Надрыв «ипотечного пузыря», едва не положивший конец «западной» экономике 13 лет назад, в нашей стране в целом вполне может быть уравновешен повышенной смертностью населения, в частности — ускоренным вымиранием старшего поколения. И речь тут не только и не столько о COVID-n (где n=19, 20, 21 … XX), в первую очередь выкашивающим, судя по статистике, именно пенсионеров, что действующих, что прочих. И, тем более — не в мировых «трендах» и потаённых закономерностях финансовых джунглей, ориентироваться в которых, по намёкам руководства нашей кредитно-финансовой верхушки, якобы способны лишь избранные: они сами либо следующая инстанция — сам Бог. Вместе с тем всех прочих, не входящих в человеческий «топ», уверовать в совершенную непредсказуемость происходящего на рынках, в глобальной политике и жизни призывает американский публицист, экономист и трейдер Нассим Талеб в своей книге «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости». Книга вышла в 2007 году и завоевала популярность на фоне разворачивавшегося финансового кризиса 2008 года, а также принесла автору всемирную славу. В своих произведениях автор выводит и обосновывает в том числе теорию нового рабства, в котором роль хозяев жизни принадлежит крупным корпорациям, а их работники — не более чем рабы. Это, по мнению публициста, привело к неэффективности больших компаний — основы наиболее естественной и устойчивой экономики, в отличие от «экосистем бизнеса, построенного на корпорациях», формирующихся в настоящее время в России ускоренными темпами (названия их на слуху). При этом, как показал опрос ФСО, большинство малых и средних предпринимателей в ближайшие три месяца планирует увеличить стоимость своих услуг/продукции и отказываются от развития бизнеса. Задолженность субъектов которого за 2020 год выросла почти на 23% и на 1 января 2021 года достигла 5,8 трлн рублей против 4,7 трлн рублей на начало 2020 года, — сообщает рейтинговое агентство «Эксперт РА». И это — несмотря на льготное кредитование МСБ (в 2020 году — не менее 1,4 трлн рублей, 18% от всех выдач). Тенденция такова, что выжившие от такой заботы субъекты МСБ в конечном счёте пополнят очередную «экосистему» в упомянутом выше очень несамостоятельном статусе. Пока ещё как-то выживающим малым и средним бизнесом аппетиты «экосистем» не ограничиваются: за первые пять месяцев с начала года, по данным ЦБ РФ, ипотечный портфель банков превысил 10 триллионов рублей. Но граждане РФ продолжают набирать ипотечные кредиты, несмотря на падение реальных доходов и скачок цен на жилье. В то время как уже с I квартала 2021 года почти половина (45%) всех кредитов выдается людям, которым не по карману даже пятая часть стоимости квартиры. В общем, ситуация схожая с той, что привела к банковскому кризису в США в 2008 году, однако наши люди в наше время с непомерными — по всем расчётам — трудностями почему-то пока справляются — имеющимися доходами, пока ещё доступными потребительскими кредитами и доходами из прочих источников. Каких же именно? Если отбросить теневую занятость (до 40% работающих имеют доход именно в «сером» секторе экономики) и откровенную «отмывку» капиталов, нажитых преступным путём (а с требованиями Закона 115-ФЗ и смежными подзаконными актами в банках знакомы очень хорошо), остаётся наследование. Которое, с учётом предшествовавших демографических ям и ухабов, открывает поистине новое месторождение капиталов. Расчёт элементарен и известен каждому: на одного внука, как правило, приходится по два дедушки и бабушки. То есть как минимум — две квартиры, не считая родительской, если только мать с отцом в свою очередь не проживали со своими родителями. И в том есть интересная причина, почему в среднесрочной перспективе будет снижаться спрос на жильё даже в крупных городах России, пишет телеграм-канал Proeconomics. Так, руководство «Аналитического хаба» Сбербанка считает, что продажи жилья в России в ближайшие годы будут снижаться. Наиболее активными покупателями жилья являются люди в возрасте от 20 до 35 лет. Это поколение малочисленно, и количество людей в этой возрастной группе сокращается год от года — в 2012 году она составляла 35 миллионов человек, а в 2020-м — всего 29 миллионов. Это фундаментальный ограничитель спроса на ближайшие годы, определяемый явлением «увеличивающегося наследства». Как ни цинично это говорить, но последние данные Росстата о сверхсмертности пенсионеров за последние полтора года — за это время их стало меньше на 1,3 млн человек по сравнению со средними величинами смертности за предыдущие годы — выведет сейчас на рынок дополнительно десятки тысяч квартир, доставшихся их потомкам. И перспективы здесь воистину безбрежны: по прогнозу Минэкономразвития «Сценарные условия, основные параметры социально-экономического развития России», в этом году численность населения уменьшится на 0,55 млн, годом позже — еще на полмиллиона человек, а к 2024-му этот показатель сократится на 1,7 млн человек по сравнению с уровнем прошлого года. Но не это самое главное. Важнее всего то, что российская молодёжь оценивает ситуацию в своей жизни как скорее хорошую: так считают 78% опрошенных ВЦИОМ в возрасте 18−24 лет и 72% 25−34-летних. Счастливыми людьми считают себя 84% респондентов в возрасте 18−24 лет и 88% 25−34-летних. Ситуация заметно меняется среди предпенсионеров, особенно у 45−59-летних, у которых больше несчастных и недовольных жизнью. Оптимизм вселяет диапазон «60 плюс», в котором есть парадоксальная группа недовольных жизнью, но при этом счастливых людей. Здоровье, счастье и успех молодых — вот, пожалуй, и всё из легального арсенала, что может противопоставить старшее поколение спрутам «экосистем». Этим бы и ограничиться, учитывая (не только лишь мирные) навыки «стариков».