Как российский бизнес справлялся с санкциями в 2022-м: от санкционного шока до «пакета с пакетами»

Первая реакция – шок До февраля 2022-го против России было введено 2695 санкций. По этому показателю мы уступали лишь Ирану, в отношении которого на протяжении десятилетия западноевропейская когорта приняла 3616 «сдерживающих мер». Однако уже в начале марта непочетное лидерство досталось РФ. Тогда общее число введенных ограничений достигло 5530, а к моменту подготовки материала — 12 879. Осторожные намеки на то, что дела плохи, поступали отовсюду: от символического отсутствия броши на пиджаке главы Центробанка Эльвиры Набиуллиной до введения валютного контроля, прогнозов падения ВВП России на 10 – 12 % и вскрытия «кубышки» – выделения денег из Фонда национального благосостояния. Бизнес реагировал зеркально. Согласно индексу деловой среды, который составляет Российский союз промышленников и предпринимателей, в марте его значение рухнуло с 46,9 до 32 пунктов. В том же месяце бизнес-омбудсмен Борис Титов, ссылаясь на исследование Института экономики роста имени Столыпина, заявлял, что новые ограничения сильно ударили по сектору малого и среднего предпринимательства: «Кризис по-настоящему тяжелый. Если старыми санкциями, введенными до 24 февраля, было затронуто 26,4 % компаний, то сейчас уже 84,1 %». Причина заключалась в серьезной зависимости от импорта, росте закупочных цен и финансовых последствиях пандемии коронавируса, объяснял Титов. Следующий, апрельский, раунд опроса бизнесменов показал: из 84,1 % компаний, ощутивших на себе влияние санкций, 1,6 % закрылись, 13,5 % приостановили работу, а 69 % не адаптировались к новым условиям. Большинство респондентов (60 %) главной проблемой называли спад потребительского спроса, 44,8 % – обострение дефицита оборотных средств и кассовые разрывы, 42,9 % – разрыв цепочек поставок, 24,5 % – сложности в доставке товаров. Причем, обозримое будущее также не казалось светлым: 38,9 % признавались, что используют товары или сервисы иностранных компаний, недоступность которых критически скажется на бизнесе. При этом 65 % говорили, что не готовы заниматься импортозамещением даже при условии свободных товарных ниш на рынке. А 77 % были уверены, что в России не созданы условия для ускоренного развития производства в силу высоких налогов, тарифов на услуги инфраструктурных монополий и отсутствия доступного кредитования. Осторожный оптимизм В мае министр финансов России Антон Силуанов объявил: «Мы считаем, что первый шок [экономический] прошел, хотя все эти пакеты санкций до сих пор готовятся, и черт с ними». К тому моменту Банк России снизил ключевую ставку до 14 %, а вскоре – до 11 %. Осторожный оптимизм внушали и замеры настроений среди предпринимателей. Например, исследование Фонда «Общественное мнение» (ФОМ) показало: при 54 % респондентов, не ждущих от санкций никакого положительного эффекта для своего бизнеса, 32 % вполне допускали это. Наиболее частые варианты ответа – увеличение спроса, снижение конкуренции, импортозамещение и развитие производства в стране. Более того, 65 % опрошенных [из сектора малого бизнеса] уже были уверены, что санкции не приведут Россию к экономическому краху. В октябре Минэкономразвития РФ сообщило, что за 9 месяцев доля закупок госкомпаний у малого и среднего бизнеса составила 48,5 % от общего объема. Годом ранее этот показатель находился на уровне 31 %. В аппарате уполномоченного по защите прав предпринимателей такой рост связали с уходом иностранных компаний, освободивших тем самым «пространство для отечественного предпринимательства», а также с мерами поддержки со стороны государства. Очередное исследование, проведенное в том же месяце, показало, что 10,5 % компаний не смогли справиться с последствиями санкционных ограничений. 16,3 % не заметили их вовсе, а 55,4 % полностью адаптировались или продолжают адаптацию к работе в новых условиях. «Немцы или англичане давно бы опустили руки» Мартовский обвал в российском бизнес-сегменте был не экономическим, а скорее психологическим, уверен директор Центра конъюнктурных исследований ВШЭ Георгий Остапкович. «Вступили в силу санкции. Нарушалась логистика, режим поставок. Начались проблемы. А поскольку многие предприятия зависят от западного сырья и оборудования, отсюда эмоциональная реакция на происходящее», – объяснил эксперт. При этом говорить о том, что предприниматели полностью адаптировались, пока преждевременно. «Просто все приняли, что ситуация не поменяется. Можно ничего не делать и довести бизнес до закрытия, а можно подумать, какие у тебя есть ресурсы, и искать новые возможности. Так в любом кризисе», – говорит президент Союза деловых людей, координатор Совета по цифровой трансформации при Минпромторге РФ Илья Тимошин. Последних оказалось больше. Инвестиционный и деловой климат в стране сейчас находятся, возможно, на самом высоком уровне за полтора десятилетия. Причем, одним из наиболее влияющих на это обстоятельств стал уход большого количества иностранных брендов. «Тысячи крупных, средних и малых компаний покинули и продолжают покидать РФ, при этом большинство из них структурируют сделки с новыми инвесторами таким образом, чтобы обеспечить себе максимально комфортный «камбэк». Соответственно, это поиск новых владельцев и переговоры с ними, новая структура деятельности, изменения в корпоративной политике», – рассказал директор Института проблем предпринимательства Владимир Романовский. Среди других факторов, повлиявших на деловую среду, – перемещение бизнесов в Казахстан, Узбекистан, Грузию и Армению для обхода санкций и выстраивания новой логистики, а также ограничения для российских юридических и частных лиц на инвестирование за рубеж. «Релокация требует новых вложений и новых стратегий для всех участвующих в этом процессе. Ограничения «выдавливают» капиталы обратно на российский рынок. Многие семейные фонды, инвестиционные компании и частные офисы пополняются и ведут заметно большую активность, приобретая имущество «уходящих» и просто активы под стратегии», – добавил собеседник, отметив, что в этот кризис также заметно изменилась структура спроса. Экономические показатели некоторых отраслей, таких как фармацевтика, химия, агропром и пищевая промышленность, существенно увеличились. Рост объемов производства в любой из них формирует рост экономики вокруг нее. Если говорить о рынке в целом, главным фактором, который сейчас тормозит производство, Остапкович называет неопределенность экономической ситуации. Раньше бизнесу больше мешали дефицит финансовых ресурсов, низкий спрос, нехватка квалифицированных кадров. Сейчас экономическая неопределенность вышла на первое место с большим отрывом. «Наши предприниматели – самые предприимчивые в мире. Российский бизнес постоянно находится под регуляторной и административной нагрузкой. Он научился справляться и с финансовыми проблемами, и с падением спроса, и с нехваткой кадров. Какие-нибудь немцы или англичане давно бы опустили руки и ушли с рынка. Наши стоят. Но экономическую неопределенность переживают довольно тяжело», – считает собеседник. Российский дрифт В то же время говорить о победах с неумеренным оптимизмом еще рано. Замеры деловой активности и настроений в бизнес-среде – скорее, срез так называемой истории повседневности. Экстренный внешнеторговый разворот с Запада на Восток на полной скорости, как ни парадоксально, займет немало времени. Придется искать компромиссы между дорогим параллельным импортом, упрощением производства (выпуском авто без ABS или подушек безопасности, например) и импортозамещением. Параллельный импорт – это лазейка, но никак не решение проблем, заявил Илья Тимошин. Во-первых, он стоит гораздо дороже, что в итоге ведет к снижению спроса. Во-вторых, есть риск задержания российских фур таможенниками той или иной страны ради показательного отчета перед «западными партнерами». «Что касается импортозамещения, это очень сложный вопрос. Уже сейчас нам нужно делать продукцию, которая будет актуальной в будущем. Для производства чипов необходимо создать станки и построить заводы. На это уйдет от 3 до 5 лет. И только тогда мы сможем производить чипы образца 2022 года. Наши предприниматели, разумеется, будут покупать не их, а более современные модели, производимые в Тайване или Китае. Так что стоит налаживать поставки из дружественных стран, а самим заниматься товарами, которые будут востребованы в 2024 – 2025 годах. Тем не менее ситуация совсем не та, которую панически ожидали еще в марте. Все потихоньку ищут выход», – заключил Георгий Остапкович. Выход нашли в онлайн-продажах По данным Ассоциации компаний интернет-торговли (АКИТ), общий объем онлайн-продаж в России за 9 месяцев этого года преодолел планку в 3,5 трлн рублей. При этом рост приходится исключительно на внутренний рынок – на российских интернет-площадках покупатели приобрели товаров на большую часть этой суммы – 3,4 трлн. Это на 43 % больше по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Причем, трансграничный рынок ежемесячно в сравнении с прошлым годом показывал отрицательные значения. На его долю теперь приходится менее 4 % от общего объема продаж. Показательными стали и результаты прошедшей «черной пятницы». Если сравнивать с прошлогодней распродажей, общее количество платежей в отечественных онлайн-магазинах, по данным аналитиков «ЮKassa», выросло на 41 %, обороты – на 22 %, число плательщиков – на 32 %. Это новый рекорд за последние 6 лет. Еще в феврале на фоне первичного коллективного шока сенатор Елена Афанасьева говорила, что Запад обязательно будет вводить все новые ограничения. Поэтому России ничего не остается, кроме как убрать эти пакеты санкций в «пакет с пакетами». И если тогда это казалось популизмом, то сейчас становится очевидным, что бизнес повесил этот «пакет с пакетами» на ручку за дверью, как водится в лучших российских домах. Фото: freepik.com