«Россия помогает Китаю «юанизировать» мировую торговлю»
«В начале ноября премьер-министр России Дмитрий Медведев отправился в Пекин. Накануне двухдневного его заместитель Сергей Приходько сделал многообещающее заявление: «В настоящее время финансовые регуляторы двух стран прорабатывают вопрос пролонгации двустороннего соглашения о валютном свопе от 13 октября 2014 года на последующие три года». Валютный договор на сумму $25 млрд, заключенный между центробанками России и Китая, нацелен на стимулирование торговли в юанях и рублях и снижение зависимости Китая и России от доллара. Он также предоставляет сторонам защиту от внешнего вмешательства и позволяет преодолевать дефицит платежного баланса. Помимо общих, у каждой из стран имеются свои частные мотивы для продления соглашения. Россия, находящаяся на самом низкой точке отношений с Западом после распада СССР, получает возможность в определенной мере обезопасить свой финансовый рынок, испытывающий на себе бремя санкций ЕС, и еще больше диверсифицировать торговлю через ее расширение с Китаем. На волне украинского кризиса Китай опередил Германию в списке главных коммерческих партнеров России. По данным ФТС РФ, в январе-августе товарооборот с КНР ($54,4 млрд) был на $20 млрд выше, чем с ФРГ. К 2020 году Москва и Пекин намерены разогнать торговлю с нынешних 100 до 200 млрд долларов. Кроме того, Россия стала главным экспортером нефти в Китай, в ведущую по закупке «черного золота» страну в мире. Учитывая, что Китай лишь на 10-15% обеспечивает себя продуктами питания, а Россия с 2014 г. активно развивает эту отрасль, своп-соглашения дают стимул и для сбыта российской аграрной продукции. По словам востоковеда Алексея Маслова, «впервые мы добились увеличения квот поставок российских товаров, прежде всего пшеницы, муки, гречихи, льна» в Китай. До декабря 2015 года пищевую продукцию России вовсе не пускали в Поднебесную. Если Москва использует связи с Пекином в качестве средства обороны, то для Поднебесной своп-соглашения, наряду с ее грандиозными инфраструктурными проектами – оружие против долларо- и американоцентричного миропорядка. Основная цель китайцев состоит в том, чтобы расширить хождение юаня в мировой торговле. Китай уже имеет аналогичные договоры с Бразилией, Аргентиной, Австралией, Новой Зеландией, Гонконгом, Сингапуром, Таиландом, Малайзией и рядом других стран. Год назад Исполнительный совет МВФ провозгласил юань мировой резервной валютой, которая по удельному весу в корзине валют SDR с 11% расположилась между евро (31%) и японской йеной (8,3%). С почти 42% лидирует доллар. Побочным и эффектом «юанизации» мировой экономики станет запланированная на ближайшее время торговля нефтью в китайской валюте. В качестве главного потребителя энергоносителей Китай может подорвать позиции американской валюты. Ведь именно привязка мировой торговли нефтью к доллару США в 1970-х , когда саудовцы и страны Персидского залива с подачи Ричарда Никсона и его госсекретаря Киссенджера почти полностью перешли на «петродоллары», стала предпосылкой гегемонии американской валюты и экономики. Сегодня китайцы пытаются разладить эту систему аналогичными методами и руками тех же саудитов. Ведущий экономист High Frequency Economic Карл Вайнберг в интервью CNBC заметил, что Китай, пользуясь наличием множества источников, в последние годы намеренно ограничивал закупки у Саудовской Аравии с тем, чтобы вынудить королевство продавать нефть за юани. Статистика Wood Mackkenzie за январь-июнь 2017 доказывает, что Пекин в состоянии манипулировать своими поставщиками. Импорт нефти в Китай равномерно распределен между Россией (29%), Анголой (27%), Саудовской Аравией (26,5%), Ираком (18%), Оманом (17%) и Ираном (14,5%). Хотя позиции доллара в нефтяных транзакциях все еще кажутся незыблемыми, в Вашингтоне, по всей видимости, решили заняться профилактикой потенциальной угрозы. Сентябрьские беспорядки в Мьянме достойны осуждения, но умело используются американскими СМИ для маргинализации геоэкономического партнера Китая. Ввиду рисков Малаккского пролива транзит через Мьянму стратегически важен для поставок нефти из Ближнего Востока в Китай. В 2013 году КНР построил здесь газопровод мощностью 12 млрд кубометров в год, а два года спустя – большой нефтяной терминал. На подходе и нефтепровод. В этом ключе подготавливаемые Конгрессом США санкции против Мьянмы–не что иное, как попытка отсрочить проект «петроюань», в реализации которого индокитайской стране отведена роль транзитера. В этом процессе задействованы и другие ключевые экономики, как Турция и Иран, уже предложившие России и друг другу торговать в лирах, риалах и рублях. Доля сделок в национальных валютах неуклонно растет. По словам Приходько, между 2016-2017 гг. расчеты за экспорт российских товаров и услуг в юанях и рублях выросли с 13% до 16% процентов, а за импорт – с 16% до 18%. Перед каждым из участников двустороннего своп-соглашения стоит стратегическая задача. Для России она формулируется в виде вопроса: «Станет ли Китай альтернативой Западу?» Ответ на него зависит от того, как будут развиваться отношения с Европейским союзом. Чем больше затягивается решение украинского кризиса и консервируются сопряженные с ним санкции, тем больше они толкают Россию в сторону Азию, т.е. Китая. Однако в Кремле понимают, что Азия – больше, чем Китай, а объятия «китайского дракона» могут рано или поздно обернуться зависимостью. Если Пекин для Москвы уже стал крупнейшим торговым партнером, то Россия для Китая находимся на уровне Вьетнама. Именно с этой целью президент РФ Владимир Путин продвигает проект «Север-Юг», связывающий Россию с Индией и остальной Азией через азербайджанскую Астару и иранский порт Бендар Аббас.Что касается самого Китая, то его стратеги ломают голову над вопросом: «Как юаню догнать доллар?». По данным SWIFT, доля юаня в международных расчетах составляет 1,98%. С 40% и 33% процентами лидируют доллар и евро. На данный момент число стран, совершающих не менее 10% своих расчетов в китайской валюте достигло 57. Так что тенденция к расширению хождения юаня наметилась, однако Пекину предстоит большая работа, чтобы бросить вызов доллару США».
