Трое против Трампа

Германский бизнес лоббирует для себя исключения из новых американских санкций против России, сообщила в четверг газета The Wall Street Journal. Данный вопрос Ангела Меркель намерена обсудить с Дональдом Трампом. При введении США новых санкций и в условиях твиттер-дипломатии Вашингтона европейский бизнес опасается за свои тесные связи с российскими партнерами.

У России могут появиться партнеры на Западе в противостоянии с Америкой. Причем «партнеры» в буквальном смысле, а не в том саркастическом, в каком это слово принято употреблять в последнее время в официальном отечественном политическом лексиконе. По разным причинам Германия и Франция начинают относиться к политике администрации Дональда Трампа против России как к серьезной проблеме, которую нужно как-то решать. Германия — преимущественно по экономическим причинам. Поскольку ее бизнес-связи с Россией намного разнообразнее и масштабнее, чем у США. Франция — из-за явного желания президента Макрона превратиться в самостоятельного политика мирового масштаба.

Это не значит, что нам можно в скором времени ждать отмены санкций со стороны ЕС. Это значит, что Евросоюз благодаря позиции двух его главных держав почти наверняка не будет дублировать новые антироссийские санкции США, если таковые последуют.

The Wall Street Journal сообщила, что власти Германии намерены обратиться к президенту США с просьбой освободить германский бизнес от необходимости применения антироссийских санкций. По данным издания (весьма респектабельного и информированного), этот вопрос намерен обсудить с американскими коллегами министр финансов Германии Олаф Шольц. Кроме того, тему экономических ограничений в конце апреля на встрече с Трампом собирается поднять канцлер Германии Ангела Меркель.

Издание поясняет, что речь идет не об определенных компаниях, а как раз в целом о германском бизнесе. Мол, крупные бизнесмены оказывают давление на канцлера и правительство с просьбой вывести германские компании из-под американских санкций против российских контрагентов. Дело в том, что под санкции США попали российские компании, с которыми сотрудничают крупнейшие германские концерны — Siemens, Daimler и Volkswagen. Предприниматели опасаются, что потеряют сотни миллионов евро из-за препятствий во взаимодействии с партнерами из России. При этом, несмотря на санкции, товарооборот между Германией и Россией продолжает расти. В 2017 году он увеличился почти на 20% до 54,5 млрд евро. К слову, российский товарооборот с Америкой в 2017 году тоже вырос весьма существенно, примерно на 17%, но в абсолютном выражении он в два с половиной раза меньше, чем с Германией.

Некую особую линию по отношению к России явно обозначил и президент Франции Эмманюэль Макрон. Прямо на следующий день после ракетных ударов коалиции США, Франции и Британии по Сирии (Германия официально поддержала эти удары, но сама не участвовала в них) Макрон подтвердил, что не будет отменять готовящийся визит в Москву.

И не просто будет — а заявлен спикером главной пленарной сессии Петербургского экономического форума, куда приедет и японский премьер Синдзо Абэ.

Более того, во время неформальной встречи после интервью по итогам первого года президентства Макрон заявил журналистам RMC-BFMTV Жан-Жаку Бурдену и руководителю ресурса Mediapart Эдви Пленелю: «Я — ровня Путину. Кроме того, Путин меня понимает». По словам Макрона, удар по Сирии «должен заставить Путина понять, что мы там, и он понимает такую речь».

Благодаря напористому стилю президентства и честолюбию Макрона Франция пытается утвердиться в мировой политике в качестве самостоятельной силы. В частности, Франция собирается активным образом участвовать в сирийском мирном урегулировании, предложив свой вариант резолюции ООН.

Если учесть, что исторически значительная часть сирийской оппозиции в изгнании живет именно во Франции, у Парижа есть некоторые рычаги привести часть сирийских оппозиционеров за стол переговоров — равно как у России и Ирана есть рычаги привести за стол переговоров представителей режима Асада. Вопрос только в том, есть ли у этих государств способы принудить противоборствующие сирийские стороны к взаимоприемлемым договоренностям и какими они могут быть. Собственно, именно роль, которую Франция хочет играть, а Россия уже играет в сирийском конфликте, становится важнейшим основанием для личных контактов между Макроном и Путиным.

Есть еще один фактор, который — не стратегически, но ситуативно — сближает Германию и Францию с Россией: ЕС, политическим флагманом которого являются Берлин и Париж, не меньше, чем Москва, страдает от непредсказуемости политики Трампа. То его администрация вводит точечные санкции против российских бизнесменов, заодно предупреждая об ответственности их зарубежных контрагентов (против чего сейчас возражают германские власти). То Трамп внезапно отменяет публично анонсированные постпредом США в ООН Никки Хейли новые антироссийские санкции. Точнее, не отменяет, а откладывает до «первого провоцирующего шага России».

Что и когда он сочтет таким «провоцирующим шагом» — одному Трампу известно.

При этом президент США еще и заявил, что якобы узнал о новых возможных санкциях против России (которые как раз анонсировала Хейли) из… газет. Образ главы ведущей мировой державы от такого признания приобретает еще более, скажем мягко, опасно-карикатурный характер. В такой ситуации приходится закладываться, видимо, на гадание на кофейной гуще.

России, несомненно, надо пытаться извлечь политическую пользу из намечающихся противоречий между Германией и Францией с одной стороны, и США — с другой. В любом случае постоянные контакты на высшем уровне с лидерами двух ведущих европейских держав важны не только для самой России, но и для международной безопасности. США при нынешней власти ответственным и, главное, предсказуемым партнером назвать трудно. Сама Россия тоже не рекордсмен мира по надежности и предсказуемости. Но тройка Меркель-Путин-Макрон важна не только как часть «нормандского формата» по Украине, но и как возможность сохранения Россией постоянного адекватного диалога с Западом. При всех очевидных политических разногласиях с Меркель и Макроном российской власти пока разговаривать явно легче, чем с Трампом, избранию которого президентом США часть российской политической элиты так бурно радовалась полтора года назад.