Добро пожаловать

Китайская экономика давно вышла за пределы подвластной Пекину территории. Американский истеблишмент старается сдержать ее с помощью развязанной торговой войны, не замечая при этом, что многие крупные европейские компании уже получили китайских владельцев. Европа на подобную экспансию смотрит сквозь пальцы, но и здесь уже зреет недовольство: китайские деньги рискуют стать «нежелательными». Насколько далеко Пекин протянул свои руки в европейскую стабильность — в материале «Ленты.ру».

Подмять автопром

Торговая блокада со стороны США и последовавшие за ней ответные меры больше ударили по американскому, нежели китайскому бизнесу. Пекин же быстро переключился на Европу в надежде найти в ней союзника. Руководству Евросоюза было предложено объединить усилия в борьбе против Вашингтона в рамках ВТО. Взамен европейским инвесторам пообещали особые преференции на китайском рынке. Брюссель пока ответил отказом, ограничившись общими словами о приверженности свободному рынку и недопустимости искусственных барьеров. Но власти Поднебесной наверняка продолжат попытки, ведь местная пресса, почти полностью контролируемая государством, уже успела убедить население в том, что ЕС сражается по одну сторону баррикад с Китаем.

И если китайским дипломатам еще только предстоит найти подход к коллегам из ЕС, то китайским бизнесменам уже давно это удалось. Старый Cвет для них — уже давно не только рынок сбыта, но и простор для инвестиций. Последний крупный пример — немецкий Daimler, выпускающий автомобили под брендом Mercedes-Benz. В феврале этого года 9,69 процента его акций купил Ли Шуфу — владелец холдинга Geely. Сделка обошлась ему в девять миллиардов долларов и позволила стать крупнейшим акционером компании. По словам магната, доля в Daimler нужна ему не ради дивидендов, а для того, чтобы получить доступ к технологиям в области производства электромобилей и беспилотных машин. Ли надеется, что Geely теперь сможет составить полноценную конкуренцию Tesla, Google и Uber, которые активно осваивают ту же нишу.

Аналитики называют сделку очередным шагом в рамках китайской экспансии в европейский автопром. Помимо пакета в Daimler, Geely принадлежит 100 процентов в шведской Volvo и 51 процент в британском производителе спорткаров Lotus. Другой китайский игрок — Dongfeng — с 2014 года владеет 14 процентами французской Groupe PSA (объединяет бренды Peugeot, Citroen, Opel, Vauxhall), а недавно создал совместное предприятие по выпуску электромобилей с Renault-Nissan. Тем же самым занят концерн BAIC (Beijing Automotive Industry Holding) — его партнером выступает Daimler. Примечательно, что последний предпочел сотрудничать не со своим акционером Geely, а с его конкурентом. Вместе они собираются вывести на рынок электроверсии люксовых моделей Mercedes-Benz.

Кстати, BAIC — чуть ли не единственный китайский автопроизводитель, не сумевший, несмотря на все попытки, купить европейский актив с именем. В конце 2000-х ему поочередно отказывали Saab, Volvo и Opel. Saab, впрочем, пошел на уступки и продал права на производство в Китае своих старых моделей.

Надо сказать, что китайские бизнесмены оказались успешнее и настойчивее российских. В 2009 году на немецкий авторынок пытался прорваться Сбербанк, вместе с канадской Magma претендовавший на контрольный пакет Opel. Кредитная организация получила все необходимые разрешения и согласие прежнего владельца — американского концерна General Motors (проходившего процедуру банкротства), но в последний момент тот передумал.

Декада поглощений

Автопромом дело не ограничивается. Агентство Bloomberg провело исследование и составило целую карту китайских инвестиций в Европе за последнее десятилетие. За это время активами в Европе обзавелись 670 компаний из материкового Китая и Гонконга. Около сотни из них полностью или частично принадлежат государству, и именно на их долю пришлось сразу 63 процента (162 миллиарда долларов) всех приобретений. Самые активные — China Investment Corporation (24,2 миллиарда долларов), Aluminum Corporation of China (14,1) и Silk Road Fund (10,5 миллиарда).

Лидером оказалась Великобритания — 227 сделок общей стоимостью 70 миллиардов долларов. За ней идет Германия — 225 сделок на 20 миллиардов. Остальные отстают, но не так сильно: у Франции 89 сделок на 13,5 миллиарда; у Италии — 85 на 31 миллиард; у Нидерландов — 82 на 11,5 миллиарда. На эти пять стран с крупнейшими экономиками континента приходится половина всех вложений.

Далее следуют середняки (Швейцария, Испания, Австрия, Бельгия, Швеция, Финляндия) и аутсайдеры (Польша, Венгрия, Болгария, Греция, Норвегия, Дания). Самыми непривлекательными для китайского бизнеса (в рамках исследования) оказались страны Прибалтики и Белоруссия. В белорусскую экономику с 2008 года вложили всего 800 тысяч «китайских» долларов. Корпорация YTO создала совместное предприятие с Минским тракторным заводом в специально построенном ради этого Китайско-белорусском индустриальном парке.

Также китайцы владеют долями в портах, аэропортах, крупных торговых и бизнес-центрах и других объектах инфраструктуры по всей Европе (включая контрольный пакет в аэропорту Франкфурта). Больше всего — 14 объектов — в Лондоне.

Аналитики выделяют 2016 год, когда были проведены сразу две многомиллиардные сделки. Китайская национальная химическая корпорация, более известная как ChemChina, приобрела 82 процента акций швейцарского производителя пестицидов Syngenta за 46,3 миллиарда долларов. А крупный холдинг Midea (производит бытовую технику и электронику) за пять миллиардов долларов выкупил 74,55 процента Kuka Roboter — ведущего поставщика промышленных роботов для европейских автоконцернов.

Еще одна крупная сделка, как и в случае с Opel и Сбербанком, сорвалась на финишной прямой, но теперь уже по вине не продавца, а регулятора. Немецкие власти сначала разрешили, а потом подумали и запретили инвестфонду Fujian Grand Chip Investment Fund покупать Aixtron SE. Причина проста: компания выпускает микрочипы, и Берлин испугался кражи технологий в военных целях. Причем окончательное решение было принято после консультации с американскими спецслужбами (на продажу выставлялась доля американских резидентов). Несостоявшийся покупатель опротестовал решение, но безуспешно.

В последние годы поток инвестиций уверенно растет, хоть и уступает уровню 2008-2009 годов: 290 миллионов долларов в среднем за одну сделку против 740 миллионов десять лет назад. При этом у инвесторов из Китая нет единой стратегии и целей. Одни ограничиваются миноритарной долей, другие согласны только на контрольный пакет, третьи выкупают допэмиссию в компаниях, нуждающихся в дополнительных денгах.

Отдельная статья инвестиций — европейские футбольные клубы. Китайский капитал присутствует в мадридском «Атлетико» (20 процентов принадлежит Ван Цзяньлиню и его холдингу Wanda Group), миланских «Интере» (68,55 процента у Чжан Цзиньдуна и крупного ритейлера Suning Commerce Group) и «Милане» (99,93 процента в собственности Юнхуна Ли и его инвесткомпании Sino-Europe Sports Investment Management Changxing), английском «Манчестер Сити» (13 процентов у China Media Capital Holdings). И это только самые известные клубы, а всего в этом списке сегодня полтора десятка команд.

Китайская волна инвестирования в европейский футбол сменила арабскую. При этом далеко не во всех командах дела идут хорошо. «Милан», купивший прошлым летом сразу десять новых игроков на деньги собственника, столкнулся с финансовыми проблемами, как и сам Юнхун Ли. У себя на родине он подозревается в неуплате налогов и мошенничестве. Главная беда, свалившаяся на клуб, — отстранение от еврокубков за нарушение правил «финансового фейр-плей», по которому расходы клуба не должны превышать доходы. Миллиардер не рассчитал аппетит и потратил на усиление команды слишком много.

Одумавшаяся Европа

С ним согласны европейские чиновники, многие из которых не рады потоку иностранных денег в свои страны. Замминистра экономики Германии Маттиас Махниг рассказал, что вместе с коллегами по ЕС будет обсуждать механизмы защиты стратегически важных предприятий от нежелательных инвесторов: «Важно, чтобы Европа внимательно следила за тем, какие ключевые европейские технологии привлекают иностранный капитал».

Подобные рассуждения подкрепляются целыми научными работами. В феврале немецкий Институт изучения Китая имени Герхарда Меркатора (MERICS) выпустил доклад об угрозах китайской экспансии. По мнению авторов, Китай способен «вмешаться в европейскую политику» (через лоббизм) и «расколоть единство Европы». Пекин, пишут они, привлекает своей финансовой моделью и ресурсами. Особенно уязвимы небогатые члены ЕС — Греция, Чехия и Венгрия (даже несмотря на то, что на них приходится не так много инвестиций). Сегодня только у 13 из 28 членов ЕС есть средства контроля за иностранными вложениями.

При этом китайские власти тоже не рады настолько масштабной утечке капитала из страны. С прошлого года они прилагают усилия для сдерживания инвестиций вовне. Для этого был принят специальный закон, который ввел в правовое поле понятие «нерациональные инвестиции» и разделил все вложения в иностранные компании на три категории: запрещенные, ограниченные и стимулируемые государством. Под полный запрет теперь попадает все, что связано с военными технологиями, азартными играми и секс-индустрией. Частичные ограничения действуют в отношении недвижимости, гостиничного бизнеса, спорта и развлечений (из-за этого, например, Ван Цзяньлинь уже сократил свою долю в футбольном клубе «Атлетико»). Как раз эту категорию правительство и считает нерациональными инвестициями.

Наконец, власти готовы всячески поддерживать проекты, имеющие отношение к энергетике, сельскому хозяйству, а также к программе «Один пояс, один путь». Это масштабный проект, запущенный в 2013 году и призванный связать Китай по суше и по морю с другими частями света, прежде всего с Европой. Маршрут охватывает большую часть Евразии (включая Россию) и пролегает по странам, в которых проживает 63 процента населения Земли. Ожидаемый экономический эффект от проекта превышает 21 триллион долларов. Власти Китая лелеют мечту возродить Великий Шелковый путь, добавив к нему еще и морскую часть.

Параллельно Пекин смягчает ограничения для иностранных инвесторов. Еще в прошлом году им разрешили владеть неограниченной долей в банках и управляющих компаниях. Максимальная квота для брокеров и страховщиков пока ограничена 51 процентом. Ожидается, что через пять лет она будет отменена.

Нынешней весной либерализация продолжилась. В разгар торговой войны с США было подписано сразу 24 соглашения о свободной торговле. «Негативный список для иностранных инвестиций» — перечень отраслей экономики, куда иностранцам вход запрещен — сократился с 63 до 48 пунктов. Сюда же можно добавить проект по созданию целой сети зон и портов свободной торговли по всей стране.

Веры нет

Впрочем, в Европе эти меры называют недостаточными и во многом демонстративными — призванными показать неуязвимость Пекина в условиях торговой войны. Исследовательская компания Rhodium Group в своих докладах отмечает, что отношения Китая и ЕС далеки от взаимовыгодности. Китайские компании продолжают пользоваться преимуществами максимально открытого рынка, в то время как европейские сталкиваются с дискриминацией. Большинство совершаемых в Европе сделок в Китае были бы просто невозможны, констатируют аналитики. Особенно это актуально в сфере недвижимости.

Недаром Брюссель не спешит принимать предложение Пекина о совместной борьбе с Вашингтоном. В кулуарах европейские политики говорят, что согласны с большинством претензий США к Китаю и не поддерживают только средства решения проблемы, то есть непосредственно развязанную торговую войну.

Если тарифные сражения ужесточатся, а Евросоюз примет меры для ограничения китайских вложений (или их ограничит сам Пекин), ситуация может перевернуться с ног на голову, и тогда уже китайским властям придется изо всех сил демонстрировать приверженность принципам свободного рынка.