В 2019 году запланирована реализация «Северного потока — 2», газопровода, который должен будет поставлять природный газ из России непосредственно в Европу. Речь идет о расширении амбициозного российско-германского проекта в области энергетики, который привел в свое время к строительству газопровода «Северный поток» по договоренности между занимавшим на тот момент пост канцлера Германии Герхардом Шредером (Gerhard Schröder) и президентом России Владимиром Путиным. Большой подводный газопровод, проходящий по дну Балтийского моря из России в Германию, позволяет поставлять газ в обход стран Прибалтики и Польши, верного союзника Соединенных Штатов в Европе. Этот проект представлялся дальнейшим шагом вперед к процессу «автономизации» Германии от США, который поддерживал бывший канцлер ФРГ. Решение расширить «Северный поток» и, следовательно, увеличить количество российского природного газа, поставляемого в Европу, немедленно спровоцировало жесткую реакцию американского президента. Завершение строительства газопровода «Северный поток — 2» фактически подвергает опасности экспортную стратегию Соединенных Штатов, предусматривающую поставки сжиженного природного газа (СПГ) в Европу, на главный рынок сбыта американского газа. С этой точки зрения последние американские санкции в отношении России, как представляется, направлены на поддержку экспорта американского сжиженного газа на европейский рынок. По мнению профессора Карло Фраппи (Carlo Frappi), приглашенного исследователя на отделении Азии и Северной Африки Венецианского университета Ка Фоскари (Università di Venezia Ca Foscari), а также сотрудника отдела исследования России, Кавказа и Центральной Азии в Институте международных политических исследований, возмущение Трампа в отношении «Северного потока» связано с учетом двух приоритетных элементов. «Первый связан с динамикой нового соперничества между США и Россией в области поставок газа на европейские рынки. Недавно начавшийся экспорт и постепенно увеличивающиеся потоки поставок СПГ из США определили новый план конкуренции между двумя главными действующими лицами».

«Газ из российского газопровода, — продолжает Фраппи, — обладает очевидными конкурентными преимуществами по сравнению с американским газом, что переводится на более удобный для покупающей стороны уровень цен коммерциализации на европейских рынках».

Газопровод символизирует тесные экономические связи между Москвой и Берлином, ослабляя в дальнейшем особые условия, отличавшие отношения между США и Германией с момента начала ее объединения. Кремль заявил, что новый газопровод внесет свой вклад в повышение стабильности в регионе и укрепит связи между Россией и Западом. «Северный поток — 2» вызвал возмущение и внутри самой Европы. Швеция, Финляндия и Дания выразили опасения, связанные с экологическими вопросами, хотя впоследствии проект был одобрен, благодаря согласию первых двух стран. Против выступали также Великобритания и Польша, которая, в свою очередь, назвала действия России способом усугубить зависимость Европы от энергетических ресурсов Москвы и наказать Украину. Европа оказалась вновь расколота, на этот раз в связи с энергетическим вопросом. Возникла опасность отсутствия трансатлантического взаимопонимания в исторический момент, который характеризуется важными проблемами безопасности в атмосфере, когда доверие между Соединенными Штатами и Европейским союзом уже подорвано вследствие некоторых политических шагов администрации Трампа. Украина остается актуальным и проблемным вопросом, а напряжение в ее отношениях с Москвой сохраняется. Президент Украины Петр Порошенко заявил:

«Это проект не коммерческий, не экономический и не прибыльный, это исключительно политический проект. С экономической точки зрения, создание этого проекта не имеет смысла. Это исключительно геополитический проект».

Ангела Меркель (Angela Merkel) утверждает, со своей стороны, что строительство «Северного потока — 2» представляет собой общий экономический проект, не связанный ни с какими политическими подоплеками, несмотря на то, что внутри ее собственной партии возникает множество расколов, и это подтверждает, что обсуждаемый проект вызывает очень много споров и расхождений. По мнению американского президента Дональда Трампа, расширение газопровода делает Европейский союз уязвимым для манипуляций Москвы энергетическим предложением, как это произошло с Украиной, а Киев представляет собой стратегического союзника Соединенных Штатов, который, становясь изгоем, теперь рискует потерять миллиарды долларов. По мнению Николо Сартори (Nicolò Sartori), отвечающего в Институте по международным делам за программу в сфере энергетики, климата, ресурсов и за программу изучения безопасности, обороны и космоса,

«важную роль играет риск, что Украина окажется отрезана от Европы. При помощи газопровода Путин исключит Украину из транзита, и эта страна станет более зависимой в энергетическом и политическом плане от той же России. Реализация «Северного потока — 2» важна для Путина не потому, что благодаря ему увеличивается доля российского рынка в Европе, но потому что таким образом создается непосредственная связь между Германией и Россией, которая, таким образом, не будет больше привязана к транзитным странам, таким как Украина и Словакия, но получает шанс выстроить непосредственную связь с государством, являющимся экономической, а, возможно, даже и политической гегемонией в Европе».

Что касается стратегических преимуществ для Москвы, продолжает Сартори, «то их не следует преувеличивать, так как данный проект имеет в первую очередь значение в региональном масштабе, но сам по себе не обеспечивает глобальное восхождение России, а, в сущности, является основой более тесной энергетической, экономической и политической оси с Берлином». И здесь возникает второй элемент, предложенный профессором Фраппи в связи с недовольством США реализацией «Северного потока — 2», исключительно политически-дипломатического свойства.

«С точки зрения США избыточная зависимость европейских рынков от поставок российского газа превратится в политическую уязвимость для заокеанских союзников, — заявляет Фраппи. — Для Белого дома европейская безопасность, понимаемая как в исключительно энергетических терминах, так и в более обширном стратегическом измерении, связана неизбежно с диверсификацией маршрутов и поставщиков метана на европейские рынки».

И далее:

«Накануне истечения важных контрактов по транзиту газа, подписанных Газпромом и операторами национальных сетей стран-союзников и партнеров, например, Украиной и Польшей, возможность расширить потоки российского экспорта в Европу через балтийский канал значительно снизит коммерческие шансы важных американских компаний по сравнению с Москвой в диалоге со Старым Светом».

Таким образом, окончание строительства газопровода усугубит геополитическое давление, предоставив России возможность отойти от взаимодействия с традиционно транзитными странами, перенаправив потоки газа в Европу непосредственно в один пропускной пункт, то есть в Германию, главному союзнику Москвы в этом предприятии. Это палка в колеса Вашингтона, который считает Европейский союз под предводительством Германии своей давней угрозой. В связи с этим Сартори утверждает:

«С «Северным потоком — 2» Европейский союз не станет больше зависеть от Москвы, потому что проект строится на основе задачи обеспечить приблизительно те же объемы, избегая транзита через Украину, из-за которого возникали серьезные проблемы в 2006, 2009 и 2013 годах, и доставляя газ непосредственно в Германию через Балтийское море. Таким образом, Европейский союз — а, следовательно, и Италия, импортирующая российский газ, — окажутся почти в полной зависимости от транзита через Германию и от российско-германских отношений. Именно это, главным образом, является причиной опасений европейских стран, потому что весь газ, который они получат в случае реализации строительства газопровода, будет зависеть от Германии, получающей конкурентное преимущество на уровне цен за энергию, поскольку цены в Италии, например, будут выше по сравнению с Германией, так как она получит непосредственное соединение через «Северный поток — 2». Таким образом, европейские страны больше встревожены формированием оси Берлин-Москва и всего, что из этого следует, как в политически-стратегическом, так и в промышленно-экономическом отношении, нежели внезапной зависимостью от России».

Россия обладает крупнейшими энергетическими запасами в мире, а Германия является крупнейшим потребителем энергии в Европе. Энергетика — это основополагающая связь Москвы с другими странами, это главный источник экономического сотрудничества между Россией и Западом, который играет фундаментальную роль для Европы.

«Вмешательство США в европейские дела, — комментирует Фраппи, — оказывается намного более вредоносным, потому что европейские власти, и, в особенности, Европейская комиссия, уже давно работают с весьма умеренным успехом в общем стремлении деполитизировать энергетическое досье, построив его на более прагматичной логике функциональной взаимозависимости, неразрывно связывающей необходимость экспорта из Российской федерации с потребностями европейских клиентов в импорте».

Соединенные Штаты Трампа рискуют попасть на экономическую обочину Европы, пусть даже после саммита в Хельсинки возникает вопрос, насколько же на самом деле Вашингтон обеспокоен своей маргинализацией в Старом свете с экономической и стратегической точек зрения.

«Это исключительно экономическое измерение, связанное с ценами, предоставляемыми двумя „конкурентами", именно оно определяет незначительную роль поставок американского СПГ на европейские рынки. Российский газ удобнее, и, поскольку это так, его доля на рынке и объемы его экспорта увеличиваются», — подводит итог Фраппи.

В этом с ним сходится и Сартори, который подчеркивает, что в энергетическом плане отношения между США и Европейским союзом не очень тесны, потому что российский природный газ, будучи крайне дешевым, в Европе предпочитают намного более дорогостоящему американскому сжиженному газу.

«Кроме вопроса, связанного со строительством «Северного потока — 2», — продолжает Сартори, — следует подчеркнуть, что именно Трамп ведет против Европы торговую войну и стремится к более тесным отношениям с Москвой, а, следовательно, возникающая в результате маргинализация Америки в Европе, судя по всему, является результатом решений, принятых Вашингтоном, а не Европой, которая якобы хочет обойтись без Соединенных Штатов».

Газопровод «Северный поток — 2» протяженностью в 1 200 километров проходит от российского берега по дну Балтийского моря и достигает побережья Германии. Он должен вступить в эксплуатацию до окончания 2019 года. L'Indro, Италия