Total работает в России с 1991 г. Французская компания стала оператором Харьягинского месторождения в Ненецком автономном округе, которое разрабатывалось по соглашению о разделе продукции. В 2016 г. Total сократила долю в проекте с 40 до 20% и уступила операторство «Зарубежнефти». Основное направление работы Total в России – газ. В целом добыча жидких углеводородов и газа в России обеспечила Total в 2016 г. 13% общего производства, а газа – 21,4%. Патрик Пуянне возглавил Total после того, как в октябре 2014 г. в авиакатастрофе в аэропорту «Внуково» погиб президент компании Кристоф де Маржери. «Он проложил путь для Total в России, – говорит Пуянне, объясняя, почему французская компания не думала о том, чтобы уйти из страны. – Все вместе мы нашли способ остаться и продолжить развитие». С «Ведомостями» Пуянне встретился в последний день работы Петербургского международного экономического форума. Несмотря на раннее утро и напряженные два дня конференций за плечами, Пуянне был бодр и приветлив. Под аккомпанемент дождя за окном знаменитой гостиницы «Астория» в центре Санкт-Петербурга за чашкой кофе он рассказывал о том, как Total удается оставаться в лидерах, невзирая на все проблемы и волатильность. – Выступая на саммите энергокомпаний, главный исполнительный директор «Роснефти» Игорь Сечин сказал, что волатильность будет расти именно из-за соглашения стран ОПЕК и присоединившихся к ним стран о сокращении добычи нефти. Что вы думаете об этом? – Думаю, волатильность на нефтяном рынке есть всегда. Я считаю, что принятое ОПЕК соглашение было очень сильным и правильным решением. Тот факт, что Россия и Саудовская Аравия достигли понимания, имел решающее значение. Мы столкнулись с тяжелым кризисом в 2014 г. Волатильность была высокой с 2014 по 2016 г., с одной стороны, из-за недостатка спроса на нефть, с другой – из-за избытка предложения. Соглашение стран ОПЕК и не-ОПЕК оказало значительное влияние: страны уменьшили производство на 1,8 млн баррелей в день, т. е. примерно на 3%, и мы увидели, как цена выросла с $45 до $55. Поэтому решение, которое было принято на последней встрече – дать рынку более длительную перспективу, до I квартала 2018 г., – обоснованно, поскольку гарантирует некую прогнозируемость. Но, говоря о стабильности, многие ошибаются. Слово «стабильность» мало что значит на рынке commodities. В период низких цен у компаний недостаточно средств для инвестиций в новые проекты, при возобновлении роста цен все принимаются инвестировать одновременно. О какой стабильности может идти речь? Нефтегазовый рынок – сырьевой – по определению цикличен и волатилен. Следует различать спрос в краткосрочной и долгосрочной перспективе. В краткосрочной перспективе решение стран ОПЕК и не-ОПЕК некоторые порой недооценивают. Безусловно, странам-производителям намного комфортнее при $52–55 за баррель, нежели при $40, как в прошлом году. $10 за баррель – это огромная разница. Думаю, г-н Сечин говорит об этом из-за сланцевой добычи в США. Американские производители трудноизвлекаемой нефти используют рост цен, чтобы вновь вступить в игру и увеличить число скважин: в этом году добыча нефти в США, вероятно, вырастет на 600 000 баррелей в сутки. Каковы последствия прибавки 600 000 баррелей в день при сокращении участниками соглашения производства на 1,8 млн баррелей? Последние два года предложение превышало спрос, что повлекло за собой сильный рост запасов, в особенности в странах ОЭСР, где они на 300 млн баррелей выше средних. Для стабилизации цены ключевым является их снижение. Тем не менее не стоит забывать, что без соглашения ОПЕК рынок был бы намного ниже. Да, американские производители к решению не присоединились. Но мне в конечном счете важно влияние этого решения на мою компанию. Мы сократили добычу в странах, где это требовалось для соблюдения квот. Но сокращение добычи на 2–3% – ничто в сравнении с увеличением цены на $10 за баррель. Это много как для компаний, так и для стран. Если умножить $10 на 2,5 млн баррелей в сутки (добыча Total) – выгода очевидна.
