Нефть играет важнейшую роль не только в российской экономике — на ней зарабатывают в Скандинавии, на Аравийском полуострове и даже в Америке. Одним, как Норвегии, она помогает выбиться в люди, других, как Венесуэлу, не спасает от полного краха. За последние десятилетия мир привык ориентироваться на два эталонных сорта: европейский Brent и американский WTI. Они определяют цены на глобальном рынке, их названия постоянно мелькают в котировках. Но теперь их гегемонии может прийти конец: Абу-Даби — главный нефтяной эмират ОА — запускает полноценную торговлю собственным сортом Murban и обещает, что это всерьез и надолго. Арабская гроза авторитетов — в материале «Ленты.ру».

Их борьба

Цены на нефть наряду с курсами валют давно стали одним из главных экономических показателей. За ними следят даже далекие от экономики и топливного рынка люди. И это объяснимо: нефтегазовые доходы (экспортные пошлины на нефть, газ и нефтепродукты, а также налог на добычу полезных ископаемых) в прошлом году составили 46 процентов всех поступлений в российский бюджет. В некоторых странах их доля еще выше — к примеру, в Саудовской Аравии она переваливает за 90 процентов. В нашей стране принято ориентироваться на нефть марки Brent, добываемой у берегов Норвегии. Именно от ее котировок зависит цена российского сорта Urals (как и многих других). Brent торгуется на нескольких площадках, главная из которых — лондонская биржа Intercontinental Exchange (ICE). Когда в новостях говорят об очередном взлете или обвале, имеют в виду цену двухмесячного фьючерса (контракта на поставку в будущем) на баррель нефти Brent, устанавливаемую на торгах именно в столице Великобритании. Но так было не всегда. Еще 50 лет назад о существовании гигантского месторождения в Северном море никто не знал, а единственным эталонным сортом считался американский WTI (West Texas Intermediate), с 1983 года торгуемый на Нью-Йоркской товарной бирже (NYMEX). И считался абсолютно заслуженно, ведь США начали развивать нефтяную промышленность еще в XIX веке. К 1910 году в одной только Калифорнии добывалось 22 процента всех мировых запасов. Несмотря на это Вашингтон довольно сильно зависел от зарубежных поставок: из-за недостаточно развитой системы трубопроводов, которые связывали добывающие районы далеко не со всеми штатами, выгоднее было отправлять собственное сырье на экспорт, а взамен покупать чужое. В 1973 году уязвимостью воспользовались политические противники США — арабские страны, поддержавшие Сирию и Египет в Войне судного дня против Израиля. Возмущенные тем, что общий противник получает помощь от Белого дома, они отказались продавать нефть Америке и ее западным союзникам, спровоцировав сильнейший энергетический кризис и скачок цен. Многие американцы, привыкшие передвигаться на автомобилях, вынуждены были экономить на бензине и пересесть на общественный транспорт. Через два года правительство объявило о создании национального Стратегического резерва, а заодно запретило экспорт (исключение делалось для соседних Мексики и Канады). По счастливому стечению обстоятельств, примерно в то же время на глобальный рынок вышла Норвегия, что позволило избежать еще большего коллапса. С тех пор в мире установилось соперничество двух главных сортов нефти — Brent и WTI. Последний играл скорее вспомогательную роль, уравновешивая баланс спроса и предложения. Brent был более востребованным, в том числе и в США, которые не спешили растрачивать неприкосновенный запас. Но транспортировка с Севера Европы занимала много времени и стоила дорого. Чтобы успешно конкурировать на американском рынке, норвежским (а затем и другим) добытчикам приходилось занижать цены на своих биржах — иначе было не возместить затраты перекупщиков-нефтетрейдеров, важных участников процесса. В начале 2010-х годов ситуация неожиданно для многих перевернулась: баррель Brent стал дороже WTI. На это было сразу несколько причин. К примеру, североморская нефть чаще используется спекулянтами для заработка на разнице в цене. В этом случае речь идет не о поставочных, а о расчетных фьючерсах, и топливо физически не передается от продавца к покупателю. Чем больше таких операций (а в случае с Brent их количество в разы превышает число успешных поставок), тем сильнее скачут котировки. К тому же в конце 2015 года Конгресс США отменил многолетний запрет на экспорт, и американская нефть начала свободно поступать в другие страны, в том числе отдаленные. Теперь уже WTI оказался в положении, когда для привлечения трейдеров необходимо предоставлять скидки: с учетом затрат на перевозку конечные цены для покупателей будут сопоставимы со стоимостью Brent. На конец ноября разница между двумя главными сортами (ее принято называть спредом) составляет 5,6 доллара за баррель: 63,3 против 57,7 доллара в пользу Brent.

Второй фронт

В мире существуют и другие сорта нефти. По одному приходится на каждого из 14 членов Организации стран-экспортеров (ОПЕК), за исключением Экваториальной Гвинеи и Габона. Но большинство из них при всем желании не может претендовать на статус всеобщего эталона (бенчмарка). Одно только название иранского сорта Iran Heavy указывает на недопустимо высокую плотность — такое топливо называется «тяжелым» и ценится ниже «легкого». То же самое можно сказать о венесуэльской марке Merey: долгие годы страна с крупнейшими в мире запасами вынуждена была разбавлять собственную нефть покупной, чтобы снизить ее плотность. «Тяжелым» считается и российский экспортный сорт Urals, получаемый смешением высокосернистой нефти Поволжья и Урала с «легкой» западносибирской Siberian Light. Но едва ли не более важное для мирового признания условие — наличие организованных торгов, причем не только расчетными, но и поставочными фьючерсами. В этом случае нефтетрейдерам не составляет труда докупать недостающее сырье, которое они не смогли получить по долгосрочным контрактам с добывающими компаниями, а также оперативно перепродавать излишки, которые негде хранить. Торговля такими инструментами на Санкт-Петербургской международной товарно-сырьевой бирже (СПбМТСБ) началась только в 2016 году, и подавляющая часть топлива по-прежнему отправляется в Северо-Западную Европу, Китай, Индию и другие регионы по долгосрочным соглашениям. Иранским властям рассчитывать на что-то подобное и вовсе не приходится — страна постоянно оказывается под внешними санкциями, запрещающими любой экспорт энергоносителей. Дубайскому сорту Dubai Crude (также известному как Fateh, в переводе с арабского — завоеватель) в 1980-х удалось стать лишь региональным бенчмарком для стран Персидского залива. Устанавливая цены на свое топливо, экспортируемое в основном в Азию по долгосрочным договорам, они ориентируются на котировки дубайской биржи DME, единственной в регионе. Особняком стоит сланцевая нефть, бум которой случился в начале 2010-х. Наибольшие разведанные запасы находятся в США, и качество ее отвечает достаточно высоким стандартам. Однако добыча становится целесообразной только при высоких мировых ценах (как минимум выше 48 долларов за баррель) — в остальное время буровые установки замораживаются, а значит, служить примером для остальных такое сырье не может.

Просят потесниться

Теперь по тому же пути пошли власти другого эмирата в составе ОАЭ — Абу-Даби. В середине ноября они объявили о сотрудничестве с ICE через открытие местного филиала биржи. На нем будут обращаться фьючерсы на нефть марки Murban, добываемой в эмирате государственной компанией ADNOC. Ожидается, что участвовать в торгах будут как минимум девять крупнейших мировых трейдеров, среди которых британская BP, британско-нидерландская Shell, швейцарско-нидерландская Vitol, французская Total и китайская PetroChina. ADNOC всегда старалась идти против системы. В отличие от конкурентов из других арабских стран, она единственная отказывалась устанавливать цены по долгосрочным контрактам исходя из котировок дубайских фьючерсов. Вместо этого компания использовала так называемый ретроактивный механизм — когда цена устанавливается уже после произведенных поставок, а покупатель не может заранее планировать свои расходы и вынужден ждать около двух месяцев после получения товара. С открытием новой биржи от такой практики придется отказаться, но у ADNOC наполеоновские планы. Сорт Murban должен стать новым бенчмарком и на равных конкурировать с Brent и WTI, а в будущем, возможно, и вовсе потеснить их.

«Появление новых фьючерсов в любом случае станет благом для покупателей: они будут наверняка знать, за что платят. К тому же они получат дополнительную возможность перестраховаться на случай неблагоприятного изменения цены», — говорит нефтяной аналитик Стивен Бреннок.

Его оптимизм разделяют чиновники и бизнесмены. Государственный министр ОАЭ султан Ахмед аль-Джабер уверен, что его стране под силу стать полноценным нефтегазовым хабом (торговым и логистическим пунктом) для игроков со всего мира, что позволит легко искать новых покупателей. «Открытие новой площадки принесет выгоду не только ОАЭ, но и участникам рынка со всего мира — и спекулянтам, и тем, кому действительно нужна наша нефть. Она заслуженно добилась признания благодаря своему качеству и надежности при поставках», — говорил он, объявляя о сотрудничестве с ICE. На бирже тоже не видят препятствий к тому, чтобы Murban стал новым мировым эталоном.

Умерят пыл

Торги должны начаться только в первой половине 2020 года, но руководство ADNOC уже вошло во вкус и объявило о планах расширить добычу с нынешних трех до четырех миллионов баррелей в сутки, что позволит Объединенным Арабским Эмиратам бороться за лидерство среди членов ОПЕК с Саудовской Аравией и Ираком (сейчас страна занимает третье место в организации). Правда, неясно, как это будет сочетаться с обязательствами по сокращению добычи в рамках сделки ОПЕК+, цель которой — не дать опуститься мировым ценам на нефть. На фоне саботажа России и Ирака, которые пока не спешат выполнять договоренности и снижать темпы, повышенная нагрузка ложится как раз на арабские страны. Отдельного внимания заслуживает качество нефти, отличающееся от сорта к сорту. Несмотря на заверения чиновников и топ-менеджеров, у Murban оно все же уступает лучшим мировым аналогам. Так, ее плотность равняется 40,2 градуса API (специальный показатель, измеряющий плотность нефти относительно воды; чем выше результат, тем «легче» нефть), что даже лучше Brent (38,3 градуса) и WTI (39,6 градуса). Но вот по второму показателю — содержанию серы — дела хуже: 0,79 процента от общей массы против 0,37 процента у Brent и 0,24 у WTI. Будут ли новые покупатели не из стран Азии готовы переключиться на топливо из Абу-Даби, пока остается вопросом. Многое зависит и от правил торгов, которые еще не объявляли: размера гарантийного обеспечения на счету трейдера, величины лота (минимального объема товара, который можно купить), требований к участникам. После начала торговли поставочными фьючерсами на российскую нефть Urals на СПбМТСБ в 2016 году выяснилось, что многие трейдеры просто неспособны выполнить все нормативы. Некоторым не хватало денег на то, чтобы купить минимальный лот в 100 тысяч тонн. В результате долгое время единственными участниками оставались маркетмейкеры — крупные банки и инвесткомпании, по договоренности с биржей выставляющие заявки с определенной ценой для повышения интенсивности сделок. Тем не менее у Murban есть все шансы стать новым мировым эталоном в торговле нефтью — таким же, как нынешние признанные ориентиры. В начале 1970-х годов едва ли кто-то всерьез рассматривал норвежский сорт Brent, покусившийся на многолетнюю гегемонию американского WTI. Появление нового сильного игрока в любом случае повысит конкуренцию и прозрачность цен, что будет на руку всем. Пример с ОАЭ могут взять и остальные добывающие страны, в том числе Россия, в последние три года наращивающая влияние, благодаря сделке с членами ОПЕК. Если тенденция продолжится, торговля нефтью — по-прежнему главным мировым ресурсом — изменится до неузнаваемости.