За последние годы россияне привыкли к тому, что любая непонятная ситуация заканчивается ростом цен на бензин. Согласно данным Росстата, за первые четыре месяца 2018 года средние цены на бензин и дизель выросли на 1,5% и 2,4% соответственно, тогда как потребительские цены на товары и услуги — на 1,2%. В правительстве видят тенденцию и пытаются по своему разумению решить вопрос роста бензиновых расценок. Последняя по времени мера — снижение акцизов. Это не поможет. Что не так с уменьшением акцизов В конце мая правительство решило снизить акцизы на автомобильное топливо и отказалось от планового повышения с 1 июля. Меньше чем через месяц акцизы на бензин и дизель 5 экологического класса должны были поднять до 11 892 рублей и 8 258 рублей за тонну соответственно. Вместо этого с июня 2018 года акцизы понизили до 8 213 рублей и 5 665 рублей за тонну. Тем не менее за неделю с 28 мая по 1 июня, по данным Thomson Reuters Kortes, среднероссийские цены на бензин АИ-92 выросли в среднем на 94 копейки до 41,7 рубля за литр. Таким образом, компании де-факто уже заложили в розничную стоимость бензина обязательства не повышать расценки, взятые при снижении акцизов. Бизнес сыграл на опережение. Устные интервенции Снижение акцизов — не единственная мера, призванная стабилизировать ситуацию на топливном рынке. Федеральная антимонопольная служба (ФАС) чуть ли не ежемесячно выносит нефтяным компаниям предупреждения, обязуя их увеличить поставки нефтепродуктов на внутренний рынок. На прошлой неделе такое предписание получила «Роснефть», в апреле — ТАИФ и «Сургутнефтегаз», в феврале — несколько «дочек» «Газпрома». ФАС пытается повлиять и на трейдеров нефтепродуктов: в апреле служба возбудила антимонопольное дело в отношении десяти крымских трейдеров, подозревая их в согласованной перепродаже топлива до его попадания на АЗС. В марте ФАС направила предостережение главе Совета по товарным рынкам Илье Морозу, который спрогнозировал взрывной рост цен в связи с премиальностью экспортного рынка, поставки на который компаниям более выгодны в сравнении с продажами внутри страны. Нефтяникам нужен экспорт Экспортный рынок для российских компаний более высокомаржинален, чем внутренний. С декабря по апрель биржевые цены на премиум-бензин (с октановым числом 95 и выше) с поставкой в Северо-Западной Европе выросли на 11,9%, с $612 до $684,8 за тонну, а с поставкой в Средиземноморье — на 9,5%, с $596,5 до $653,3 за тонну (здесь и далее — данные ЦДУ ТЭК, если это не оговорено специально). С этим было связано наращивание бензинового экспорта, за первый квартал в годовом выражении увеличившегося почти на треть — до 1,46 млн тонн против 1,1 млн тонн в январе-марте 2017 года. Для сравнения: прирост поставок на внутренний рынок за тот же период составил всего 1,1% — 8,32 млн тонн против 8,23 млн тонн. На этом фоне правительство задумалось над повышением экспортных пошлин на нефтепродукты. Регуляторы могут на это пойти в том случае, если компании станут повышать цены вопреки обязательствам, взятым после снижения акцизов. Такой шаг пойдет вразрез с налоговым маневром в нефтяной отрасли, в необходимости завершить который правительство согласилось с Минфином — до 2024 года экспортные пошлины на нефть и нефтепродукты обнулят в обмен на повышение налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). По сути, правительство уже давно стимулирует экспорт нефти в ущерб внутреннему рынку, но только теперь задумалось, что в этом есть что-то неестественное. Поставки на экспорт должны будут позволить компаниям компенсировать падение рентабельности нефтепереработки, маржинальность которой будет падать по мере снижения экспортной пошлины — к ней привязаны внутрироссийские цены на нефть, рассчитываемые по экспортному нетбэку, а потому сырье для нефтеперерабатывающих заводов (НПЗ) будет дорожать. Долгосрочным решением не сможет стать и предложение увеличить норму продаж бензина на бирже с 10% до 15% от объемов производства, с которым в мае выступила ФАС. Это не заставит компании снизить экспорт — они просто перенаправят на биржу те нефтепродукты, которые в противном случае поставлялись бы на внутренний рынок по прямым контрактам. Что не менее важно, подобная мера носит чисто директивный характер. Для ее реализации нужен жесткий контроль со стороны регулятора, при ослаблении которого цены вновь с неизбежностью пойдут вверх. В чем настоящая причина роста цен Реальный эффект принесет механизм, который заставит компании добровольно снижать цены. Таким механизмом является рыночная конкуренция, в терминах которой сегодня сложно описывать цепочку производства нефтепродуктов. Она насквозь олигополизована — от скважины до бензоколонки. Иными словами, все влияние сконцентрировано в руках узкого круга компаний, диктующих свои условия: в экономике такой строй называется олигополией. В 2017 году на долю четырех крупнейших нефтяных компаний России — «Роснефти», «Лукойла», «Газпромнефти» и «Сургутнефтегаза» — с учетом контрольной доли в совместных предприятиях приходилось 79% добычи. Это 431,7 млн тонн из 546,8 млн тонн добытой нефти и 70,2% первичной переработки нефти, 196,5 млн тонн из 280 млн тонн. В производстве автомобильного бензина доля большой четверки составила 86,6% — 34 млн тонн из 39,2 млн тонн, а дизеля — 80,3% (61,7 млн тонн из 76,9 млн тонн). Олигополизован и розничный рынок нефтепродуктов, о чем свидетельствует анализ ФАС, проведенный в 43 регионах страны. В 2016 году четыре упомянутые компании вместе с «ТАИФом», «Татнефтью», «ННК» и еще не приватизированной «Башнефтью» занимали более 70% розничного рынка бензина марки АИ-92 в 31 субъекте федерации, и более 45% — еще в десяти регионах. Для сегмента продаж АИ-95 число таких субъектов составляет 32 и 8 соответственно, а для АИ-98 — 37 и 1. В свою очередь, на розничном рынке дизеля концентрация свыше 70% была зафиксирована в 36 из 43 регионов, а свыше 45% — еще в семи. Низкая конкуренция позволяет нефтяным компаниям варьировать цены в зависимости от платежеспособности потребителей. В мае цена отгрузки бензина АИ-95 с разных предприятиях почти не отличалась друг от друга. На Рязанском НПЗ «Роснефти» стоимость тонны составляла 50 650 рублей, на Московском НПЗ «Газпромнефти» 50 400 рублей, на Ярославском НПЗ «Славнефти» — 50 227 рублей. При этом розничные цены на бензин в указанных регионах существенно отличались. Нижняя граница стоимости АИ-95 в рознице в Москве (42,41 рубля за литр) была на два с половиной рубля выше, чем в Рязанской области — 39,91 рублей, и почти на три, чем в Ярославской — 39,65 рублей. В силу того же самого фактора цены на бензин слабо коррелируют с динамикой нефтяных котировок. К примеру, в 2015 году средняя цена марки Urals, по подсчетам Минфина, упала почти в два раза в сравнении с 2014 годом: c $97,6 до $51,2 за баррель. В это же время цены на бензин и дизель выросли на 4,8% и 3,4% (декабрь к декабрю), согласно данным Росстата. В 2016 году стоимость барреля Urals опустилась до $41,9, однако цены вновь показали прирост — на 3,8% и 3,1% соответственно. Что говорить про 2017 год, когда цены на фоне восстановления среднегодовых котировок Urals до $53 за баррель цены на бензин и дизель увеличились на 7,3% и 9,9%. Урок из девяностых Единственной работающей мерой может стать демонополизация всей цепочки выпуска нефтепродуктов — от добычи и первичной переработки нефти до производства автомобильного бензина и его поставок на АЗС. Конкуренция не позволит компаниям проводить целенаправленную политику повышения цен без оглядки на инфляцию, а заставит отвоевывать рынок, не перекладывая издержки на потребителей. Добиться этого не получится только за счет принудительной продажи части АЗС крупнейшими игроками рынка, как вынуждена это будет сделать «Роснефть» в Башкирии по предписанию ФАС. Необходимо выводить перерабатывающие активы из состава государственных компаний и выставлять их на приватизацию в пользу стратегических инвесторов. Именно так происходило в первой половине девяностых годов при реорганизации наследия бывшего союзного Миннефтепрома. В тот момент это сработало. Только через демонополизацию лежит путь к стабильности топливного рынка, обеспечить которую регуляторы пытаются за счет политики «кнута и пряника» в отношении производителей. Политики, которая даст лишь краткосрочный, но не долговременный эффект.
