Юрген Триттин: «Речь идет не о нашей уязвимости перед шантажом»

Планируемая прокладка газопровода «Северный поток — 2» по дну Балтийского моря беспокоит многие восточноевропейские государства. Немецкие Зеленые также отвергают этот проект. Однако иного мнения придерживается политик Юрген Триттин (Jürgen Trittin), один из самых известных представителей партии Зеленых. Все аргументы против строительства газопровода он считает несостоятельными.

Süddeutsche Zeitung: Господин Триттин, вы недавно побывали в Москве. Что может делать «зеленый» политик в такое время в России?

Юрген Триттин: Я хотел составить свое собственное представление о положении дел в стране перед выборами. Мне кажется, что в долгосрочной перспективе мы должны приготовиться к некоторым сюрпризам.

— Что вы имеете в виду?

— В данный момент вся система в России заточена под Владимира Путина, это называется «управляемой демократией». Тем не менее там наблюдаются и неожиданные явления, независимые депутаты на местах, молодые люди на демонстрациях, которых нельзя недооценивать. Несмотря на это, Путин будет избран вновь. Однако эти перевыборы станут концом эры Путина. И сейчас речь идет о том, как эта система будет реорганизована после Путина. Поэтому мы должны поддерживать диалог — как с оппозиционным гражданским обществом, так и с правительством.

— Вы говорите с довольно большим пониманием о государстве, которое аннексировало Крым, ведет войну в Сирии и, по слухам, совершило нападение с использованием нервно-паралитического газа за границей.

— Нет, все это не находит моего понимания. Поэтому-то санкции были продлены совершенно справедливо. Но полностью изолировать Россию — не в наших интересах. Безопасность в Европе возможна лишь в союзе с Россией, а не в противодействии с ней. Ну а в глобальной энергетической политике Россия, помимо Саудовской Аравии и США, — один из самых мощных факторов. Было бы наивно это игнорировать.

— То есть Европе придется любезничать с государством-изгоем, потому что она нуждается в нефти и газе?

— Государство-изгой — это ваши слова! Нравится нам это или нет, но Россия — наш сосед. И речь тут идет не о нашей уязвимости перед шантажом. Мы переживаем сейчас передел всемирного энергетического рынка, и европейцы должны подумать, какое место в нем они займут.

Благодаря своему военному доминированию на Ближнем Востоке США в течение 50 лет способствовали тому, что мы покупали нефть по низким ценам. Сейчас они отошли на второй план, снабжают себя сами и планируют экспортировать газ и нефть. А Саудовская Аравия и Россия собираются формировать мировые нефтяные и газовые рынки в своих интересах.

— США противодействуют балтийскому газопроводу «Северный поток — 2». Это чистая геополитика?

— США были всегда против любого газопровода из России или Советского Союза. Но в данный момент их девиз — «Америка прежде всего», и поэтому газ в Европе должен будет подорожать. Это пойдет на пользу американской промышленности и возможному экспорту американского сжиженного газа. А каждый новый газопровод снижает конкурентоспособность более дорогого сжиженного газа. Однако экологические показатели этого газа не на высоте. При его сжигании возникает значительно больше углекислого газа, чем в случае с газом из трубопроводов.

— Вы сами еще два года назад высказались за «Северный поток — 2».

— Нет, тогда я говорил: мы не сможем предотвратить этот проект, если кардинально не сократим потребление газа. Однако ни федеральное правительство, ни Европейская комиссия ничего в этом направлении делать не собираются. Но если потребление газа не снизится, а месторождения газа в Нидерландах, Нижней Саксонии и Норвегии иссякнут, то мы будем вынуждены увеличить импорт газа.

— Зеленые против «Северного потока — 2», так же как и украинцы, прибалтийцы, поляки и Европейская комиссия. У них нет на это причин?

— Я считают европейскую политику весьма противоречивой. Мы создали газовую сеть, которой могут пользоваться многие — с газопроводами и терминалами для сжиженного газа. Газовый рынок ликвиден, и никто тут не может стать объектом шантажа. Европейская комиссия пытается сейчас затормозить строительство финансируемого частным капиталом «Северного потока — 2», подчас прибегая к методам, противоречащим международному праву. В то же самое время она использует европейские деньги, чтобы построить южный газовый коридор — на радость господину Алиеву, азербайджанскому автократу. В ключевой точке этого газопровода будет сидеть господин Эрдоган и решать, сколько газа пропустить к нам. Добрый автократ, злой автократ — это неумная игра.

— До сих пор основной транзит газа идет через Украину. Не противоречит ли здравому смыслу, что ЕС с одной стороны тратит на поддержку Украины миллиарды, а с другой стороны закрывает для нее один из самых важный источников дохода?

— Этот аргумент справедлив лишь в незначительной степени. Украина получает не все доходы от транзита, а лишь малую их часть, а именно налоги, которые платит эксплуатирующий трубопровод Нафтогаз. Газ будет идти через Украину и в будущем, потому что при общем объеме экспорта газа Газпромом в 200 миллиардов кубометров даже двух «Северных потоков» будет недостаточно. Украина может стать хранилищем газа для Европы. Но для этого Нафтогаз должен начать вкладывать деньги в газовую инфраструктуру. Трубы на Украине приходят в негодность.

— У ваших однопартийцев другая точка зрения. Они выражают солидарность с Украиной и отвергают инвестиции в ископаемые источники энергии.

— Но через Украину будет идти меньше газа, если Европа сократит свое потребление газа, как того требуют Зеленые.

— Вы говорите как правая рука Герхарда Шрёдера, представителя российского госконцерна Газпром.

— Что за ерунда! Когда это Шрёдер выступал за сокращение потребления газа и нефти? Меня самого ужасно напрягает тот факт, что Европейская комиссия практически ничего не предприняла, чтобы сделать Европу независимой от поставок газа. Усилия комиссии направлены лишь на диверсификацию, на поиск новых поставщиков. Я совершенно не буду возражать, если Газпром обнищает в результате того, что Европа понизит потребление газа — путем улучшения теплоизоляции домов и более экономичного расхода энергии.

— Немецкий союз охраны природы (NABU) борется против строительства трубопровода. Это не наводит вас на какие-то мысли?

— Послушайте, будучи министром по охране окружающей среды, я добился принятия судебного законодательства, на основе которого NABU подал сейчас жалобу в суд. Я очень рад, что Союз прибег к именно этому средству. Но за свою политическую жизнь мне пришлось убедиться в том, что не все битвы можно выиграть. На посту федерального министра по охране окружающей среды я протестовал против «Северного потока — 1» и предупреждал об опасности вмешательства в морскую среду. Но для судебного решения этого оказалось недостаточно. Сейчас собираются строить второй газопровод параллельно первому. Сомневаюсь, что теперь аргументы экологов сработают лучше.

— То есть вообще не стоит бороться за охрану акватории моря?

— Конечно, стоит. С экологической точки зрения вредно любое вмешательство в окружающую среду. Но законодательство в области экологии таково, что оно признает право на ведение хозяйственной деятельности. Суды обязаны лишь позаботиться о том, чтобы минимизировать ущерб от такой деятельности для окружающей среды. Полностью запретить реализацию подобных проектов можно лишь в редчайших случаях. Бороться нужно за другое — за снижение спроса на газ.