Зачем критерий определения «иноагента» предложено расширить и углубить. Комментарий Георгия Бовта
Основанием для признания иностранным агентом должна быть и деятельность, направленная против традиционных духовно-нравственных ценностей, считает министр юстиции Константин Чуйченко. «Этот статус он должен приобретать, в том числе если его деятельность направлена против наших духовно-нравственных ценностей, потому что это, уж извините, элемент государственной политики», — сказал министр на Петербургском международном юридическом форуме. В свою очередь группа депутатов предложила ввести ответственность для третьих лиц, способствующих нарушению иноагентами законов. Соответствующий законопроект был внесен в нижнюю палату парламента.
С 2012 года, когда было введено понятие «иностранный агент», закон постоянно ужесточался. Поначалу в списках были считаные единицы, имена которых было легко запомнить. Сейчас фигуранты списков иноагентов должны маркировать все свои сообщения и материалы специальной пометкой, они не могут получать госфинансирование при осуществлении творческой деятельности, преподавать и вести просветительскую деятельность среди несовершеннолетних, производить информационную продукцию для несовершеннолетних, принимать участие в закупках товаров, работ и услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, работать на госслужбе, быть членами избирательных комиссий, организовывать публичные мероприятия. Однако до запрета им в принципе зарабатывать деньги, чтобы на что-то жить, как-то еще до сих пор никто не додумался.
Многие из фигурантов списков покинули Россию, однако продолжают медийную активность. Далеко не все маркируют свои материалы, и, чтобы не нарушать закон, те, кто просто упоминает какие-либо фамилии людей, активных в информационном поле, должны постоянно сверяться с постоянно обновляемым списком Минюста. Это трудноосуществимо, и в этом смысле закон об иностранных агентах уже во многом неработоспособен.
Помимо расширения списка иноагентов, который за последние года два увеличился на сотни позиций, достигнув около 600 наименований, происходило размытие критериев причисления к реестру. В декабре прошлого года эта практика была узаконена, и чтобы попасть в реестр иноагентов, можно даже не получать «поддержку из-за рубежа», но просто находиться «под иностранным влиянием». Под последнее можно подвести практически все, что угодно.
Предлагается еще более размыть критерии включения в реестр и еще больше усилить субъективный момент в этом процессе. Напомним, происходит это все во внесудебном порядке, на усмотрение анонимных чиновников. Предложение включать в реестр иноагентов людей или организации, чья деятельность якобы «направлена против духовно-нравственных ценностей», на практике может оказаться завуалированным приглашением к массовым доносам. Простите, к сообщениям небезразличных граждан, которым может показаться, что то или иное произведение или публикация в СМИ нарушает эти самые ценности.
Согласно чиновничьей практике, возражать и сопротивляться таким инициативам с мест куда труднее, чем пойти по пути репрессий. Ибо последнее ненаказуемо, даже если потом отыграют назад. Так что практика «культуры отмены», выражающаяся во включении в реестр иноагентов, в каком-то смысле становится синонимичной объявлению врагом народа времен сталинизма. Справедливости ради заметим, что и в западных странах, противостоящих России, особенно среди ближних соседей, практика «культуры отмены» по отношению ко всему русскому, проявляющаяся подчас на уровне, сравнимом с этническими чистками на гуманитарной поляне, тоже подчас приобретает поистине истерический характер.
Атмосфера в творческой среде эволюционирует именно в этом направлении. Показательно недавнее уголовное дело в отношении режиссера Евгении Беркович и драматурга Светланы Петрийчук, которых обвинили в оправдании терроризма за спектакль «Финист — Ясный Сокол», получивший две «Золотые маски», поставленный три года назад и даже демонстрировавшийся в колониях в качестве поучительного материала о том, как плохо пособничать терроризму. По поводу данного дела режиссер Александр Сокуров заявил, что давление на культуру со стороны государства сейчас даже сильнее, чем в советский период.
Что касается предложения ввести ответственность для неких третьих лиц, способствующих нарушению иноагентами законов, то на практике это может привести к настоящей вакханалии со стороны правоохранителей, носящей абсолютно субъективный характер. Посмотреть хотя бы с чисто бытовой точки зрения. Ведь каждый россиянин вовсе не обязан знать наизусть список из 600 наименований и фамилий иноагентов, взаимодействуя с ним по любому поводу. На лбу у них это не написано. Равно как и на их одежде не вышито никакого специального опознавательного знака.
Можно пойти, конечно, и по этому пути. Однако все равно останется непокрытой некая часть современных «врагов народа», которые не маркируются. Понятие «третьих лиц» может охватить широкий круг родственников, друзей или просто знакомых, что также навевает ассоциацию с другим термином сталинских времен — ЧСИР, «член семьи изменника родины». Впрочем, угроза довести все до полного абсурда, кажется, никого уже не смущает.
Апофеозом разгулявшегося творчества масс, претендующих на монопольную трактовку патриотизма, кажется, следует считать инициативу некой Ассоциации патриотических сил Юга России, представители которой потребовали лишить артистку Кристину Орбакайте квартиры в Москве на том основании, что она досталась ей якобы от спонсора ВСУ из Израиля Аллы Пугачевой. Притом что у Пугачевой на сегодня нет ни статуса так называемого «спонсора ВСУ», ни статуса иностранного агента. Однако агрессивные активисты знают, что останутся безнаказанными. Хотя даже в сталинское время была уголовная ответственность за ложный донос.
