Многие россияне уверены, что российская экономика зависит исключительно от двух видов ресурсов — нефти и газа. Однако за последние годы российские власти приложили значительные усилия для того, чтобы принципиально перестроить доходы страны в пользу других видов экспорта. Фактически Россия находится на пути к исцелению от ресурсной зависимости — доля нефтегазовых поступлений в бюджет достигла всего лишь трети от общего уровня доходов, а излишки в скором времени планируется направить на приоритетные проекты. Риски повторения советских ошибок по-прежнему сохраняются, однако власти держат руку на пульсе. Подробности — в материале «Ленты.ру». Родовое проклятие Зависимость экономики России от мировых цен на нефть досталась по наследству от Советского Союза — уровень диверсификации экономики позднего СССР был низким. Высокая зависимость от нефтяных доходов в середине 1980-х годов стала одним из значимых факторов распада Союза. Доля СССР в мировой добыче нефти была порядка 20 процентов, а доходы от продажи углеводородов к 1980 году составляли 67 процентов всего экспорта страны. Эти деньги в основном тратились в СССР не на развитие собственных технологий, необходимых, например, для освоения трудноизвлекаемых месторождений, а на закупку тех потребительских товаров за рубежом, которые советская экономика была не в состоянии производить собственными силами. В результате, когда в 1985 году мировые цены на нефть обвалились в три раза за полгода, советская экономика попала в порочный круг: средств на увеличение добычи нефти не хватало, доходы от нефтяного экспорта продолжали падать, сокращались возможности инвестиций в остальные сферы, еще больше возрастала зависимость от нефтяной иглы как единственного источника доходов. Вводить в эксплуатацию новые месторождения также не было возможности из-за технологической отсталости и неготовности сотрудничать с зарубежными поставщиками. Итог — крах плановой экономики. И поскольку никаких кардинальных рывков для диверсификации экономики в ходе реформ — сначала Горбачева, затем Ельцина и Гайдара — так и не произошло, то зависимость экономики новой России от сырьевого экспорта в последующем не только не была преодолена, но и укрепилась еще сильнее. С тех пор каждый из экономических кризисов в стране был неизменно связан с падением нефтяных цен, а периоды процветания — с их ростом; между тем даже «светлые времена» на фоне нефтезависимости создавали в экономике проблемы — ведь когда рубль креп вместе с нефтью, российские товары дорожали на мировом рынке и становились менее конкурентоспособными, провоцируя дальнейшее «увядание» всех секторов промышленности и заставляя страну еще сильнее зависеть от экспорта углеводородов. В 2009 году российское правительство приняло Стратегию национальной безопасности до 2020 года, в которой впервые задекларировало цель по избавлению экономики от нефтезависимости. К 2014 году она не только не потеряла своей актуальности, но и приобрела совершенно новое значение. В условиях международных санкций и нарастающей геополитической напряженности устойчивость российской экономики к внешним шокам стала первоочередной задачей государства. Все по правилам По итогам 2018 года Россия структурно все еще зависима от колебаний нефтяной конъюнктуры: на долю нефти и газа приходится около 20 процентов ВВП, 45 процентов доходов федерального бюджета и почти 60 процентов экспорта. Тем не менее правительству удалось это влияние принципиально ослабить, в частности, за счет бюджетного правила — специального механизма, снижающего зависимость федерального бюджета и внутренних экономических условий от цен на энергоносители. Согласно правилу, все нефтегазовые доходы от цен на нефть выше базового значения, заложенного в бюджете, используются для покупки валюты Минфином и размещения в Фонде Национального Благосостояния (ФНБ). В 2018 году в России заработало уже четвертое бюджетное правило, первое было введено еще в 2004-м. В бюджет 2018 года была заложена цена на нефть марки Urals 40 долларов за баррель. В дальнейшем этот уровень подлежит ежегодной индексации на два процента. Разница между высокими ценами и этим значением напрямую влияет на формирование резервов, но в экономику эти деньги не поступают. Большое влияние правило оказывает на курс рубля. Если раньше при повышении цен на нефть рубль укреплялся из-за роста продаж валютной выручки экспортерами, то теперь этот эффект компенсируется за счет покупок валюты Минфином. В то же время при падении цен на нефть ниже базовой цены продажи валюты из ФНБ будут поддерживать российский рубль. Стабильность национальной валюты в свою очередь поддерживает привлекательность рынка инструментов с фиксированной доходностью и снижает риск-премию российских долговых бумаг. Кроме того, это способствует формированию предсказуемых макроэкономических условий, необходимых для обеспечения устойчивого роста экономики. Позитивное влияние правило оказывает и на экспортеров нефтегазовой отрасли. Из-за сильной корреляции цен на нефть и курса рубля в прошлые годы позитивный эффект для выручки компаний со стороны высоких нефтяных цен нивелировался укреплением национальной валюты. Сейчас такой зависимости нет, что позволяет экспортерам получать больший финансовый эффект от дорогой нефти. Отложили на черный день О том, что финансовые рынки и экономика России повысили устойчивость к колебаниям цен на нефть благодаря бюджетному правилу, неоднократно заявлял первый вице-премьер и министр финансов Антон Силуанов, министр экономического развития Максим Орешкин, первый зампред ЦБ Ксения Юдаева.

«Бюджет — это не вся экономика, но существенная часть экономики. Если существенная часть экономики не реагирует на шоки, то это, конечно, стабилизирующим образом влияет на всю остальную экономику. И это мы наблюдаем в этом году», — отмечала замглавы регулятора.

Структура доходов бюджета России К аналогичному выводу в марте пришли и аналитики международного рейтингового агентства S&P. Авторы ссылаются на статистические данные за 2018 год. Согласно им, рост внутреннего спроса в российской экономике замедлился, а импорт товаров из-за рубежа вырос только на четыре процента, и это несмотря на подорожание нефти, которое в годовом выражении составило 30 процентов. Ранее при таком росте цен спрос повышался на 8-9 процентов, а импорт рос двузначными темпами. В итоге благодаря сочетанию роста цен на нефть и ослабления рубля российский бюджет в 2018 году впервые за семь лет стал профицитным, а профицит счета текущих операций достиг исторического максимума в 115 миллиардов долларов. Если посмотреть на структуру российского бюджета за последние несколько лет, то видно, как доля нефтегазовых доходов в ней планомерно снижается с 2014 года. Тем не менее по итогам 2018 года она вновь подскочила до 46 процентов. Однако это связано не с финансовой политикой страны, а с мировыми ценами на нефть. Они постепенно, хотя и с небольшими перерывами, росли с начала 2018 года, а пик нефтяного ралли пришелся на конец сентября — начало октября. Котировки Brent превысили 85 долларов за баррель, а трейдеры даже допускали рост до 100 долларов и делали на это ставки. В итоге столь высокие цены позволили правительству пополнить Фонд национального благосостояния опережающими темпами.

«Если помните, как раньше нас колбасило от изменения цен на нефть? Все это приводило к изменениям уровня курсовых соотношений, изменению инфляции», — отмечал Антон Силуанов.

Сейчас, по его словам, эта зависимость, конечно, есть, но совершенно на других качественных уровнях. В настоящее время изменения внешних условий замечаются не так сильно, как это было три года назад, уверен он. Не сырьем единым Несмотря на то что власти убеждены, что нефть будет оставаться основным энергоресурсом еще 50-70 лет, ее значение будет постепенно сокращаться. По словам замминистра энергетики Павла Сорокина, в будущем нефтяная отрасль перестанет быть основным источником доходов для России. Созданная в благоприятный период подушка безопасности в будущем неизбежно сослужит хорошую службу российской экономике, учитывая то, что уже со следующего года Минэкономразвития прогнозирует плавное снижение цен на нефть. Ведомство разработало сценарные условия развития экономики, согласно которым уже в 2020 году баррель российской Urals будет поставляться на экспорт в среднем по 59,7 доллара. Это на 17 процентов ниже, чем сейчас (72 доллара). К 2021-му цены опустятся до 57,9 доллара за баррель, а к 2024-му — до 53,5 доллара. Данный сценарий уже одобрен кабинетом министров и ляжет в основу бюджета на 2020-2022 годы. В планировании бюджета власти используют консервативный подход, чтобы не столкнуться с существенным недостатком средств в доходной части в случае значительного ухудшения внешних условий, и особенно если пессимистичные сценарии реализуются одновременно и по нефти, и по международным санкциям. Одновременно с этим Россия наращивает так называемый несырьевой энергетический экспорт. Так, по итогам 2018 года такой экспорт прибавил 17 процентов к показателям 2017 года и составил 150 миллиардов долларов. То есть треть от общего экспорта страны, который, в свою очередь, достиг 450 миллиардов долларов. Предыдущий рекорд по несырьевому неэнергетическому экспорту в размере 145 миллиардов долларов был зафиксирован в 2012 году. Эксперты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) обратили внимание, что в последние три года российский экспорт вырос больше всего по таким статьям, как «химические средства защиты растений (пестициды) и прочие агрохимические продукты» — рост в 2018 году по сравнению с 2015-м составил 216 процентов, то есть более чем в два раза. Мяса и мясопродуктов поставили на 71 процент больше, растительного масла и животных жиров — на 42 процента. Получается, что хотя зависимость российского бюджета и экспорта от энергетических ресурсов все еще в значительной степени сохраняется, в последние годы наметились существенные улучшения. Во многом этому поспособствовали санкции Европы и США и вынужденный курс на импортозамещение. К тому же министр энергетики Александр Новак не исключает, что добыча нефти в России начнет падать уже в 2021-2022 годах. Снижения добычи нефти ждет и Минприроды. По прогнозу министерства, добыча выйдет на пик в 562 миллиона тонн к 2020 году, а затем сократится до 558 миллионов тонн. Нынешние власти взяли курс на поэтапное сокращение нефтезависимости, что должно помочь России избежать ошибок советского прошлого.