Страховому дому ВСК 11 февраля исполнилось 30 лет. Будучи ровесником новой России, он пережил вместе с ней все этапы становления рынка и потрясения. Как изменилась страховая отрасль за эти десятилетия? Как на нее повлияли кризисы, уход в онлайн и цифровизация? Об этом, а также о запланированных на 2022 год прорывах рассказал в интервью ТАСС председатель Совета директоров и основатель компании Сергей Цикалюк.
— Каким был 2021 год для ВСК и для страховой отрасли в целом?
— Конечно, в 2020 году мы испытали определенный шок, но 2021-й для страховой отрасли был уже более успешным. Достаточно много людей обратилось за ипотечными кредитами, и для нас это означало большое количество договоров на страхование жизни при кредитовании.
Для нашей компании 2021 год был интересным и с той точки зрения, что многие граждане озаботились своим здоровьем, здоровьем родных и близких. Рост по ДМС в региональной сети у нас более 20%.
Несмотря на подорожание, вырос спрос на автомобили. Я смотрел статистику по нашим страховым сборам: опережающими темпами шел рост и по грузовым , и по легковым.
Достаточно большое количество строек продолжается в регионах. Для нас это связано с ростом страхования строительно-монтажных рисков.
Поэтому 2021 год, я считаю, был в целом успешным, мы показали рост около 10% по отношению к 2020 году.
— Какие точки роста для компании и для российского страхового рынка в целом вы видите в ближайшей перспективе?
— Все наши партнеры говорят о стратегиях развития, значит, люди смотрят в будущее. И так почти по всем направлениям: продажи автомобилей, лизинг, строительный, пищевой, сельскохозяйственный бизнес. Это радует, потому что мы можем рассчитывать перспективы и маржинальность бизнеса, только исходя из возможностей клиентов и партнеров. По мнению наших аналитиков, рынок non-life страхования в России будет расти в ближайшей перспективе на 6–7% ежегодно.
Если говорить о перспективах, сегодня мы проводим серьезную работу, связанную с пропагандой здорового образа жизни. Скажем, автодилеры вроде бы связаны с автомобилями, но в 2021 году мы стали продавать через них медицинские страховые продукты, со многими достаточно успешно. Мы увидели, что это направление востребовано, и будем его развивать. Очень важно, что люди озабочены не только своим транспортом, но и своим здоровьем.
— Как обстоят дела с конкуренцией на российском страховом рынке?
— Когда мы начинали наш бизнес, в России было порядка четырех тысяч страховых компаний. Сегодня их чуть более ста, на первые десять приходится около 90% сборов страховых премий, а также выплат. По количеству игроков рынок сократился, но среди лидеров частных страховых компаний значительно больше, чем, например, в банковском секторе. Тем не менее частные компании успешно конкурируют между собой и с государственными.
— Как изменился страховой рынок в связи с уходом в онлайн и цифровизацией?
— В нашем секторе есть тенденция ухода в онлайн, но опыт иностранных партнеров - китайских и западных страховых институтов - говорит о том, что все традиционные виды каналов продаж в страховании остаются. Есть агентские, прямые, канальные. И есть продажи, связанные с развитием цифровизации. В Китае и на Западе это очень развито, но и у них с помощью мобильных приложений и сайтов компаний осуществляется всего 10% продаж.
Цифровизация помогла нам изжить проблему раздраженных клиентов при заключении договоров, жалоб на урегулирование и контакты со страхователями. Наши продукты покупают на сайте и в мобильном приложении, в 2021 году мы первыми на российском рынке сделали полное дистанционное урегулирование по каско, начали в восьми регионах эксперимент по использованию искусственного интеллекта для распознания повреждений на автомобиле. Сервис повышает лояльность клиентов.
Цифровизация - это и правильно выстроенная работа с базами данных, подготовка точечного предложения, исходя из потребностей клиента.
Клиенту зачастую продают то, что ему не нужно. Но когда строишь работу вдолгую, главным становится вопрос своевременной подготовки того продукта, который нужен клиенту. Это определяет будущие взаимоотношения. Когда у него нет негатива из-за того, что ему навязали продукт, это дорогого стоит. Я всегда выступаю против навязывания в любом секторе - страховом, банковском, дилерском, лизинговом.
— Меняет ли ВСК офисное пространство, следуя за последними трендами?
— Я бывал в передовых офисах в Китае, Европе. Могу сказать, что в нашей стране стали появляться офисы мирового уровня. В том числе в регионах. Например, мы считаем, что наш федеральный сервисный центр ВСК в Волгограде соответствуют всем стандартам, которые должны быть в компаниях, исповедующих новые технологические подходы.
До вашего прихода мы как раз говорили с генеральным директором о трансформации офисов. Тот же московский офис, построенный с нуля, - это опенспейс в залах на двух этажах, соответственно, около 200 и 250 человек. Но мы здесь 16 лет, и требуются изменения. Думаем, как это сделать, какой будет концепт. В компании много молодежи, более 20% из шести тысяч сотрудников родились уже после образования ВСК.
Что касается офисного взаимодействия с клиентами, то мы свои продукты в основном продаем не в офисе, а через лизинговые компании, банки, туристические фирмы, агентскую сеть, сайт, мобильное приложение. Формат клиентского зала уходит в прошлое. Не так много людей приходит непосредственно в компанию, чтобы купить страховой продукт, больше дистанционно.
— Перевели ли вы своих сотрудников на удаленную работу после начала пандемии?
— У нас 50% сотрудников работают удаленно. Мы исходим прежде всего из заботы об их здоровье. Мы своевременно проводим все мероприятия, организовываем сдачу ПЦР для сотрудников. Это не обязательная процедура, заставить ее пройти мы не можем, только рекомендуем. Но я стараюсь убедить своим примером: делаю ПЦР, вакцинировался.
— Вернете сотрудников с удаленки, когда пандемия закончится?
— Проблема не в том, чтобы быть или не быть на удаленке. Когда мы решим этот вопрос, ситуация будет отличаться от той, что была до пандемии. Я четко понимаю, что тренд, сложившийся в связи с дистанционной работой, сохранится и будет развиваться. Обратно мы уже не вернемся, и я считаю, что это больше плюс, чем минус.
С другой стороны, мы видим (и люди об этом говорят), что многим не хватает общения. Возможности посмотреть друг другу в глаза, почувствовать ту командную работу, которая была в офисе. Хотя команда может работать и в виртуальном формате, конечно.
Думаю, работодатели будут исходить из потребностей коллектива. На мой взгляд, здесь не может быть какого-то давления, нужно прислушиваться к мнению коллег.
— Какое внимание уделяет ваша компания развитию потенциала своих сотрудников?
— Мы ответственно подходим к этому вопросу. У нас есть корпоративный университет, серьезная подготовка специалистов ведется и за пределами компании. Речь уже о сотнях наших коллег. Более пяти лет мы сотрудничаем с Высшей школой корпоративного управления РАНХиГС, по этим программам обучаются руководители центрального и региональных офисов.
Генеральный директор у нас как раз защитил в январе диплом по MBA, в этом году трое его заместителей также идут обучаться на MBA. Кто-то сам проявляет инициативу, кому-то надо по-товарищески подсказать. Без серьезного образования, серьезных знаний невозможно рассчитывать на успех в жестком конкурентном пространстве.
— Уделяется ли особое внимание IT-специалистам в связи с цифровизацией?
— Да, у нас сегодня работает более 600 IT-специалистов. И не только в Москве. Из около полутора тысяч сотрудников центра в Волгограде более ста - представители IT-блока, столько же в Томске.
Мы подписали соглашения с тремя томскими вузами: это Томский государственный университет, Томский политехнический и ТУСУР. Там дают высочайший уровень образования. Ведем с этими вузами работу по привлечению специалистов в нашу компанию. Для нас очень важно, чтобы ребята, которые получили образование в России, оставались в нашей стране, получали достойную заработную плату, участвовали в хороших проектах.
Мы очень довольны нашими IT-специалистами. Это высококлассные профессионалы, которые готовы конкурировать с выпускниками любых вузов из любых стран. Это наше будущее. Это перспектива, мы в нее вкладываемся и будем вкладываться в дальнейшем.
— Какие проекты планирует запустить ВСК в 2022 году?
— Я уже упоминал, что в 2021 году мы начали пилот по использованию искусственного интеллекта для распознавания повреждений на автомобилях. Теперь стоит задача запустить это по всей России. Также в планах на 2022 год продолжить развивать полное дистанционное урегулирование по каско. Сегодня у нас дистанционное урегулирование на уровне более 60%, но мы стремимся к 80–90%.
Также в сотрудничестве с рядом автопроизводителей запускаем программы, которые позволяют клиенту, когда его машина в ремонте, взять во временное пользование автомобиль той же марки. В прошлом году у нас было около десяти обменных автомобилей. Планируем, что к концу года их будет несколько сотен. Это выгодно и нам, и производителям в плане выстраивания отношений с клиентом.
— Российский страховой рынок остается сильно недооцененным с точки зрения страхового проникновения. Почему?
— Когда 30 лет назад мы начинали бизнес, говорили, что российский страховой рынок развивающийся. Сейчас я выступаю на форумах и говорю то же самое: российский страховой рынок имеет огромный потенциал. Но уровень в ВВП с 2,2% сократился и стал менее 2%. Меня как профессионала это расстраивает, конечно.
Для государства и частного бизнеса вопрос защиты своих интересов через институт страхования очень важен. Все передовые мировые экономики пользуются им в полной мере. Не полагаются только на бюджет. Это уже должно уйти в историю.
Нужно давать преференции при страховании, в том числе физическим лицам. Чтобы люди не ждали, когда государство поможет, а из своей заработной платы откладывали через накопительные виды страхования. Решали задачи с покупкой жилья, оплатой образования детей.
Это страховые резервы. Один из наших западных экспертов 25 лет назад посчитал, что емкость российского страхового рынка - десятки миллиардов долларов ежегодно по накопительным видам страхования. Эти деньги могут идти в экономику, через те же институты развития направляться на создание инфраструктуры, национальные проекты.
— За 30 лет на рынке вы видели множество потрясений, включая пандемию. Можно ли сказать, что отрасль и в целом экономика на этот раз оказались лучше готовы к кризису?
— Нельзя даже сравнивать пандемийный кризис и дефолт 1998 года, когда у тебя обнуляются резервы, потому что они находились в государственных бумагах. Или 2008-й, или 2014-й…
Сейчас у нас все резервы находятся в высоконадежных инструментах. Центральному банку можно только сказать спасибо за то, что за последние годы проведена большая работа, рынок очищен от нечестных компаний, не выполнявших обязательства.
Пандемия никак не отразилась на финансовой устойчивости компаний. Грамотная политика ЦБ подготовила нас к возможному кризису за несколько лет до него. Когда накопленные в компании резервы, то есть средства наших клиентов, грамотно используются, правильно структурированы, обеспечены реальными активами, тогда переживать не о чем.
Беседовал Руслан Салахбеков
