поставляли его наши соседи из Обнинска, которых очень хотелось по-дружески поддержать. Но за качество пеностекла отвечаю лично я, и не хочу краснеть на стройках, когда мне показывают наш продукт, далекий от идеала. Я заметила, что у вас на территории началось какое-то строительство. Это тот самый навес за 30 миллионов? — Это тот самый субстрат. Многие знают, что завод выпускает не только пеностекло, но и GrowPlant – продукт, обладающий противоположными свойствами. Он впитывает влагу и применяется в растениеводстве, в зеленых кровлях для аэрации и дренажа. Его, как правило, добавляют в качестве одного из элементов в почвенные смеси. Когда мы пришли на завод, то столкнулись с непонятной ситуацией, когда субстрат производим мы, а фасует и продает третье лицо, хотя все возможности для этого у нас есть. Поэтому приняли решение забрать «домой» всю цепочку по субстрату – от производства до упаковки. То, что вы видите, это как раз строительство двух новых ангаров. В одном мы разместим дробилку и фасовочный цех, во втором – большой склад для хранения готовой продукции. Планируем запуститься уже этой зимой, чтобы к весеннему сезону подойти с до краев наполненным складом. Сейчас очередь из покупателей растянута на месяц с момента предоплаты. Это ненормально. Мы исправим. И все же интернет или производство? Спустя год, что ответите? — Интернет – это легкие деньги, производство – тяжелые. Интернет – это виртуальный мир, производство – реальный, с грязью, потом, но и с четко осязаемым результатом. В идеале было бы зарабатывать деньги на «Банки.ру» и вкладывать их в реальный сектор, но такой возможности меня лишили. И так как свою жизнь нельзя переиграть, нажав сначала клавишу SAVE, a потом LOAD, то я выбираю то, что есть. Это стеклобой, пеностекло и новые вызовы. Главное, что мне интересно, и моей семье тоже. Фото: предоставлены автором
